Она пойдет завтра утром в прямом эфире. И все твердят, что завтра же утром я должен заглянуть в церковь, поскольку в Уинслоу обвинил христианство в беспомощности.
Какое-то мгновение мужчины молчали. Главная-то проблема так и оставалась нерешенной.
— Черт, — пробурчал губернатор, — опять пошел снег.
— Теперь-то вы пригласите агентов ФБР? — спросил Флетч.
— Нет, — покачал головой губернатор. — И ваша задача, Флетчер, позаботиться о том, чтобы эти убийства не отразились на мне. На избирательной кампании. Это все, что от вас требуется. Кто бы не убивал женщин, по любой причине, к борьбе за пост президента это не должно иметь никакого отношения. Первичные выборы в этом штате через два дня. Найти убийцу за это время невозможно. И я не могу допустить, чтобы люди шли на избирательные участки, думая о том, что убийства женщин напрямую связаны с моей предвыборной кампанией. Это ясно?
— Да, сэр.
— Тогда нам пора.
Флетч распахнул перед губернатором дверь.
— Вы знаете, что президент в два часа дня проводит пресс-конференцию?
— Да.
— Пресс-конференция в субботу. На него это непохоже.
— Я думаю, он будет хвалить христианство и демократию и выльет на меня ушат помоев, — выходя из палаты, предположил губернатор.
Глава 27
— А вот и я, — возвестила Фредди Эрбатнот, возникнув рядом с Флетчем.
Оккупировав телефонную будку в вестибюле отеля, Флетч пытался найти Уолша Уилера. Номер последнего не отвечал. Барри Хайнс не знал, где Уолш. Вроде бы тот собирался на встречу с Ассоциацией молодых профессионалов Фармингдейла. Ли Оллен Парк полагал, что Уолш на агротехнической выставке в пятидесяти милях от Фармингдейла (Флетч выяснил, что Уолш позавтракал с молодыми профессионалами, а потом посетил выставку).
— Вы ищете меня, не так ли? — спросила Фредди.
— Как всегда, — Флетч повесил трубку. — Вы уже собрали вещи?
— Я никогда их не разбираю.
— Я тоже. Но мне надо подняться наверх и покидать в чемодан то, что я достал из него вечером. Пойдете со мной?
— Сэр! В ваш номер?
— Да.
— Разумеется, пойду.
Джуди Надич вылетела из лифта.
— Эй! — позвал ее Флетч.
Она обернулась, по ее щекам катились слезы.
— Что случилось? — спросил Флетч.
— Эта сука! — всхлипнула Джуди.
— Кто?
— Ваша мисс Салливан! — она шагнула к Флетчу. — И ваша Дорис Уилер!
— Что они сделали?
— Ничего. Вышвырнули меня. Обозвали белкой.
Флетч не смог одержать улыбки.
— Предложили мне написать о выставке цветов! — вновь слезы. — А до нее еще больше месяца!
— Так проучите их.
Джуди постаралась взять себя в руки.
— Как?
— Естественно, на газетной полосе, — Флетч осознал правоту Джеймса: миссис Дорис Уилер, жене кандидата в президенты, следовало дать урок светских манер. Его даже бросило в жар.
— Мне не о чем писать! — взвизгнула Джуди. — Я даже не видела, как выглядит внутри ее номер.
— Понятно, — вздохнул Флетч.
— А я так надеялась на эту статью, — и Джуди, опустив голову, двинулась к выходу, писать о цветочных выставках, склеенных чашках, пожертвованиях, необходимых на поддержание в чистоте статуй в парках.
— Бедные провинциальные репортеры, — покачала головой Фредди. — Когда-то я была такой же.
Флетч нажал кнопку вызова.
— Где?
— В Большом Нью-Йорке.
— Большой Нью-Йорк — не провинция. Пусть он и большой.
— В президентских кампаниях провинциальных журналисток соблазняют бокалом легкого вина и награждают поцелуем в щечку, — двери кабины раскрылись, Фредди вошла в лифт.
— Вот как, значит, вы живете, — Фредди огляделась. — Ваш чемодан темно-коричневый. А мой — светло-синий.
— Да. В этом разница между мальчиками и девочками, — он прошел в ванную, чтобы взять бритвенные принадлежности.
— Что вам известно о женщине, убитой этой ночью?
— Мэри Кантор, тридцати четырех лет, вдова, трое детей. Ее муж служил в морской авиации, штурман. Погиб три года назад в авиакатастрофе.
Флетч попытался было представить себе трех сирот, но отогнал это видение.
— А женщину в Чикаго опознали? Ту, что нашли задушенной в чулане?
— Жена акушера. Член Лиги женщин-избирателей. Очень уважаемая дама. Возможно, удостоверение личности или автомобильные права были в сумочке, а ее кто-то утащил.
Флетч вернулся в спальню. Фредди уже улеглась на разобранную постель.
— Не понимаю, что связывает этих женщин. Светская дама из Чикаго, Элис Элизабет Шилдз, одинокая поклонница книг, и, наконец, горничная, вдова летчика, мать троих детей.
— У них есть одна общая черта.
— Какая?
— Все они — женщины.
— Горничную изнасиловали?
— Я еще не говорила с коронером. Но сотрудница лаборатории уверена, что женщину не изнасиловали. Но в том, что убийства совершены насильником, сомнений нет.
Флетч сворачивал грязные рубашки. Они так быстро меняли мотели, что он не успевал отдать их в прачечную.
— Что ты имеешь в виду?
— Изнасилование — это не просто удовлетворение сексуальной потребности. Главное здесь — возвыситься над женщиной, унизить ее, втоптать в грязь. А секс — это вторично.
— Это я понимаю, — кивнул Флетч. — Но без фактического изнасилования нельзя утверждать, что убийца — мужчина. Вполне возможно, что их отправила на тот свет сильная женщина.
— Да, да, — отозвалась с кровати Фредди. — Фенелла Бейкер. Сорвала с себя блузку и обратилась в мускулистую амазонку.
— Как убили последнюю жертву?
— По мнению полиции, задушили мягким шнуром. Вроде пояса от банного халата.
— Меня тревожит отсутствие сексуального контакта, — Флетч достал из стенного шкафа пиджак, быстро сложил его и сунул в чемодан. — Сильная женщина…
— Кошмар, — Фредди поднялась, достала из чемодана пиджак, сложила его, как полагается. — В таких поездках одежду надо беречь.
— Я никогда не ношу этот пиджак.
— Так почему вы возите его с собой?
— Этот пиджак я вожу, — Флетч указал пиджак, что лежал на кровати. — А этот ношу, — имелся в виду тот, что был у него на плечах.
Фредди кончиками пальцев побросала разложенную на кровати одежду в чемодан.
— Флетч, да у вас тут одно грязное белье.
— Я знаю.
— Надо же как-то выходить из положения.
— Где? Когда?
— Или мы выгоним вас из автобуса прессы. У нас и так хватает вонючек. Вы обратили внимание, что никто не сидит рядом с Хэнреганом?
— Я заметил, что он всегда разваливается на два сидения.
— От него плохо пахнет.
Фредди переложила футляр с бритвенными принадлежностями, чтобы закрыть чемодан.
— Оставьте в покое мое грязное белье!
Фредди опустила крышку и посмотрела на нее.
— Может же между мужчиной и женщиной все быть по-хорошему. Или нет?
Флетч наблюдал за ней, не вставая с кресла.
— Как будто вы не знаете, что может, Фредди?
— Я, что этот чемодан, Флетчер. Постоянно. Все, что не влазит, сразу выкидываю.
— Но почему? Почему вы должны так жить?
Фредди провела рукой по крышке чемодана.
— Почему я Фредерика Эрбатнот? Потому что у меня был шанс стать ею. И я его не упустила. У кого-то есть шанс стать любовницей, женой, матерью, — она опустилась в другое кресло. — Что бы делал мир без моих блестящих репортажей?
— Хотите, чтобы я заказал кофе?
— Мы его не дождемся…
Также неторопливо Шустрик отвез губернатора и Флетча на студию. В записанном на пленку интервью кандидат сделал упор на разгул преступности, особо подчеркнув немотивированность многих убийств. Он даже упомянул убитую ночью горничную. Интервью с кандидатом намеревались показать в дневном выпуске новостей…
— Вы видели утреннюю парашу Хэнрегана?
— Конечно.