Продукты заказывала по телефону, а сама оставалась все время в квартире, шила занавески для детской и наконец начала читать «Крушение Римской империи». Иногда к ней заходили Минни с Романом, чтобы просто поговорить или спросить, не надо ли купить чего-нибудь. Один раз пришла Лаура-Луиза и принесла поднос с пряниками. Она еще не знала о том, что Розмари беременна.
— Как мне нравится твоя стрижка, Розмари! — сказала она. — Ты с ней очень симпатичная и современная. — Она очень удивилась, когда узнала, что Розмари плохо себя чувствует.
Наконец съемки закончились, и Ги большую часть времени стал проводить дома. Он перестал заниматься с Домиником вокалом и не ходил больше на просмотры и прослушивания. Ему предложили сняться в двух рекламах — для «Пэлл Мэлл» и «Тексако», а репетиции пьесы «Мы с вами раньше не встречались?» теперь уже совершенно точно откладывались до середины января. Он помогал Розмари убирать квартиру, и они часто играли на время в скрэббл по доллару за партию. Ги сам подходил к телефону и, если спрашивали Розмари, придумывал правдоподобные отговорки.
Какое-то время она собиралась устроить в честь Дня Благодарения обед для друзей, у которых семьи были далеко, как и у них с Ги, но из-за сильной боли и волнений за Эндрю-или-Мелинду, решила все отложить, и они просто пошли в гости к Минни и Роману.
— У меня небольшие осложнения, — пояснила Розмари, провожая его в гостиную. — Суставы не очень подвижные, а от этого начались боли, и я плохо сплю по ночам. Вернее, это одна сплошная боль, и она не прекращается ни на минуту. Хотя это не опасно. Боль может кончиться в любую минуту.
— Впервые слышу, чтобы из-за суставов начинались какие-то осложнения.
— Неподвижные кости таза. Это обычное явление. Хатч опустился в кресло Ги.
— Ну, поздравляю тебя, — не очень-то весело сказал он. — Ты, наверное, счастлива?
— Конечно, мы оба счастливы.
— А кто твой врач?
— Его зовут Авраам Сапирштейн. Он…
— Я знаю его, — перебил Хатч. — Не лично, правда. Он наблюдал Дорис.
(Дорис была старшей дочерью Хатча.) — Это один из лучших врачей в городе, — сообщила Розмари.
— Когда ты была у него последний раз?
— Позавчера. И он опять повторил то же самое — что это бывает и может пройти в любую минуту. Правда, он давно уже так говорит…
— И на сколько же ты похудела?
— Всего на три фунта. Хотя с виду кажется…
— Ерунда! Наверняка ты сбросила не меньше десяти. Розмари улыбнулась.
— Вы такой же противный, как наши весы. Ги их в конце концов выбросил, потому что они меня очень расстраивали. Нет, я похудела только на три фунта, и это вполне нормально — терять вес в начале беременности. Потом я начну поправляться.
— Я очень на это надеюсь, — сказал Хатч. — Но все равно ты выглядишь так, будто тебя высасывает вампир. Ты смотрела, на шее дырочек нет?
Розмари засмеялась.
— Ну, — продолжал Хатч, откинувшись на спинку кресла, — будем считать, что доктор Сапирштейн знает, что говорит. Я представляю, сколько вы ему платите! Наверное, Ги сейчас неплохо зарабатывает…
— Да, — ответила Розмари. — Но мы ему платим, как обычному врачу. Наши соседи Кастиветы — его хорошие друзья, это вы меня рекомендовали, и он не берет с нас дополнительной платы, хоть мы и не члены его профсоюза.
— Значит, Дорис и Аксель тоже входят в медицинский профсоюз! Надо будет их обрадовать.
Неожиданно в дверь позвонили. Хатч хотел было пойти открыть, но Розмари ему не дала.
— У меня боль утихает, когда я двигаюсь, — объяснила она, выходя из комнаты и вспоминая, не заказывала ли она что-то такое, что должны были доставить на дом.
Это оказался Роман, и выглядел он немного взбудораженным.
— А я о вас только что вспоминала, — улыбнулась Розмари.
— Я надеюсь, не плохими словами? Тебе ничего не нужно купить? Минни как раз отправляется по магазинам, а внутренний телефон испортился.
— Нет, спасибо. Я утром все заказал. Роман заглянул в квартиру через ее плечо и спросил, дома ли Ги.
— Нет, он вернется самое раннее в шесть часов, — ответила Розмари и, видя на его бледном лице вопрос, добавила: — Ко мне пришел наш приятель. Я вас сейчас познакомлю.
— С удовольствием, если я не помешаю.
— Конечно, нет. — Розмари проводила его в гостиную.
На Романе был белый с черным клетчатый пиджак, голубая рубашка и широкий узорчатый галстук. Проходя через дверь, он на секунду оказался совсем близко к Розмари, и она с удивлением заметила, что у него проколоты уши. Во всяком случае, левое.
Розмари прошла вслед за ним в комнату.
— Это Эдвард Хатчинс. — Хатч встал и улыбнулся. — А это Роман Кастивет, наш сосед, о котором я только что вам говорила.
Она пояснила Роману:
— Я только что рассказывала Хатчу, что это вы с Минни направили меня к доктору Сапирштейну.
Мужчины пожали друг другу руки, и Хатч сказал:
— Одна из моих дочерей тоже наблюдалась у доктора Сапирштейна. Даже два раза.
— Он очень способный врач, — ответил Роман. — Мы с женой познакомились с ним меньше года назад, но он уже стал одним из лучших наших друзей.
— Садитесь, пожалуйста, — предложила Розмари и сама села в кресло рядом с Хатчем.
— Так Розмари уже сообщила вам приятные новости, да? — спросил Роман.