«Сэр Эдвард» [4] , если я верно помню запах.
— Я убью его!
— Сэра Эдварда?
— Да при чем тут сэр Эдвард! — взвыл Гарри. — Бармена! Эту ирландскую свинью! Зарежу, выпотрошу, кровь продам вампирам, а требуху — оркам, потом…
— Полегче с угрозами, приятель! — Тон бородача, впрочем, также трудно было назвать миролюбивым. — Хоть ты уже и схлопотал приговор, но учти — мы все здесь уважаем Сэма О'Нейла, единственного местного хозяина салуна в городе. И, если захотим, ночь эта покажется тебе очень длинной.
— Да пойдите вы к сата… — Шулер осекся, вовремя сообразив, что поминание некоторых персон в столь поздний час ему могут не простить куда больше, чем ругань в адрес бармена.
— Это ваш Сэм… и его долбаное ирландское чувство юмора! Да, конечно, шутить с чужаками так весело… за их золото!
Будучи крайне озабочен двумя вещами: собственной головой и обидой на весь остальной мир, — Гарри не заметил, как при словах «за их золото» охранники разом помрачнели. Но это изменение не прошло мимо глаз тролля.
— Шотландское виски! — продолжал тем временем бормотать Гарри. — Ну да, именно его я и спросил у этого ирландского борова! И он дал мне бутылку… ухмыляясь… еще бы ему не ухмыляться! Если бы я так же ловко сумел в нетронутой с виду бутылке заменить виски ослиной мочой, я бы тоже растянул пасть до самых ушей!
А вот теперь отреагировал уже толстяк, до этого момента продолжавший вжиматься в решетку. Трой никогда прежде не видел, чтобы люди так стремительно меняли свой цвет — с багрово-красного на белый.
— М-моча?!
— Да! — рявкнул шулер. — И она была везде! В бутылках на стойке… я хватал их наугад, и в каждой, каждой… и даже в стаканах на столах! Проклятие, там народу было не меньше двух десятков, и все они были в сговоре с ним… ждали веселья… срань господня, они даже пили это у меня на виду… а когда я выхватывал у них стакан…
— Знаешь, Гарри… — Толстяк выпустил из рук стальные прутья и, покачнувшись, сел на пол. — Знаешь… боюсь, тебе это не понравится, но…
— Что еще?!
— Боюсь, Гарри, дело не в бармене, а в тебе!
— Во мне?! Что ты хочешь сказать этим, а?!
— Понимаешь… когда мы расстались… ты направился в салун…
— А ты — в бордель!
— Да, и там…
— Набедокурил еще похлеще своего приятеля, — подал реплику второй охранник.
— Года уж два такого шума не было, — поддержал его бородач. — Ну да… с тех пор, как один… тож заезжий… взял да и бросился на девку… сволота клыкастая.
— Но я не бросался! — истерически взвизгнул толстяк. — Я ни на кого…
— Салли! Расскажи! По порядку!
— Э-э, — цвет лица Салли вновь начал смещаться в сторону красного участка спектра, — видишь ли, это не совсем та тема, которую я желал бы затрагивать в присутствии посторонних.
— Не, ну мы с Фредди могем и отвернуться, — ухмыльнулся бородач.
— Как бы…
— Салли. — Шулер говорил словно бы и тихо, но при этом каждое произнесенное им слово живо напоминало удар молотка… по крышке гроба. — Сучий потpox. Живо. Рассказывай. Или придушу.
— Да-да, сейчас. — Толстяк знал своего партнера хорошо… достаточно хорошо, чтобы понять — сейчас Гарри в самом деле готов сделать то, что пообещал… и остановить его охранники не смогут. Даже тролль — ежели вдруг возымеет желание вмешаться — и тот наврядли сумеет. — Видишь ли, когда… э-э… дама была готова… ну и я тоже… готов… я вдруг почувствовал… м-м-м, нечто странное. Я посмотрел туда, вниз, и увидел, увидел… Мне трудно об этом говорить…
— Ну!!! — дружно рявкнули оба охранника и Гарри.
— Я увидел, что выгляжу там как женщина, — упавшим голосом произнес толстяк.
Охранники переглянулись… и перекрестились.
— Дальше что было?
— Дальше… ну, я спрыгнул с нее… то есть с кровати, бросился к зеркалу.
Там, в зеркале, все было на месте и вообще… было на месте. Я решил, что мне почудилось, — бормотал толстяк, — от усталости и… гм, долгого воздержания. Но когда я снова попытался… оно повторилось, Гарри.
— А какие-нибудь ощущения вы при этом испытывали? — неожиданно спросил тролль.
— Ощущения? — озадаченно повторил Салли. — Да… наверное… понимаете, я пришел в некоторое расстройство из-за…
В этот момент он понял, на чей именно вопрос отвечает, — и замолк.
— Расстройство — это да! — Второй охранник был явно шокирован услышанным. Он даже выронил на стол карты… рубашками вниз. Его напарник, видимо, находясь в схожем состоянии, не обратил на этот промах ни малейшего внимания.
— Повод, что ни говори… тут любой мужик бы устроил погром уж всяко не меньше, чем на две сотни.
— Двести сорок три доллара и шестьдесят восемь центов, — педантично уточнил Трой. — Я слышал, как хозяйка пострадавшего заведения деклами… то есть зачитывала список убытков.
— Так! — Гарри ущипнул себя за подбородок… скривился. — Что-то я… хорошо. Ладно. Забудем. Да. Начнем сначала. Салли разгромил бордель. Я сотворил то же самое в салуне. Хорошо. В смысле — плохо, но хорошо. Какого дья… орка нас запихнули в камеру к людоеду?
— Я не людоед, — возразил Трой. — По крайней мере, понятие «каннибализм»…
— Ты мог нас сожрать?!
— Как я уже говорил, ближайшие несколько дней я не буду нуждаться в пище. — Словно в подтверждение этих слов тролль звучно икнул. — Я съел корову.
— Корову?
— Это рогатое парнокопытное…
— Я знаю, что такое корова!
— Изначально предполагалось, что данный экземпляр дикий, а следовательно, ничей. — Трой вздохнул. — Однако множество джентльменов с кнутами… и ружьями… очень хорошо убедили меня в обратном.
— Ясно. Дерьмо. Хрень собачья. Какого мы делаем в одной камере с тобой?
— Ну надо ж было вас куда-то деть до утра, — наконец-то вмешался в разговор Фредди. — Тюрьмы нормальной у нас еще нет. Плотники не захотели работать ночью, да и толпу в полночь не соберешь.
— Плотники?! Толпу?!
— Чтобы сколотить виселицу. — Охранник ткнул большим пальцем куда-то за плечо. — Старую на прошлой неделе снес дилижанс, когда лошади понесли.
— Так. Еще раз. Я разнес салун. Салли учинил тарарам в борделе. Каков общий счет?
— Два перелома, четыре вывиха…
— По деньгам?
— Триста семьдесят четыре доллара двадцать четыре цента, — ответил тролль.
— Но, прах побери! — взвыл Гарри. — У нас же i> ыло при себе пятьсот долларов золотом. Какого…
Шулер замолчал, непонимающе глядя на Салли, который с устало-безнадежным видом поворачивал голову из стороны в сторону.
Охранники переглянулись.
— Вот ублюдок, а?
— И не говори, Фредди. Гореть ему в аду, тут и сомнений быть не может.
— Что?!
— У вас не было пяти сотен долларов, — мягко сказал Трой. — При вас имелись пятьдесят ореховых скорлупок, которым с помощью заклинания был придан облик золотых монет. Очень хорошего, мастерского заклинания — сотворивший его волшебник, должно быть, великолепно владеет магическими уравнениями Ксавериуса — Нилье, то есть подобия и симпатич…
— А поскольку, — перебил его бородач, — вы, пара сучьих выкормышей, уже далеко не первые, кто является в наш город с полными карманами этой клятой скорлупы, то можете себе представить, как мы все жаждем познакомиться с мистером волшебником лично! — К сожалению, — ввернул Фредди, — пока нам приходится довольствоваться лишь его прихвостнями… навроде вас.
— О, Господи… а… ты не сказал им?
— Что эти доллары мы получили от Снапа? Сказал.
— И?!
Салли виновато вздохнул.
— Они в это не поверили!
— Потому как байку про старого чокнутого ниггера на болоте мы тоже слышим не впервой, — проворчал второй охранник.