Внезапно то немногое, что Харпириас знал из грамматики, перестало иметь значение, а половина слов словно испарилась из памяти. Но он должен был говорить. Он вспомнил и произнес отинорское слово, которое, как он считал, означает «величество»: «хелминтак». Кажется, это слово как‑то подействовало на короля. Затем Харпириас ткнул пальцем в сторону Тойкеллы, выразительно затряс головой и, запинаясь, произнес по‑маджипурски:
– Ты не должен его убивать. Корональ говорит: не должен убивать. Не – должен – убивать.
Слуга короналя!
Тойкелла выглядел сбитым с толку. Но кончик меча оставался воткнутым в землю.
– Ко‑ро‑наль, – еще раз повторил Харпириас, выговаривая это слово медленно и тщательно, словно оно было могущественным талисманом. – Корональ Маджипура. Хелминтак. – Он жестами показал, что надо развязать путы Коринаама и поднять метаморфа с алтаря.
Тойкелла уставился на него в упор. Его глаза раскрывались все шире.
Низкий рокочущий звук вырвался из горла.
«Он, конечно же, считает, что я сошел с ума», – подумал Харпириас. И вдруг понял, что король смотрит не на него, а на кого‑то или на что‑то за его спиной. Неужели воины племени тихо окружили их и готовы всем скопом броситься в атаку? Или скандары что‑то замышляют?
Харпириас бросил быстрый взгляд через плечо.
Там стояла Ивла Йевикеник. Несмотря на морозный ночной воздух, она была одета лишь в короткую накидку из сшитых крупными стежками шкур, небрежно наброшенную на голое тело. На лице девушки застыло выражение страха и неуверенности. Здесь, у алтаря, она оказалась единственной женщиной из племени. Выражение изумления и едва сдерживаемой ярости на лице ее отца свидетельствовало о том, что она не имела права даже приближаться к священному месту.
Ивла Йевикеник взглянула на Харпириаса, и в ее глазах светилась подлинная любовь – в этом невозможно было ошибиться.
"Она видит, что у меня неприятности, и пришла, чтобы предложить мне свою помощь, – сказал он себе. – Она рискует собой ради меня.
Уверен, сильно рискует".
Одним быстрым движением Харпириас протянул к девушке руку, мягко, но крепко схватил ее за запястье и притянул к себе. Затем обнял и прижал покрепче. Так они и стояли перед королем, словно слившись в единое целое. В жгучем ночном холоде было очень приятно всем телом ощущать ее тепло.
Неуверенно подбирая слова, изо всех сил сражаясь со своим бестолковым и невнятным произношением отинорских слов, призвав на помощь жесты и мимику, Харпириас объяснил ей, что действительно нуждается в содействии, что Коринаама следует защитить от гнева Тойкеллы.
Поняла ли она? Его раздражало, что он не в состоянии объясниться с этими людьми на их языке. Но девушка, по крайней мере, уловила смысл его речи. И довольно долго втолковывала что‑то своему отцу, который в ответ хмурился и рычал, но все же выслушал ее до конца, хотя и весьма неохотно. Когда она закончила, он ответил всего несколькими короткими словами.
Девушка снова заговорила, и на этот раз король ответил более пространно. Потом подал знак одному из своих людей. Привязывающие Коринаама к алтарю веревки убрали.
Запинаясь, Ивла Йевикеник объяснила Харпириасу то, что он в основном уже знал: отиноры наблюдали за недавними отлучками Коринаама в горы и решили, что он намерен предать поселение на милость своих родичей с гор.
Следовательно, как подозреваемый в союзе с эйлилилалами, Коринаам должен был заплатить отинорам жизнью. Метаморфа помиловали только из уважения к великому короналю, властителю Маджипура, сказала она. Но если в дальнейшем Коринаам попытается вновь вступить в контакт с эйлилилалами, его уже ничто не спасет.
– Нет, – возразил Харпириас. – Он не союзник эйлилилалов. Он их враг.
Скажи это королю.
Она озадаченно смотрела на него, нахмурив брови. Он еще раз повторил сказанное – медленно, сопровождая слова жестами. Последовал еще один длинный обмен репликами между Ивлой Йевикеник и королем, слишком тихий и быстрый для Харпириаса – он не смог уловить смысла. Слышал только, как много раз повторялось слово «эйлилилалы». В какой‑то момент король схватился за рукоятку своего меча и яростно затряс его.
Харпириас обратился к Коринааму:
– Я сам готов перерезать тебе глотку. Посмотри, какую кашу ты заварил! Теперь переводи, что они говорят, слышишь? Собираются они тебя прикончить или нет?
Метаморф, который уже поднялся с алтарного камня и теперь стоял рядом с Харпириасом, успел, кажется, немного оправиться от страха.
– Король оставит мне жизнь, – неуверенным тоном ответил он. – Но меня должны немедленно изгнать из земли отиноров.
– Что? Как это? Клянусь Божеством…
– Вам разрешено остаться, – пояснил Коринаам. – Переговоры о соглашении будут продолжены.
– Без переводчика? А кто поведет нас обратно в Ни‑мойю, когда все это закончится? Нет, нет, и нет, Коринаам, мы не позволим тебя изгнать! – У Харпириаса родилась безумная идея.
Он отпустил Ивлу Йевикеник, потянулся к метаморфу и схватил его за болтающуюся на шее ткань ворота. – А взамен ты пойдешь в эти горы и найдешь эйлилилалов. Ты прикажешь им убираться из этих мест. И заставишь их сделать это, используя все колдовские способности, которыми только обладают метаморфы.
Коринаам пришел в ужас.
– Что вы такое говорите? Колдовские? Я не волшебник, принц. Я просто работаю проводником у тех, кто желает посетить северные земли. Если вы нуждаетесь в колдовстве, поищите коротышку‑врууна. А что касается приказаний… как я могу им что‑либо приказать?
– Ты это сделаешь. Еще как сделаешь. Все, разговор окончен. – Харпириас отпустил одежду Коринаама и оттолкнул его прочь так, что тот отлетел на несколько шагов. Потом обратился к Ивле Йевикеник:
– Скажи своему отцу, что мы предлагаем свои услуги и беремся избавить его владения от эйлилилалов. Понимаешь меня?
Эйлилилалов – вон. Мы сделаем! Коринаам и я, вместе с моими солдатами! Да? Больше никаких эйлилилалов. Торжественно обещаю. Но мне нужна помощь Коринаама. Очень нужна. Скажи ему это!
Девушка улыбнулась, повернулась к отцу и заговорила.
– Принц, что вы им обещаете? – спросил Коринаам. Всем своим видом он являл воплощение тоски и отчаяния.
– Вот что я придумал, – сказал Харпириас. – Сейчас я тебе расскажу, а потом, если разум к тебе уже вернулся, ты от моего имени объяснишь это королю. Я хочу, чтобы ты встал перед ним в горделивую позу и дал ему понять, что ты – могущественный волшебник и что ради него ты употребишь всю свою силу и власть на то, чтобы изгнать диких горных метаморфов, которых ненавидишь и презираешь. Это понятно? Скажи ему, что армия лорда короналя Маджипура под моим личным командованием утром снова пойдет в горы и устроит демонстрацию своей силы перед эйлилилалами, а ты в это время будешь насылать на них свои чары. А в ответ на это, когда эйлилилалы будут должным образом изгнаны, король освободит пленных, и мы покинем его деревню. И все будут жить долго и счастливо. Скажи ему это, Коринаам.
– Принц… насчет этих чар…
– Скажи ему то, что я требую, – угрожающе произнес Харпириас. – Слово в слово, точно так, как это говорил я. Ивла Йевикеник будет слушать, и она мне скажет, насколько точно ты перевел. Если попытаешься меня надуть, Коринаам, я дам знать королю, что не возражаю, если он захочет вернуть тебя на алтарь и перерезать тебе глотку, и я сам помогу тебя привязать.