Я так и делаю всегда, когда мистер Фрэнклин в отъезде.
Не говоря лишних слов, мы просто посмотрели друг на друга. Потом, словно машинально, она выключила свет и, когда мы вышли, закрыла за собой автоматически запирающуюся электронную дверь.
Вернувшись в кабинет Гревила, я написал ей свой адрес и номер телефона и сказал, что, если она почувствует что-то неладное или просто захочет поговорить, я весь вечер буду дома.
– Я приеду сюда завтра утром после встречи с менеджером банка. Как вы, справитесь? Она неуверенно кивнула.
– Как нам к вам обращаться? Мне кажется, называть вас мистер Фрэнклин было бы не совсем уместным.
– А если просто Дерек?
– Нет-нет, – почти тут же возразила она. – Может быть, скажем, мистер Дерек?
– Ну что ж, если вам так больше нравится...
Для меня это звучало несколько чудно и старомодно, однако она была очень довольна своей находкой и сказала, что передаст всем остальным.
– Кстати, насчет остальных, – подхватил я. – Расскажите мне, кто здесь за что отвечает – вы, Джун, Лили...
– Джун занимается компьютерами и финансовыми операциями, – начала она. – Лили – заказами. Тина является нашей ассистенткой: она помогает Лили и выполняет кое-какую секретарскую работу, как и Джун. Как, впрочем, и я. Мы все делаем то, что в данный момент необходимо. У нас почти нет жестких разграничений обязанностей. Правда, Элфи занимается лишь упаковкой заказов. У него уходит на это все его рабочее время.
– А тот молодой человек с рыжей шевелюрой?
– Джейсон? Не обращайте внимания на его волосы, он неплохой парень. Это наша рабочая сила. В массе камни очень тяжелые. Джейсон носит коробки, работает на складе, выполняет разные отдельные поручения и пылесосит ковры. Иногда он помогает Элфи или Лили, если мы заняты. Я же говорю, что мы вместе делаем все, что необходимо. Мистер Фрэнклин никогда не позволял никому устанавливать какие-то жесткие границы.
– Он так и говорил?
– Да, конечно.
"Коллективная ответственность”, – прозвучало у меня в голове. Я преклонялся перед его мудростью. Если все шло гладко, то принцип срабатывал. А на вид здесь все шло своим чередом, и я не собирался ничего менять.
Закрыв и заперев дверцу стенного сейфа ключом Гревила, я попросил Аннет показать мне среди множества других ключей тот, которым открывались электронные двери.
– Вот, – сказала она, отыскав его.
– А от чего другие, вы не знаете?
– Понятия не имею, – смущенно ответила она. От дома, от машины, еще от чего-нибудь. Я рассчитывал со временем разобраться. Попытавшись ободряюще улыбнуться ей, наскоро попрощался с остальными, кто был на месте, и спустился на служебном лифте вниз к ожидавшему меня во дворе Брэду.
– Свиндон, – сказал я. – Медицинский центр, где мы были в пятницу. Ты не против?
– Нет, конечно.
"Даже с радостью”, – продолжил я про себя. Нужно было проехать восемьдесят миль, десять миль – в противоположную от дома сторону. Брэду удалось преодолеть их, не проронив ни слова, и я провел это время в раздумьях о том, что я еще не успел сделать, например, съездить к Гревилу домой, сказать, чтобы ему больше не приносили какие бы то ни было газеты, предупредить на почте, чтобы они отсылали всю корреспонденцию отправителям... “К черту все это! – устало решил я. – Ну почему же его угораздило умереть?"
* * *
Просветив и разбинтовав мою лодыжку, ортопед засокрушался. Она отвердела, потемнела и опухла от пальцев до голени. Кожа почти лоснилась от натяжения.
– Ведь я же советовал вам не беспокоить ногу, – упрекнул он с оттенком раздражения.
– У меня умер брат... – оправдываясь, ответил я и рассказал о нападении возле больницы и о том, что мне придется заниматься делами Гревила.
Врач внимательно слушал меня, сильный, рассудительный, преждевременно поседевший человек. Я не знал ни одного жокея, который бы не доверял ему. Он понимал наши потребности и наши страсти, потому что лечил многих из нас, тех, кто жил в тренировочном центре Лэмборн или неподалеку от него.
– Как я на днях уже говорил вам, – сказал он, дав мне закончить, – у вас перелом нижней части малой берцовой кости. Она разошлась с большой берцовой костью там, где должна соединяться. Сегодня они еще дальше друг от друга. Они совершенно не обеспечивают опоры для таранной кости, пяточной кости. У вас теперь порвана боковая связка у лодыжки. Весь сустав стал очень хрупким и ненадежным, как расклеившийся шип с пазом в какой-нибудь мебели.
– Так сколько же это будет заживать? Он мельком улыбнулся.
– С мягкой повязкой проболит еще дней десять, а потом вы сможете на нее наступать. Недели через три сможете сесть на лошадь, если боль от стремени будет терпимой, а болеть будет наверняка. Еще через три недели лодыжка должна достаточно окрепнуть и можно будет скакать.
– Хорошо, – с облегчением сказал я. – Не намного страшнее, чем прежде.
– Страшнее, но заживает не так долго – Отлично.
Опустив глаза, он посмотрел на унылую картину.
– Если вы собираетесь продолжать все ваши путешествия, то вам будет намного спокойнее в гипсе. Через пару дней сможете уже становиться на ногу и почти не чувствовать боли.
– И проходить так шесть недель, пока не атрофируются мышцы?
– Ну, атрофия – это уж слишком сильно. Он, естественно, прекрасно понимал, что прежде всего жокеи должны были иметь сильные мышцы ног, а для этого нужно, чтобы мышцы постоянно работали. В гипсе же они не двигались и быстро слабели. И если даже движение причиняло резкую боль, ее стоило потерпеть.
– Дельта – смесь легкая, – убедительным тоном продолжал он. – Это полимер, а не гипс. Он пористый, обеспечивает хороший доступ воздуха, исключает раздражение кожи. Вам будет удобно. Я бы даже мог вставить туда “молнию”, чтобы легче было снимать для физиотерапии.
– А когда я смогу скакать?
– Через девять-десять недель.
Я немного помолчал. Быстро подняв голову, врач посмотрел на меня умным вопрошающим взглядом.
– Ну так что? – спросил он.
– Нет.
Улыбнувшись, он взял моток крепа для повязки.
– Больше не падайте на нее в течение ближайшего месяца, а то придется накладывать шины.
– Постараюсь.
Он вновь крепко замотал ногу от колена вниз до самых пальцев и обратно и выписал новый рецепт на обезболивающее.
– В сутки не больше восьми таблеток и не запивать алкоголем.
Он неизменно повторял это каждый раз.
– Понятно.
Внимательно посмотрев на меня, он встал и подошел к шкафчику, где хранились упаковки и пузырьки с лекарствами. Возвращаясь, он запихивал в бумажный конверт маленький пластиковый пакетик, который протянул мне.
– Я дам вам кое-что под названием “ДФ-118”. Как будто специально для вас и предназначалось, ведь ДФ – ваши инициалы! Здесь на три раза. Это очень сильное обезболивающее, и мне бы хотелось, чтобы вы принимали его лишь в том случае, если случится нечто, похожее на вчерашнее.
– Хорошо, – пообещал я, кладя пакетик в карман. – Спасибо.
– После одной дозы вам уже никакая боль не страшна, – улыбнулся он. – От двойной будете парить в невесомости, как воздушный змей. А от тройной можете потерять сознание. Так что я вас предупредил. – Он сделал паузу. – Это как крайнее средство.
– Постараюсь не забыть, – ответил я. – Я вам искренне благодарен.
* * *
Доехав до аптеки, Брэд взял мой рецепт и пошел за лекарством. Пришлось немного подождать, пока его приготовили. Затем, преодолев оставшиеся десять миль, он остановился возле двери моего дома.
– Ну что, завтра утром в то же время? – спросил я. – В Лондон?
– Да.