Четыре скандара, хьорт вруон, пятеро людей и один… чужой.
— Все пилигримы?
— Да.
Гарцвел быстро сделал знак Леди и сказал:
— Ты знаешь, что на драконском корабле иметь пассажиров не полагается. Но я обязан вознаградить Леди за ее милость в прошлом. И я сделаю исключение. Плата вперед?
— Конечно, — сказал Залзан Кавол.
Валентин облегченно вздохнул. Жалкое ободранное судно, Гарцвел, наверное, третьесортный навигатор, страдающий от неудач или неумения, но он хочет взять их, а никто более не соглашался.
Гарцвел назвал цену и ждал с явным напряжением. Он запросил меньше половины того, что они безуспешно предлагали другим капитанам, но Залзан Кавол, торгующийся из гордости и по привычке, предложил на три реала меньше. Гарцвел заметно приунывший, скинул полтора реала. Залзан Кавол, похоже, намеревался выторговать еще несколько крон, но Валентин, пожалев несчастного капитана, быстро прервал торг, сказав:
— Договорились. Когда отплываем?
— Через три дня, — сказал Гарцвел.
В действительности вышло четыре — Гарцвел неопределенно говорил о каких-то мелких починках, под которыми, как обнаружил Валентин, имелось в виду латание наиболее серьезных дыр. Раньше капитан не мог этого сделать. По слухам, которые Лизамон собрала в портовых тавернах, Гарцвел пытался заложить часть будущего улова, чтобы нанять плотников, но желающих не нашел. У него, сказала Лизамон, неважная репутация: недальновидный, невезучий, с плохо оплачиваемой, нерасторопной командой. Однажды он упустил целый косяк морских драконов и вернулся в Пилиплок с пустыми трюмами; в другой раз потерял руку, потому что принял еще живого маленького дракона за мертвого, а в последнем плавании «Бренгалин» получил от разъяренного дракона удар посредине и чуть не пошел ко дну.
— Наверное, лучше бы нам вплавь добираться до Острова, — закончила Лизамон.
— А может, мы принесем нашему капитану удачу, — возразил Валентин.
Слит засмеялся.
— Если бы человек мог попасть на трон только благодаря оптимизму, Милорд, ты к Зимнему дню был бы уже в Замке.
Валентин тоже засмеялся. Но после бедствий в Пьюрифайне он слегка опасался, не ввергнет ли он своих друзей в новую катастрофу на борту этого злосчастного корабля. Ведь они шли за ним, в сущности, из-за одной веры, из-за свидетельства снова, колдовства и загадочного представления метаморфов. Каковы будут его боль и стыд, если в своей спешке на Остров он принесет им новую беду! Однако Валентин чувствовал большую симпатию к всему оплеванному безрукому Гарцвелу. Такой незадачливый моряк — как раз подходящий кормчий для еще более незадачливого Короналя, который ухитрился за одну ночь потерять трон, память и личность!
Накануне отплытия Виноркис отвел Валентина в сторону и встревоженно сообщил:
— Милорд, за вами следят!
— Откуда ты знаешь?
Хьорт улыбнулся и расправил клювом оранжевые усы.
— Тот, кто занимается мелким шпионажем, всегда узнает других таких же. Я обратил внимание на седоватого скандара, слоняющегося возле доков в последние дни, и поспрашивал ребят Гарцвела. Один из корабельных плотников сказал мне, что тот скандар интересовался насчет пассажиров Гарцвела и куда они едут.
Валентин опечалился.
— А я-то надеялся, что мы сбили из со следа в джунглях!
— Они, видимо, снова обнаружили нас в Ни-мойе, Милорд.
— Тогда постараемся еще раз отделаться от них на архипелаге. И быть внимательными, чтобы на нашем пути не встретились другие шпионы. Спасибо, Виноркис.
— Не нужно благодарности, Милорд. Это мой долг.
Когда корабль двинулся в путь, дул сильный южный ветер. Во время посадки Виноркис искал глазами любопытного скандара, но того нигде не было видно.
Он сделал свою работу, предположил Валентин, а дальнейшее наблюдение для узурпатора будет вести какой-нибудь другой информатор.
Они держали путь на юго-восток; драконские корабли привыкли идти против вечного враждебного ветра по всей своей охотничьей территории. Это была изматывающая работа, но ее нельзя было избежать, потому что морские драконы могли быть пойманы только в этом сезоне. «Бренгалин» имел дополнительный мощный двигатель, но с него было мало проку, поскольку на Маджипуре мало горючего. Неуклюже, но величественно «Бренгалин» повернулся боком к ветру и двинулся из гавани Пилиплока в открытое море.
Это было самое маленькое море Маджипура, Внутреннее Море, отделявшее восточный Зимрол от западного Алханрола. Пять тысяч миль от берега до берега не пустяк, однако Внутреннее Море было просто лужей по сравнению с Великим Океаном, который занимал большую часть другого полушария и был недоступен для навигации — бессчетные тысячи миль открытой воды. Внутреннее Море было более человеческим по размеру и посредине между континентами прерывалось Островом Сна, достаточно большим, чтобы на планете меньшего размера считаться континентом, и несколькими цепями других островов.
Морские драконы бесконечно мигрировали между двумя океанами, Они шли вокруг планеты годами, даже десятилетиями. Наверное, с десяток больших стад их жили в Океане, постоянно путешествуя с запада на восток. Каждое лето одно стадо шло через Великий Океан мимо юга Нарабала и южного побережья Зимрола к Пилиплоку. Тогда охота на них запрещалась, потому что в это время в стаде было множество стельных самок. К осени родились молодые, стадо приходило в продуваемые ветром воды между Пилиплоком и Островом Сна, и начиналась ежегодная охота. Из Пилиплока выходило громадное количество драконских судов. Стада теряли, как старых, так и молодых, а оставшиеся в живых возвращались в тропики, пройдя с юга мимо Острова Сна, огибали длинный Стойендар — Мыс Алханрола и направлялись на восток к Великому Океану, где плавали без помех, пока не наступало время снова огибать Пилиплок.
Из всех животных Маджипура морские драконы были наиболее огромными. Рождались они крошечными, не более пяти-шести футов длиной, но росли всю жизнь, а жизнь их была долгой, хотя никто не знал ее продолжительности. Гарцвел, пригласивший пассажиров пользоваться его столом, показал себя весьма разговорчивым теперь, когда его тревоги остались позади, и рассказывал легенды об огромности некоторых морских драконов. Один, пойманный в царствование Лорда Малибора, имел в длину сто девяносто футов, а другой — во времена Конфалума — двести сорок футов. Во времена же, когда Понтификсом был Престимион, а Короналем — Лорд Деккерт, был пойман морской дракон в двести семьдесят футов. Но чемпионом, говорил Гарцвел, был дракон, нахально появившийся почти у входа в гавань Пилиплока при Лорде Кинникене: тот, по уверению надежных свидетелей, был длиной в триста пятнадцать футов. Он ушел невредимым, потому-что весь флот драконских кораблей находился далеко в море. Это чудовище так и называли — дракон Лорда Кинникена. Говорили, что он появлялся несколько раз в последующие столетия. Последний раз его видели при Лорде Вориаксе, но никто не бросил в него гарпуна, потому что он имел среди охотников зловещую репутацию.
— Теперь он, наверно, пятьсот футов в длину, — закончил Гарцвел, — и я молюсь, чтобы честь измерить его выпала какому-нибудь другому капитану, если этот дракон вернется в наши воды.
Валентин видел маленьких драконов, убитых, выпотрошенных, высушенных, продававшихся на рынках по всему Зимролу, и однажды попробовал их мясо, темное, жесткое, с резким привкусом. Так приготовлялись драконы до десятифутовой длины.