— Вчера, когда разбивали вечерний бивак, клыкан умудрился открыть дверцу. Сенха кинулся остановить его, но получил когтями так, что бросил палку. Так вот, Бюэхан подхватил палку и загнал клыкана обратно в клетку. Не чудо ли?
— Поразительный зверь, — согласился ярл. — Надо будет…
Он не договорил, отвлекшись. За поворотом тропы был виден мостик через бурный ручей Аен Айр, сбегающий с ледника, и на нем перекосившаяся телега с клеткой. Очевидно, колесо соскользнуло с обмерзшего ночью бревна.
Несколько сидов совместными усилиями пытались поставить распряженную повозку на место, но она раз за разом срывалась, грозя перевернуться и покалечить одного, а то и всех сразу.
Неподалеку на серой в яблоках кобыле гарцевала, хлеща зажатыми в кулачке перчатками по конской гриве, сида в расшитой гранатами замшевой курточке — дочь ярла Мак Тьорла из Светлых Склонов, и Мак Гегра имел самые серьезные виды на брак с наследницей старинного рода.
Ярл учтиво кивнул, поднеся ладонь к глазам. Лох Ойнах склонился до самой холки солового, отведя правую руку в сторону и назад.
— Рад видеть тебя, высокородная феанни, — ярл приблизился, сдерживая затанцевавшего жеребца.
— Не могу ответить тем же, хоть твоей вины в том нет, — отвечала ярлесса. — Видишь…
Она махнула перчаткой в сторону суетящейся челяди, громко вздохнула, перекинула за спину толстую, отливающую платиной косу. Дело на мосту не двигалось с места. Сиды бранились, в клетке ворочался, урча, крупный зверь.
— Пещерный медведь? — на слух определил Маг Гегра.
— Да, феанн. Отец надеется выиграть давний спор с Мак Снахтой. Но, видно, не судьба.
Лох Ойнах окинул оценивающим взглядом клетку:
— Позволишь, мой феанн?
— Что ты надумал? — искренне поразился ярл.
— Хочу показать выучку Бюэхана.
— Э, постой, — запротестовала Мак Тьорла. — Мы еще не добрались до ристалища.
— Прости, высокородная феанни, — повторно поклонился Дамах. — Я не собираюсь стравливать зверей прямо здесь. Просто погляди, на что способен наш салэх.
Он подвел Гырра к опасливо расступившимся сидам.
Медведь в клетке утробно ворчал и пробовал на прочность решетку. Блестящие капли слюны слетали с желтоватых клыков.
— Бюэхан, возьми, — Лох Ойнах постучал хлыстом по задней оси повозки.
Гырр послушно сжал дубовый брус в ладонь толщиной.
— Подними.
Тугие мускулы человека напряглись, ошейник врезался в побагровевшую шею… Повозка медленно приподнялась.
— Толкай, Бюэхан.
Шаг. Другой. Третий.
Затаив дыхание сиды Мак Тьорлы и Мак Гегры наблюдали, как салэх перемещает клетку, которую обычно везла пароконная упряжка.
— Во имя Небесной горы, — прошептала Мак Тьорла, когда повозка оказалась на противоположном берегу ручья, там, где дожидалось ярлессу прочее зверье бойцовых ям Светлых Склонов. — Какая силища!
— Довольно, Бюэхан. Отпусти, — скомандовал Лох Ойнах.
Гырр разжал пальцы, позволяя колесам коснуться каменистой земли, и вдруг его внимание привлекло движение на запятках одной из повозок. Он повернул голову и остолбенел. Прямо на него глядели огромные глаза цвета спелого желудя. Не раскосые, как у сидов, а…
Человек,женщина — Гырр разглядел тонкую шею, волну расчесанных на пробор волос, а, главное, незаостренные уши — предмета гордости хозяев.
Мгновением позже, он понял, что женщина сидит совершенно свободно, без привязи, и одета в длинную рубаху на манер домашних одеяний обитателей горных замков. Чем-то она напомнила Гырру подростков родного племени. Племени, о котором он уже не вспоминал даже во снах.
— Куда, Бюэхан? Стой!
Несмотря на окрики Лох Ойнаха, под дружный хохот сидов Мак Тьорлы, Гырр сделал шаг вперед. Заворожено, будто в тумане.
Ему захотелось прикоснуться пальцем к легкому пушку на разрумянившейся щеке, вдохнуть аромат волос, наверняка вымытых и вычесанных от вшей заботливой хозяйкой или ее слугами.
Позади ржал соловый, через силу переступая боком. Стальная цепь, натянутая человеком волокла его вперед, а трензель стремящегося остановить их сида разрывал рот.
— Стой, Бюэхан!
Гырр протянул раскрытую ладонь. Женщина испуганно отшатнулась, сжалась в комок, готовая к прыжку.
— Эй, феанн, прикажи убрать свое чудовище от моей зверюшки, — процедила сквозь сжатые зубы Мак Тьорла, поднимая самострел, — или я прикончу его!
— Бюэхан! — удар хлыста Лох Ойнаха ожег плечо. И еще один. — Ко мне!
Под взглядом медленно развернувшегося человека сиды попятились. Мак Гегра потянулся к рукояти меча, а ярлесса поднесла приклад к плечу.
С неохотой, опустив голову, Гырр вернулся и занял место у левого стремени Лох Ойнаха.
— Опусти оружие, высокородная феанни, — Мак Гегра сделал вид, что сбивает щелчком пальца несуществующую пыль с эфеса. — Этот зверь слишком дорог мне. Может быть весен через сорок…
— Благодарю за помощь, — ледяным голосом отозвалась сида. — Нам нужно продолжать путь. Внимательнее следи за своими повозками, феанн.
Она отвернулась, ткнула кобылу шпорами и умчалась в голову колонны.
Взгляд, брошенный Мак Гегрой на Лох Ойнаха с Бюэханом не сулил обоим ничего доброго.
Впервые за много ночей Гырру не приснилась кикимора.
И вообще ничего не приснилось. Только он опускал веки, ворочаясь на куче свежей сосновой стружки, как перед глазами появлялись волосы цвета клыкановой шкуры, румянец испуга на щеках и полоска зубов, блестящих, как ракушки — любимое лакомство детства. Гырр не думал о предстоящей схватке с кикиморой, хотя Лох Ойнах, стремясь подогреть ярость питомца, издали показывал ее, шевелящуюся в клетке. Ему хотелось быть рядом с женщиной. Видеть ее, дышать одним воздухом, изредка прикасаться, ощущая тепло молодого тела.
Через клетку ворчал клыкан. Топтался с ноги на ногу пещерный медведь Мак Тьорлов — помещение для зверей у хозяев арены было одно на всех.
Гырр подошел к решетке, взялся за граненые прутья. Сталь подалась с жалобным, протестующим поскрипыванием. Когда человек протиснулся сквозь дыру, проснулись стрыгаи, захлопали крыльями сослепу.
Прикорнувший на расстеленном у стены плаще сторож вскочил:
— Что здесь?
Это были последние слова в его жизни.
Осторожно отворив дверь, Гырр выглянул в коридор. Втянул широкими ноздрями воздух. Домашних любимцев не запирают на ночь с бойцами, но на закате ярлесса проведывала пещерного медведя.
На зависть охотничьим псам Гырр встал на след, миновал три коридора, поворот, сторожку со спящим караульным. Убивать сидов оказалось еще проще, чем волчат-переярков. Почему же тогда они владеют людьми, а не наоборот? Наверное, дело в острых полосках железа, палках с наконечниками-жалами, в том, что кони и псы им служат…
Покои Мак Тьорлов не охранялись. Запомнившуюся фигурку боец разглядел на ворохе шкур у прогоревшего камина. Желудевые глаза глянули в упор.
— Гырр, — произнес человек, ударяя себя в грудь.
— Фан'л'ог, — помедлив, ответила женщина. Человеческой речи она либо не помнила, либо не знала никогда.
Мужчина махнул рукой, показывая на окно:
— Бежим. Лес — дом.
Фан'л'ог покачала головой, не понимая.
— Гырр — сильный. Гырр прокормит двоих.
Ответ тот же.
Отчаявшись в уговорах, Гырр напряг плечи и руки. Покрасовался. Потом сделал вид, что вылезает из окна и бежит. Вдохнул полной грудью, показывая свободу, показал на себя, после на Фан'л'ог.
В этот миг хлопнула дверь, в комнате стало тесно от вооруженных сидов и рычащих псов. Гырр сжал кулаки, с вызовом заревел.
Из толпы шагнул Лох Ойнах.