- Из-за этой девочки Бланди, не так ли? - спросил Локк со светским равнодушием.
- Откуда вы знаете?
Локк пожал плечами:
- В харчевнях, сударь, об этом давно поговаривали, хотя, разумеется, это не доказательство. Могу ли я спросить, кем подана жалоба?
- Она исходила от члена факультета, - сказал Вудворд.
- Но от кого именно?
- От кого именно, это касается только колледжа.
- А ваш жалобщик подкрепил свое обвинение какими-либо доказательствами?
- Он указал, что девушка эта была в комнате доктора Грова вчера вечером, он сам видел, как она туда вошла. И выразил опасение, что ее могли увидеть и другие, а это бросит тень на колледж.
- И это было правдой?
- Я намеревался спросить об этом доктора Грова нынче утром.
- Итак, она побывала там в прошлый вечер, а утром Грова нашли мертвым, - сказал Локк. - Ну-ну...
- Вы полагаете, что она оборвала его жизнь?
- Боже великий, вовсе нет, - ответил Локк. - Но крайнее физическое переутомление в определенных обстоятельствах, знаете ли, может привести к апоплексическому удару, как столь простодушно заметил мистер Кола нынче утром. Это куда более вероятное объяснение. В таком случае, несомненно, нам поможет тщательное исследование. Что-либо более зловещее, видимо, маловероятно. Ведь мистер Лоуэр сказал, что девушка эта словно бы искренне горевала, узнав о смерти Грова.
Смотритель пробурчал:
- Благодарю вас за эти сведения. Быть может, нам следует приступить? Я распорядился, чтобы тело поместили в библиотеке. Где вы хотите его осмотреть?
- Нам требуется большой стол, - сказал Лоуэр ворчливо. - Лучше всего подойдет кухня, если отослать слуг.
Вудворд ушел отослать кухонную прислугу, а мы перешли в соседнюю комнату осмотреть труп. Когда дом опустел, мы перенесли тело через коридор на половину слуг. К счастью, Грова уже обмыли, и эта отнюдь не приятная обязанность не отняла у нас времени.
- Полагаю, нам лучше начать, как вы думаете? - сказал Лоуэр, убирая с кухонного стола обеденные подносы.
Мы сняли с Грова одежду и положили его на стол таким, каким его создал Бог. Затем Лоуэр достал свои пилы, наточил нож и засучил рукава. Вудворд решил, что не хочет присутствовать при дальнейшем, и оставил нас.
- Я возьму мое перо, если вы будете так любезны и обреете ему голову, сказал Лоуэр.
Что я охотно и исполнил, заглянув в чулан, где кто-то из слуг держал свои туалетные принадлежности, и возвратившись оттуда с бритвой.
- Не только костоправ, но и цирюльник, - заметил Лоуэр, зарисовывая голову, как я подозреваю, только для себя. После чего он отложил лист и на мгновение задумался. Затем, приготовившись, взял нож, молоток, пилу, и мы все вознесли краткую молитву, как подобает тем, кто намерен наложить руки на прекраснейшее творение Бога и вторгнуться в него.
- Кожа, заметьте, не почернела, - сказал Локк обычным тоном, когда минута благочестия миновала и Лоуэр начал прокладывать путь к грудной клетке через слои желтого жира. - Вы намерены произвести проверку сердца?
Лоуэр кивнул.
- Это будет очень полезный опыт. Аргументы, утверждающие, будто сердце жертвы отравления горит в огне, меня не убеждают. Но увидим. - Легкое потрескивание показало, что жир рассечен. - Как я ненавижу резать толстяков!
Он помолчал, пока рассекал тело, а затем отогнул толстые пласты жира и прибил их углы к столу.
- Беда в том, - продолжал он, когда завершил отгибание и открыл внутренности своему взгляду, - что в книге, с которой я справился, не указано, необходимо ли сначала осушить сердце. Но, Кола, вы поняли суть замечания Локка о том, что кожа не почернела? Признак отсутствия яда. С другой стороны ее покрывают синеватые пятна. Видите? На спине и бедрах? Быть может, это что-то означает.
Мне кажется, что ни к какому определенному выводу прийти нельзя. Его рвало перед смертью?
- И весьма. А что?
- Жаль! Но я вскрою его желудок. На всякий случай. Подайте чашу.
И он весьма умело слил в чашу слизистую, кровавую, вонючую пену.
- Откройте-ка окно, Кола, будьте так добры, - добавил он. - Мы ведь не хотим сделать дом смотрителя непригодным для обитания.
- У жертв отравления действительно обычно происходит рвота, - сказал я, вспоминая случай, когда моему наставнику в Падуе разрешили отравить преступника, чтобы понаблюдать за результатом. Умер бедняга не слишком легко, но так как ему должны были отсечь руки и ноги, а затем сжечь у него на глазах его внутренности, пока жизнь его еще не оставила, он до самого конца был исполнен трогательной благодарности к моему наставнику за его милосердие. - Но, если не ошибаюсь, они редко извергают все содержимое желудка.
Тут разговор прервался, и Лоуэр занялся перекладкой желудка, селезенки, почек и печени в свои стеклянные чаши, высказывая мнение о каждом органе и показывал его мне, прежде чем уложить в чашу.
- Оболочка желтее обычного, - сказал он бодро, мало-помалу обретая хорошее расположение духа. - Желудок и кишки снаружи необычного коричневатого оттенка. На легких черные пятна. Печень и селезенка посерели, и печень выглядит... как по-вашему?
Я прищурился на этот орган столь странной формы.
- Не знаю. Мне кажется, она выглядит так, будто ее сварили.
Лоуэр засмеялся.
- Вот именно. Вот именно. А желчь очень разжижена. Растеклась повсюду, и цвет у нее грязно-желтый. Весьма необычный. Двенадцатиперстная кишка воспалена и выглядит ободранной, но никаких следов естественного разложения. То же относится и к желудку.
Тут я увидел, что он задумчиво оглядывает труп, вытирая окровавленные руки о фартук.
- И это все! - сказал я твердо.
- Извините?
- Я не очень близко знаком с вами, сударь, но уже умею узнавать этот взгляд. Если вы намереваетесь вскрыть его череп и извлечь мозг, я вынужден молить вас оставить эту мысль. Ведь мы стараемся установить причину его смерти; и было бы противозаконно отхватывать еще куски для того лишь, чтобы затем их препарировать.
- И перед похоронами ведь он будет выставлен для прощания, не забывайте, - напомнил Локк. - Скрыть, что вы распилили его череп пополам, будет трудно. И так уж будет нелегко скрыть, что ему обрили голову.
Лоуэр как будто хотел заспорить, но затем пожал плечами.
- Блюстители моей совести, - сказал он. - Ну хорошо, хотя медицинские познания могут понести большой ущерб из-за ваших моральных предрассудков.
- Лишь временный, как я убежден. Кроме того, нам же надо снова его собрать.
И мы принялись за работу, набивая пустоты полотняными тряпками, чтобы придать ему обычный вид, зашивая, а затем бинтуя места разрезов на случай, если из них просочатся жидкие флюиды и запятнают его погребальные одежды.
- Право, он никогда еще так прекрасно не выглядел, - сказал Лоуэр, когда Гров наконец был облачен в свой праздничный костюм и удобно усажен в кресло в углу, а чаши с его органами выстроились в ряд на полу. Лоуэр, как я видел, твердо решил прибрать к рукам хотя бы их. - Ну а теперь завершающий опыт.
Он взял сердце покойника, положил в небольшую глиняную миску на плите и вылил на него четверть пинты коньяка. Затем взял лучину, зажег ее в топке и сунул зажженным концом в миску.
- Немножко похоже на рождественский пудинг, - вульгарно сказал он, когда коньяк запылал, а затем постепенно погас, оставив в воздухе неприятный запах. - Что скажете?
Я тщательно осмотрел сердце доктора Грова, потом пожал плечами.
- Немного обгорела оболочка, - сказал я. - Но никто не мог бы утверждать, будто оно сгорело хотя бы частично.
- Это и мой вывод, - с удовлетворением сказал Лоуэр.