Страдания юного Вертера - Гете Иоганн Вольфганг 12 стр.


Никогда не был я так счастлив, никогда моя любовь к природе, к малейшей

песчинке или былинке не была такой всеобъемлющей и проникновенной; и темне

менее, - не знаю, как бы это выразить, - мой изобразительный дар так слаб, а

все такзыбкоитуманнопередмоимдуховнымвзором,чтоянемогу

запечатлеть ни одного очертания; мне кажется, будь у меняподрукойглина

или воск, я бы сумел что-нибудь создать. Еслиэтонепройдет,ядостану

глины и буду лепить - пусть выходят хоть пирожки!

Трижды принимался я за портрет Лотты и трижды осрамился;этомнетем

досаднее, что прежде я весьма успешно схватывал сходство. Тогда я сделалее

силуэт, и этим мне придется удовлетвориться.

25 июля

Хорошо, милая Лотта, я все добудуидоставлю;давайтемнепобольше

поручений и как можно чаще! Об одном только прошу вас: непосыпайтепеском

адресованных мне писем. Сегодня я сразу же поднес записочкукгубам,иу

меня захрустело на зубах.

26 июля

Я не раз уже давал себе слово пореже видетьсясней.Нопопробуй-ка

сдержи слово! Каждый день я не могу устоять перед искушением и святообещаю

пропустить завтрашний день.

А когда наступает завтрашний день, я неизменно нахожу веский предлоги

не успеваю оглянуться, как я уже там. Либо она скажет с вечера:

"Завтра вы, конечно, придете?" Как же после этого остатьсядома?Либо

даст мне поручение, и я считаю, что приличней самому принестиответ;ато

день выдастся уж очень хороший, и я отправляюсь в Вальхейм, а оттуда донее

всего полчаса ходьбы. На таком близком расстояниисилапритяженияслишком

велика, - раз, и я там! Бабушка моя знала сказку про магнитнуюгору:когда

корабли близко подплывали к ней,онитеряливсежелезныечасти,гвозди

перелетали на гору, и несчастные моряки гибли среди рушившихся досок.

30 июля

ПриехалАльберт,имненадоудалиться.Пустьонбудетлучшим,

благороднейшим из людей и я сочту себя во всех отношениях ниже его,темне

менее нестерпимо видеть его обладателем столькихсовершенств.Обладателем!

Одним словом, Вильгельм, жених приехал. Он милый, славный,инеобходимос

ним ладить. По счастью, я не был при встрече! Этонадорвалобымнедушу.

Надо сказать, он настолько деликатен, что еще ни разу не поцеловалЛоттув

моем присутствии. Воздай ему за это господь! Его стоит полюбить зато,что

он умеет уважать такую девушку. Ко мне он доброжелателен,ияподозреваю,

что это больше влияние Лотты, чем личная симпатия; на это женщины мастерицы,

и они правы: им же выгоднее,чтобыдвавоздыхателяладилимеждусобой,

только это редко случается.

Однако же Альберт вполне заслуживает уважения. Егосдержанностьрезко

отличается от моего беспокойного нрава,которыйянеумеюскрывать.Он

способен чувствовать и понимает, какое сокровище Лотта. По-видимому,онне

склонен к мрачным настроениям,атызнаешь,чтоэтотпорокмневсего

ненавистнее в людях.

Егосдержанностьрезко

отличается от моего беспокойного нрава,которыйянеумеюскрывать.Он

способен чувствовать и понимает, какое сокровище Лотта. По-видимому,онне

склонен к мрачным настроениям,атызнаешь,чтоэтотпорокмневсего

ненавистнее в людях.

Он считает меня человеком незаурядным, а моя привязанностькЛоттеи

восхищение каждым ее поступком увеличивают его торжество, и онтемсильнее

любит ее. Не могу поручиться, что он не донимает ее порой мелкойревностью;

во всяком случае, на его месте я бы вряд ли уберегся от этого демона.

Как бы там ни было, но радость, которую я находил в обществе Лотты, для

меня кончена. Что это-глупость или самообольщение? К чему названия? От этого

дело не изменится! Все, что я знаю теперь, я знал еще доприездаАльберта,

знал, что не имею права домогаться ее, и недомогался.Конечно,поскольку

можно не стремиться к обладанию таким совершенством; атеперь,видители,

дурачок удивляется, что явился соперник и забрал у него любимую девушку.

Я стискиваю зубы исмеюсьнадсобственнымнесчастьем,новдвойне,

втройне смеялся бы над тем, кто сказал бы, что ядолженсмириться,ираз

иначе быть не может... ах, избавьте меня от этих болванов! Я бегаю по лесам,

а когда прихожу к Лотте, и с ней в беседкесидитАльберт,имнетамне

место, тогда я начинаюшалитьидурачиться,придумываяразныешуткии

проказы.

"Ради бога! Умоляю вас, без вчерашних сцен! - сказала мне Лотта. - Ваша

веселость страшна". Между нами говоря, я улучаю время, когда он занят, миг -

и я там, и невыразимо счастлив, если застаю ее одну.

8 августа

Бог с тобой, милый Вильгельм! Явовсенеимелввидутебя,когда

называл несносными людей, требующих от нас покорности неизбежной судьбе. Мне

и в голову не приходило, что ты можешь разделять их мнение. Но, всущности,

ты прав. Только вот что, друг мой! На свете редко приходится решать, либо-

да, либо - нет! Чувства и поступки так жемногообразны,какразновидности

носов между орлиным и вздернутым. Поэтому не сердись, еслия,признаввсе

твои доводы, тем не менее попытаюсь найти лазейку между "да" и "нет".

Ты говоришь: "Либо у тебя есть надежда добиться Лотты, либо нет. Так! В

первом случае старайся увенчать свои желания; в противном случае возьми себя

в руки, попытайся избавиться от злополучного чувства, которое измучаеттебя

вконец!" Легко сказать, милый друг, но только лишь сказать...

А если перед тобой несчастный, которого медленно и неотвратимо ведетк

смерти изнурительная болезнь, можешь ты потребовать, чтобы он ударом кинжала

сразу пресек свои мучения? Ведь недуг, истощая все силы, отнимает и мужество

избавиться от него.

Конечно, ты мог бы в ответ привести другое сравнение: всякий предпочтет

отдать на отсечение руку, чем слабостьюинерешительностьюпоставитьпод

угрозу самую свою жизнь. Пожалуй! Но на этом перестанем донимать другдруга

сравнениями. Довольно!

Да, Вильгельм, у меня бывают минутытакогомужества,когдаяготов

вскочить, все стряхнуть с себя и бежать, вот только не знаю - куда.

Назад Дальше