Водители открыли двери рефрижераторов и ушли.
Джон Хаммонд узнал о случившемся в шесть часов вечера.
— Что вы, черт побери, еще придумаете? — заорал он на своего менеджера. — Мыло заменили?
— Все было сделано в тот же день, — подтвердил менеджер.
— Тогда какого дьявола им надо на этот раз?
— Ума не приложу. Не было никаких жалоб. Никто не говорил мне ни слова.
— Немедленно доставьте сюда этого странного профсоюзного деятеля!
В семь часов вечера Хаммонд разговаривал с представителем профсоюза.
— Из-за действий ваших людей у меня протухло мяса на два миллиона долларов! — вопил он. — Они что, с ума спятили?
— Мистер Хаммонд, вы хотите, чтобы я передал ваш вопрос председателю нашего союза?
— Нет-нет, не надо, — опомнился Хаммонд. — Но послушайте, у меня ведь никогда не было проблем с вашими парнями. Если рабочие хотят, чтобы им повысили зарплату, так пусть придут ко мне, и мы, как разумные люди, все тихо, спокойно обсудим. Какого повышения они добиваются?
— Никакого.
— Что вы хотите этим сказать?
— Дело не в деньгах, мистер Хаммонд.
— Да? А в чем тогда?
— В свете.
— В свете? — Хаммонд решил, что ослышался.
— Именно. Люди недовольны тем, что в их душевых слишком тусклый свет.
Джон Хаммонд откинулся на спинку кресла и внезапно притих.
— Что все-таки происходит? — мягко, почти ласково спросил он.
— Я же говорю, что люди считают, что…
— Бросьте молоть эту ерунду. Я хочу знать, в чем дело.
— Если бы я знал, сказал бы.
— Кто-то пытается меня разорить? Да? Представитель профсоюза молчал.
— Ну ладно. — Хаммонд решил подойти к этому вопросу с другой стороны. — Назовите мне имя. С кем я могу поговорить?
— Есть один адвокат, который, возможно, смог бы вам помочь. Наш профсоюз часто пользуется его услугами. Его зовут Пол Мартин.
— Пол? — Джон Хаммонд мгновенно все понял. — Ах вот оно что! Так меня вздумал шантажировать этот итальянский ублюдок. — Он посмотрел на представителя профсоюза и тихо сказал:
— Убирайтесь отсюда. — И вдруг завизжал:
— Вон!
Хаммонд остался сидеть, с трудом сдерживая бушевавший в нем гнев. «Никто не смеет меня шантажировать. Никто!»
Всего через неделю еще шесть его рефрижераторов были брошены водителями на обочине дороги.
Джон Хаммонд пригласил на завтрак Билла Рохана.
— Я тут думал насчет твоего приятеля Пола Мартина, — заявил он банкиру. — Наверное, я немного погорячился, что выступил против его кандидатуры.
— Молодчина, Джон! С твоей стороны очень благородно так говорить.
— Вот что я тебе скажу. Предложи его на нашем следующем заседании, а я тебя поддержу.
Через неделю, когда на заседании правления было названо имя Пола Мартина, он единогласно был принят в члены клуба.
Джон Хаммонд лично позвонил Полу.
— Примите мои поздравления, мистер Мартин, — сказал он. — Вас только что приняли в члены нашего гольф-клуба. Мы все этому рады.
— Спасибо, — коротко ответил Пол. — Благодарю за звонок.
Поговорив с Мартином, Джон Хаммонд тут же связался с прокурором округа и договорился о встрече с ним на следующей неделе.
В воскресенье Хаммонд и Билл Рохан играли в гольф в одной паре.
— С Полом Мартином ты еще не встречался? — спросил своего приятеля Рохан.
В воскресенье Хаммонд и Билл Рохан играли в гольф в одной паре.
— С Полом Мартином ты еще не встречался? — спросил своего приятеля Рохан.
— Нет, — покачал головой Джон Хаммонд. — И думаю, в ближайшее время ему будет не до гольфа. Твоему дружку придется побегать по судам.
— Что ты имеешь в виду?
— Я собираюсь передать окружному прокурору кое-какую информацию об этом итальяшке, которая наверняка заинтересует большое жюри.
— Да ты отдаешь себе отчет в том, что делаешь?! — воскликнул ошарашенный банкир.
— Да, черт побери! Я раздавлю его, как букашку. В понедельник по пути в прокуратуру округа Джон Хаммонд погиб в дорожно-транспортном происшествии. Свидетелей случившегося не оказалось. Найти скрывшегося с места катастрофы водителя полиция так и не смогла.
После этого каждое воскресенье Пол Мартин завтракал в гольф-клубе со своими женой и детьми-двойняшками. Кормили там очень вкусно.
Полу Мартину было так приятно слышать голос Лары Камерон, что он даже испугался.
— Если мисс Камерон позвонит снова, скажите ей, что меня нет на месте, — велел он своей секретарше.