Любовь, которую она питала к нему в семнадцать лет, вместо того, чтобы угаснуть, как она надеялась, только окрепла и стала сильнее. И сейчас она любила его со всей страстностью женщины, которая в ней пробудилась.
Он небрежно стряхнул с костюма песок и сухо сказал:
— Одевайся и пойдем в дом.
— Деймон, — прошептала она робко.
— Молчи! Ничего не говори, — произнес он хрипло.
— Деймон, не будь таким! Его лицо побелело под загаром.
— Каким таким? — словно взорвался он. — Не обманывай себя, Эмма! Я не тронул тебя не потому, что мне стало тебя жаль — я не хочу лишиться самоуважения из-за какой-то маленькой обманщицы! — Эмма отступила на шаг, поднеся в ужасе руку к губам. — Что, тебе не нравится? — теперь он точно издевался. — Хорошо. Мне бы не хотелось думать, что мы не поняли друг друга.
— Ну, это, без сомнения, теперь исключено, — сказала Эмма, подняла одежду, и, не одеваясь, бросилась к дому.
Глава 11
Эмма скоро узнала, что в этот раз Деймон вернулся домой один. Он оставил Поля в Лондоне закончить свои дела, а сам вылетел в Нассау и оттуда отправился на остров на катере, а не на вертолете, поэтому они и не слышали, когда он приехал, Несмотря на их ссору в тот вечер, когда он вернулся домой, Эмма скоро убедилась, что в этот свой приезд Деймон почти все свое свободное время собирался посвятить Аннабель. Его дочь всегда настаивала на присутствии Эммы, и они с Деймоном вынуждены были с этим мириться.
Если Эмма и испытывала сердечные муки, когда она приехала на остров, это было ничто в сравнении с тем, что она испытывала сейчас. Она считала, что Деймон преуспел в своем намерении заставить ее страдать за то, что она сделала в прошлом. Она думала, что он должен быть очень доволен собой, причиняя ей такие страдания, и презирала себя за то, что позволила этому случиться?
Она задавалась вопросом, будет ли у нее возможность переговорить с ним о матери Аннабель. Ей этого очень не хотелось, но она чувствовала, что это было необходимо для выздоровления девочки.
Этот шанс представился ей как-то вечером, когда Аннабель уже легла спать. Луиза на целый день отправилась в Нассау, и они были одни, не считая Тэнси. Тэнси, как обычно, что-то вязала или шила на кухне для деревенских ребятишек. Деймон работал в кабинете, и когда в доме все стихло, Эмма направилась туда и тихо постучала в дверь.
— Войдите, — раздалось из кабинета. Она вошла и закрыла за собой дверь. Деймон оторвался от бумаг и с удивлением взглянул на нее.
— Ну? — в его голосе звучала непримиримость.
Эмма вздохнула и сказала:
— Я хочу поговорить с тобой об Аннабель.
— Снова?
— Да, снова. Но не о тебе. Я хочу поговорить о том несчастном случае.
Взгляд Деймона стал настороженным.
— Да? И что тебя интересует в том несчастном случае? Это тебя не должно касаться. В твои обязанности входит присматривать за Аннабель. Ты — ее няня, а это вовсе не означает, что тебе нужно быть в курсе всех деталей той автомобильной катастрофы.
— Да, я всего-навсего медсестра, — с жаром воскликнула Эмма, — но я думаю, что у меня есть право говорить об этом, каковы бы мои обязанности здесь ни были. Я знаю, что не мои профессиональные навыки были причиной, что я оказалась здесь. Но теперь, когда я здесь, я не допущу, чтобы со мной обращались, как с дурочкой. Я немного разбираюсь в этом, и не думаю, что Аннабель нужна операция. Мне кажется, что ее слепота вызвана скорее ее душевным, чем физическим состоянием.
Деймон откинулся в кресле и окинул ее циничным взглядом.
— В самом деле? Ты это знаешь, да?
— Я знаю, я чувствую это. Деймон, ради бога, доктора делают свою работу, опираясь на знания, которыми они располагают.
Если они не знали правды о твоих взаимоотношениях с матерью Аннабель, им и в голову не приходило, как из-за всего этого волновался и переживал ребенок…
Деймон вскочил на ноги.
— Что, черт возьми, ты имеешь в виду? Эмма покраснела.
— Ты превосходно знаешь, что я имею в виду, — сказала она твердо.
— В самом деле? И кто снабдил тебя информацией о моих отношениях с женой? Наверное, Тэнси, эта старая болтушка?
— Тэнси никогда не скажет слова против тебя, — быстро возразила Эмма. — Ничто из того, что она мне сказала, не умаляло твоих достоинств!
— Я полагаю, ты это говоришь, чтобы успокоить меня? — его глаза сверкнули. — Почему бы тебе не заниматься своими делами?
Эмма не смутилась.
— Я здесь ради Аннабель, и это мое дело. Если твой брак отразился на ее здоровье, я думаю, у меня есть право попытаться помочь ей.
— Мой брак не мог быть хуже, — саркастически заметил он. — Это полностью отвечает на твой вопрос?
Лицо Эммы залилось краской. Она смутилась.
— Тогда почему?.. — Эмма запнулась и не договорила.
Он внимательно смотрел на нее и, казалось, знал, что она хотела спросить.
— Почему я женился на ней? — сказал он. — Ты это собиралась спросить, да? Эмма наклонила голову.
— По мне все сразу видно, да?
— Только мне и то не всегда. Она взглянула на него.
— Тогда…? — она вздохнула. — Тебе, однако, было не трудно забыть меня, Деймон. Ты заставляешь меня оставаться здесь, чтобы отомстить мне за то, что я не вышла за тебя, однако, насколько я вижу, что-то незаметно, что я кому-то разбила сердце!
Лицо Деймона потемнело.
— Я любил тебя, Эмма! — прошептал он яростно.
— Да? А может, я просто задела твое самолюбие? Ты не мог поверить, что кто-нибудь мог отвергнуть тебя, Деймона Торна? — в ее голосе звучала горечь.
Деймон грубо схватил ее за плечи. Его пальцы больно сжали ее руки.
— Не смей со мной так разговаривать! — воскликнул он взбешенно. — Я сказал, что я любил тебя, и так оно и было. Ты была единственной женщиной, которую я когда-либо любил, единственной, на которой я хотел жениться.
Она непонимающе уставилась на него.
— Но ты же женился на Элизабет! — недоверчиво возразила она. — И всего спустя десять недель после… — ее голос прервался.
— Да, я женился на Элизабет. Я ведь не отрицаю это, не так ли?
— Нет, но.., но… Аннабель…
Глаза Деймона цинично прищурились.
— Не будь наивной, — грубо сказал он. — Мы были женаты и спали вместе.
— О, Деймон! — прошептала она с болью в голосе, наконец, понимая, почему он женился на Элизабет. Он был так уязвлен, так ранен, что совершил этот безумный поступок, не думая о последствиях.
— Я не нуждаюсь в жалости, — холодно сказал он. — Я знал, что делал.
Эмма покачала головой и прижала ладони к горячим щекам.
— Мне очень жаль, Деймон.
— В самом деле? — произнес он хрипло. — Как трогательно! Или, может быть, ты видишь во мне средство для безбедного пропитания, что семь лет назад тебе не представлялось таким существенным!
Глаза Эммы расширились в ужасе от его слов и, не сдержавшись, она ударила его по щеке и бросилась к двери. Однако Деймон опередил ее. С поразительной быстротой для такого крупного мужчины он загородил ей дорогу, прислонившись к двери. На его щеке был красноречивый отпечаток ее пальцев, а в темных глазах появился опасный блеск.
— Никто безнаказанно не поднимал на меня руку, — пробормотал он с гневом и, выпрямившись, рывком привлек ее к себе, тесно прижав к своему сильному мускулистому телу. Она почувствовала, как его руки скользнули от ее плеч к вороту платья, и его губы обожгли ее тело.
— О, мой Бог, — пробормотал он страстно. — Я хочу тебя, Эмма!
Эмма пыталась оставаться безучастной, но он коснулся ее губ и они беспомощно раскрылись, уступая , непреодолимому чувству наслаждения. Она обвила руками его шею и поцеловала его.