Мы просто должны запереть вас на замок, пока будем выбираться отсюда.
Том перекинул сумку через плечо.
Джо поманил секретаршу пальцем.
– Вы тоже, душенька, – сказал он. – Идемте.
Джо довел их до ванной комнаты и пропустил внутрь впереди себя. Затем вынул из набедренного кармана наручники и сказал Истпулу:
– Дайте вашу правую руку.
Джо надел наручник на правое запястье Истпула и сказал:
– Встаньте на колени. Здесь, рядом с раковиной. – Когда Истпул повиновался с испуганным и смущенным видом, Джо повернулся к секретарше: – Вы тоже. Встаньте на колени рядом с ним.
После того как девушка встала на колени, Джо присел и подтянул правую руку Истпула так, чтобы просунуть наручники вокруг отводной трубы под раковиной. Затем он взял левое запястье секретарши и потянул его вперед, чтобы надеть второй наручник. Истпул и секретарша смотрели в пол; на коленях, с опущенными глазами, они были похожи на кающихся грешников.
Джо выпрямился и удовлетворенно кивнул. Они не выйдут из этой комнаты без посторонней помощи.
– Вы выйдете через несколько минут, – громко сказал он. – Я оставлю свет включенным.
Джо вышел, но приостановился, опершись на дверную ручку.
– Не кричите, – посоветовал он. – Единственные, кто вас услышат, это мы, а мы не придем к вам на помощь.
Как только Джо закрыл дверь, Том перевернул сумку для белья, схватив ее за конец, и вытряхнул облигации на стол.
Джо торопливо шел к нему.
– Они закрыты.
– Знаю. – Том посмотрел на телевизионные экраны, но на них не было ничего необычного.
– Замочной скважины там нет, – сообщил Джо, – так что они не смогут увидеть, чем мы занимаемся.
– Тем лучше для них, – сказал Том. – Как идет парад?
– Я посмотрю.
Сейчас они приступили к той части операции, которая в свое время вызвала больше всего споров. Идея принадлежала Тому, и Джо долго с ней не соглашался, но потом и он пришел к выводу, что этот вариант решает все проблемы.
Джо направился к окну, чтобы посмотреть на парад, а Том взял тонкую пачку облигаций – штук десять. На верхней облигации была четкая надпись: «Оплатить предъявителю», а сумма ее составляла семьдесят пять тысяч долларов. Том счастливо улыбнулся этой цифре и одним движением разорвал всю пачку посередине.
Джо выглянул из окна, повернул голову вправо. Он смотрел на парад, но увидел полицейского в одном из окон этого этажа.
Полицейский смотрел в его направлении и, увидев Джо, помахал рукой. Джо кивнул, помахал в ответ и убрал голову.
Том рвал облигации на все меньшие и меньшие кусочки, работая быстро, но тщательно. Джо подошел к столу, с сожалением посмотрел на стопку бумаги и сказал:
– Меньше квартала от нас.
– Помоги-ка мне.
Джо взял дюжину облигаций и загляделся на них.
– Эта стоит сто тысчонок, – вздохнул он.
– Быстрее, Джо.
– Да, да. – Печально улыбаясь, качая головой, он начал рвать облигации.
На улице шум парада становился все громче, в основном шумела толпа, почти перекрывая звуки оркестров. Повернув голову, метнув быстрый взгляд на стол, Том увидел, как клочки бумаги начали падать вниз. А у них было изорвано не больше четверти облигаций.
Оба стояли и рвали бумагу. Снизу доносились крики и вопли. Затем совсем другим, прерывистым ритмом, застучала нога в дверь ванной.
Они посмотрели друг на друга. Том сказал:
– Она может открыться?
– Боже…
Джо бросил бумагу, которую держал в руках, и побежал в другой конец кабинета. Истпул сильно и равномерно стучал в дверь, вероятно, каблуком ботинка. Сама дверь казалась достаточно прочной, чтобы выдержать эти удары, но крючок мог соскочить в любой момент.
Больше всего Джо хотелось открыть дверь и самому постучать по кое-кому, но тогда не исключалось, что Истпул и девушка смогут увидеть, чем занимается Том.
А суть-то заключалась в том, что все должны думать, будто грабители унесли облигации с собой.
Джо осмотрелся, схватил стул и подставил его под дверную ручку. Ударом ноги попрочнее заклинил стул, отступил назад и посмотрел на результаты. Внутри Истпул продолжал стучать в дверь, но ни ручка, ни стул даже не подрагивали.
Том по-прежнему рвал бумагу возле стола Истпула. Джо, вернувшись, сообщил:
– Закрепил. Теперь не откроется.
– Хорошо.
На столе скопилась горка бумаги – неровные клочки не больше квадратного дюйма. Джо схватил две горсти, отнес к окну и сначала чуть высунул голову, чтобы посмотреть на другого полицейского, все еще маячившего справа от него. Тот смотрел в другую сторону, следил за крышей на противоположной стороне улицы.
Внизу сквозь тысячи падающих клочков бумаги Джо разглядел три открытых автомобиля, двигавшихся друг за другом, в каждом сидел на заднем сиденье астронавт, махал рукой и улыбался. Головная машина еще не поравнялась со зданием, и все они двигались очень медленно, делая не больше трех миль в час. Воздух был полон приветственных криков и бумаги.
Джо ухмыльнулся и швырнул из окна свою горсть разорванных облигаций. Вся масса начала падать как снежок, но сразу же рассыпалась, кусочки перемешались с лавинообразным потоком серпантина.
У Тома начали болеть большие пальцы и запястья. Облигации были напечатаны на плотной бумаге, а рвал он их как можно быстрее, по несколько штук. Сейчас он решил передохнуть, схватил горсть обрывков и повернулся к окну.
Джо как раз возвращался.
– Будь осторожен, когда станешь бросать, – предупредил он. – Там справа стоит полицейский. Он помахал мне рукой.
– Буду осторожен.
Том швырнул клочки, не показываясь из окна и не пытаясь увидеть полицейского в другом окне. Когда он вернулся, Джо набирал кучу крупных обрывков. Том поспешно сказал:
– Нет, не эти. Поменьше, поменьше. Эти еще не готовы.
Джо кивнул в сторону окна.
– Они проезжают мимо, Том. Машины проезжают уже мимо нас.
– Маленькие клочки, Джо, – настаивал Том. – Так чтобы ничего не было видно. – Он сгреб кучку бумаги. – Возьми вот это.
Джо раздраженно пожал плечами, взял кучку, которую собрал Том, и отнес ее к окну.
Следующую минуту или две оба стояли бок о бок у стола, разрывая последние облигации на крошечные кусочки. Затем выбросили их двумя пригоршнями в заполненный бумагой воздух, где они и растворились в общей массе. Три открытых автомобиля успели пройти мимо, но еще довольно много бумаги сыпалось из всех окон в этом квартале, поэтому вклад Тома и Джо был не заметен.
Том собрал последние несколько кусочков, оставшихся на столе, подбежал к окну и выбросил их. Джо медленно осмотрел пол и нашел полдюжины обрывков, не замеченных в спешке.
Когда Джо подошел к окну с последними клочками, Том сказал:
– Нельзя оставлять ни одного.
– Не оставим, – заверил Джо. – Ну, идем, – заторопился он, отворачиваясь от окна. – Пора убираться отсюда.
Но Том продолжал искать, хмуро глядя на пол.
– Если мы оставим хоть один клочок и его найдут, – пробормотал он, – то все раскроется. Они поймут, что мы сделали, и наши труды пойдут прахом.
– Мы все собрали, – настаивал Джо. – Кончай, пошли.
– Ха! – Том отыскал последний клочок на полпути между столом и окном. Он поспешил к окну, где снегопад бумаги уже начал редеть, и швырнул бумажку вниз. – Вот теперь все.
Джо уже открывал ящики стола. В одном из них он нашел бумагу для пишущей машинки и вытащил большую пачку. Том раскрыл голубую сумку для белья, и Джо бросил туда бумагу. В последний раз они быстро огляделись.
– О'кей, – сказал Том.
Джо посмотрел на телевизионные экраны. Все было спокойно.
– Прекрасно, – кивнул он. – Идем.