Можетбыть,этимлетомбудет конец. Можетбыть,австрийцев
побьют. Их всегда билив прежних войнах. А что особенного в этой войне? Все
говорят, чтофранцузывыдохлись.Ринальдирассказывал,чтофранцузские
солдаты взбунтовались и войска пошли наПариж.Яспросил его, что же было
дальше,и он сказал: "Ну,их остановили". Мне хотелось побывать вАвстрии
без всякой войны. Мне хотелось побывать в Шварцвальде. Мне хотелось побывать
на Гарце. Агде это Гарц, между прочим? Бои теперь шли в Карпатах. Туда мне
не хотелось. Хотя, пожалуй,иэто было бы недурно. Не будь войны, я мог бы
поехать в Испанию. Солнце уже садилось, и день остывал.После ужина я пойду
кКэтринБаркли. Мне хотелось, чтобыонасейчас была здесь сомной. Мне
хотелось, чтобы мывместебыливМилане. Хорошо бы поужинать в "Кова"и
потом душным вечером пройти по Виа-Манцони, и перейти мост, и свернуть вдоль
канала, и пойти в отель сКэтринБаркли. Можетбыть,она пошла бы. Может
быть,она представилабы себе,будтоя -тот офицер,которого убили на
Сомме, и вотмы входимв главный подъезди швейцарснимаетфуражку ия
останавливаюсь у конторки портье спросить ключи она дожидается улифтаи
потоммы входим в кабину лифта ион ползет вверх очень медленно позвякивая
на каждом этаже а потом вот и наш этаж и мальчик-лифтер отворяет дверь и она
выходит и я выхожу и мы идем по коридору и я ключом отпираю дверь и вхожуи
потом снимаю телефонную трубку и прошу чтобы принесли бутылку капри бьянка в
серебряномведерке полном льда и слышно каклед звенит в ведерке все ближе
по коридоруи мальчикстучитсяи я говорю поставьте пожалуйстаудвери.
Потому что мы всес себя сбросили потомучто так жарко и окнораскрытои
ласточки летают над крышамидомов и когда уже совсем стемнеет и подойдешь к
окнукрошечныелетучие мыши носятся над домами и над верхушками деревьев и
мы пьем капри и дверь на запоре и так жарко и только простыня и целая ночь и
мы всю ночь любим друг друга жаркой ночью в Милане. Вот так все должно быть.
Я быстро поужинаю и пойду к Кэтрин Баркли.
---------------------------------------
(1) Военная зона (итал.).
Застолом слишкоммногобылоразговоров, и я пилвино, потомучто
сегоднявечероммынебыли бы братьями, если б я не выпилнемного,и я
разговаривалсосвященникомоб архиепископе Айрленде,по-видимомуочень
достойномчеловеке, обего несправедливой судьбе,онесправедливостях по
отношениюк нему,вкоторых я,как американец, был отчасти повинен, ио
которых я понятия неимел, но делал вид,что мне все это отлично известно.
Былобыневежливоничегообэтомнезнать,выслушав такоеблестящее
объяснениесутивсегодела,вконцеконцов,видимо,основанногона
недоразумении.Я нашел, чтоу него очень красивое имя, и к томуже он был
родом изМиннесоты, такчто имявыходилодействительно чудесное: Айрленд
Миннесотский,Айрленд Висконсинский, АйрлендМичиганский.
Нет,невтом
дело. Тут дело гораздо глубже. Да, отец мой. Верно, отец мой. Возможно, отец
мой. Нет,отец мой. Что ж,может быть, и так, отец мой. Вамлучшезнать,
отец мой.Священник был хороший,но скучный. Офицерыбыли нехорошие, но
скучные. Корольбыл хороший,но скучный. Вино было плохое, но нескучное.
Оно снимало с зубов эмаль и оставляло ее на нёбе.
- И священника посадили за решетку, - говорил Рокка, - потому что нашли
принем трехпроцентные бумаги. Это былово Франции, конечно. Здесьбы его
никогдане арестовали. Онутверждал,что решительноничегонезнаето
пятипроцентных. Случилось все это вБезье. Я как разтам были, прочтя об
этомвгазетах,отправилсяв тюрьмуипопросил, чтобы меня допустили к
священнику. Было совершенно очевидно, что бумаги он украл.
- Не верю ни одному слову, - сказал Ринальди.
- Это как вамугодно, -сказал Рокка. - Но ярассказываю об этом для
нашего священника.Историяоченьпоучительная. Он священник, он ее сумеет
оценить.
Священник улыбнулся. - Продолжайте, - сказал он. - Я слушаю.
- Конечно, часть бумагтак и не нашли, но все трехпроцентные оказались
у священника, и еще облигации каких-то местных займов, не помню точно каких.
Итак, я пришел в тюрьму, - воттут-то и начинаетсясамое интересное,-и
стою у его камеры и говорю, будто перед исповедью: "Благословитеменя, отец
мой, ибо вы согрешили".
Все громко захохотали.
- И что же он ответил? - спросил священник.
Рокка не обратил на него вниманияи принялсярастолковывать мне смысл
шутки: - Понимаете, в чем тут соль? - По-видимому, это была очень остроумная
шутка, если ее правильно понять. Мне подлили еще вина, и я рассказал анекдот
об английском рядовом, которогопоставилипод душ. Потоммайоррассказал
анекдот об одиннадцати чехословакахи венгерском капрале. Выпив еще вина, я
рассказаланекдото жокее, которыйнашелпенни. Майорсказал, чтоесть
забавный итальянский анекдот огерцогине, которой не спалось поночам. Тут
священник ушел,ия рассказал анекдот окоммивояжере, которыйприехалв
Марсель впятьчасов утра,когда дул мистраль. Майорсказал, что до него
дошли слухи, что я умею пить. Я отрицал это. Он сказал, что это верно и что,
Бахус свидетель, он проверит, так это или нет. Только не Бахус, сказал я. Не
Бахус.Да,Бахус,сказалон. Я должен пить на выдержкусБасси Филиппе
Винченца. Басси сказал нет, это несправедливо, потому что он уже выпил вдвое
больше,чем я. Ясказал, что это гнусная ложь, Бахус или не Бахус, Филиппе
Винченца Басси илиБассиФилиппе Винченца никаплине проглотил завесь
вечер, и как его, собственно, зовут? Онспросил, а какменя зовут - Энрико
Федерико или Федерико Энрико? Я сказал, Бахуса к черту,а кто крепче, тот и
победит,имайордал намстарткружками красного вина.Выпивполовину
кружки, я не захотел продолжать. Я вспомнил, куда иду.
- Басси победил, - сказал я. - Он крепче. Мне пора идти.