Ехать в колонне совсемне плохо, если
находишьсявголовноймашине,ия уселсяпоудобнееи стал смотреть по
сторонам. Мы ехали попредгорью со стороны реки, и когдадорогазабралась
выше,на северепоказались высокиевершины, на которыхуже лежал снег. Я
оглянулся иувидел, как остальные три машины поднимаются в гору, отделенные
друг от друга облаками пыли. Мы миновалидлинный караван навьюченных мулов;
рядом с мулами шли погонщики в красных фесках. Это были берсальеры.
После каравана мулов нам уже большеничего не попадалосьнавстречу, и
мы взбирались с холма нахолм и потомдлинным отлогим склоном спустились в
речнуюдолину.Здесь дорога была обсажена деревьями, и за правойшпалерой
деревьев я увидел реку, неглубокую,прозрачную и быструю. Рекаобмелелаи
теклаузкимипротоками средиполос песка и гальки, аиногда, как сияние,
разливалась по устланному галькой дну. У самого берега я видел глубокие ямы,
водавнихбылаголубая, какнебо.Явиделкаменныемостики,дугой
перекинутые через реку, к которым вели тропинки, ответвлявшиеся от дороги, и
каменные крестьянские домасканделябрами грушевыхдеревьеввдольюжной
стены, и низкие каменные ограды в полях. Дорога долго шла по долине, а потом
мысвернулииснова сталиподниматься в гору. Дорогакрутоподнималась
вверх, вилась и кружила в каштановой роще и наконецпошла вдоль кряжа горы.
В просветах между деревьями видна была долина, и там, далеко внизу, блестела
насолнцеизвилинареки,разделявшейдве армии.Мыпоехалипоновой
каменистойвоенной дороге, проложенной по самомугребню кряжа, и я смотрел
на север,где тянулисьдвецепи гор,зеленые итемные долиниивечных
снегов, а выше белыеияркие в лучахсолнца. Потом,когда опятьначался
подъем, яувидел третью цепь гор, высокиеснеговые горы, белые, как мел, и
изрезанныепричудливыми складками, а за нимивдалеке вставалиеще горы, и
нельзябыло сказать,видишь лиих илиэто только кажется.Этовсе были
австрийскиегоры, а у настакихне было. Впереди был закругленный поворот
направо, ив просветмеждудеревьямия увидел, как дорогадальшекруто
спускаетсявниз. Поэтой дороге двигалисьвойска, и грузовики,имулы с
горными орудиями, и когда мыехалипо ней вниз, держась у самого края, мне
былавиднарекадалековнизу,шпалыирельсы, бегущиерядом,старый
железнодорожный мост, а за рекой, у подножья горы, разрушенные дома городка,
который мы должны были взять.
Ужепочтистемнело,когдамы спустились внизивыехали на главную
дорогу, проложенную вдоль берега реки.
Глава девятая
Дорога была запружена транспортом илюдьми; по обе стороны ее тянулись
щиты из рогожи и соломенных циновок, и циновки перекрывалиее сверху, делая
похожейнавход вцирк илиселение дикарей.Мы медленно продвигались по
этому соломенному туннелю и наконец выехали на голое, расчищенное место, где
прежде была железнодорожнаястанция.
Дальше дорога была прорыта в береговой
насыпи,ипо всей длине ее в насыпи были сделаны укрытия,и в нихзасела
пехота.Солнцесадилось,и,глядяповерхнасыпи,явидел австрийские
наблюдательныеаэростаты,темневшиеназакатном небенадгорами поту
сторонуреки.Мыпоставилимашины заразвалинамикирпичного завода.В
обжигательных печах и нескольких глубоких ямах оборудованы были перевязочные
пункты.Средиврачей было трое моих знакомых. Главный врач сказал мне, что
когда начнется и наши машины примутраненых, мы повеземих замаскированной
дорогой вдоль берега ипотом вверх, кперевалу,где расположен пост и где
раненых будутждатьдругиемашины. Только бынадороге необразовалась
пробка, сказал он. Другогопути не было.Дорогу замаскировали, потомучто
онапросматривалась савстрийского берега.Здесь,накирпичномзаводе,
береговая насыпь защищала нас отружейногоипулеметного огня. Через реку
вел только один полуразрушенный мост. Когда начнется артиллерийский обстрел,
наведут ещеодин мост, а часть войскпереправится вброд у изгиба реки, где
мелко. Главныйврач был низенький человек с подкрученными кверхуусами. Он
былвчине майора, участвовалвливийскойвойнеи имел две нашивкиза
ранения.Онсказал,что, если все пройдет хорошо,онпредставитменя к
награде. Я сказал,что, надеюсь, всепройдет хорошо, и поблагодарил его за
доброту. Я спросил,есть ли здесь большой блиндаж, где могли бы поместиться
шоферы, ион вызвал солдата проводить меня. Я пошел за солдатом, и мы очень
быстродошлидоблиндажа,которыйоказался оченьудобным.Шоферы были
довольны, и я оставил их там. Главный врач пригласил меня выпить с ним и еще
сдвумя офицерами. Мывыпили рому,ияпочувствовал себясреди друзей.
Становилось темно. Я спросил, в котором часу начнется атака, и мнесказали,
что как толькосовсем стемнеет. Я вернулся к шоферам. Они сидели в блиндаже
и разговаривали, и когда я вошел,они замолчали. Ядал им по пачке сигарет
"Македония",слабо набитых сигарет, из которых сыпалсятабак, и нужно было
закрутитьконец,прежде чемзакуривать. Маньера чиркнулзажигалкой и дал
всем закурить. Зажигалка была сделана в виде радиатора фиата. Я рассказал им
все, что узнал.
- Почему мы не видели поста, когда сюда ехали? - спросил Пассини.
- Он как раз за поворотом, где мы свернули.
- Да, весело будет ехать по этой дороге, - сказал Маньера.
- Дадут нам жизни австрийцы, так их и так.
- Уж будьте покойны.
-А как насчет того,чтобыпоесть, лейтенант? Когда начнется, нечего
будет и думать об еде.
- Сейчас пойду узнаю, - сказал я.
- Нам тут сидеть или можно выйти наружу?
- Лучше сидите тут.
Я вернулсякглавному врачу,и он сказал,что походная кухня сейчас
прибудет и шоферы могут прийти за похлебкой. Котелки он имдаст, если у них
своих нет.Ясказал, что,кажется,у них естьсвои.