По ком звонит колокол - Хемингуэй Эрнест Миллер 10 стр.


- Я тоже.

- Мы столкуемся, - сказала она. - Выпей вина.

- Мы уже пили, - сказал Роберт Джордан. - Может, ты выпьешь?

- Нет, до обеда не стану. А то изжога будет. - Она опять увидела Пабло. -

Borracho! - крикнула она. - Пьянчуга! - И, обернувшись к Роберту Джордану,

покачала головой. - Ведь был настоящий человек! А теперь спета его песенка! И

вот что я еще хочу тебе сказать - слушай. Не обижай девушку, с ней надо

поосторожнее. Я о Марии. Ей много чего пришлось вытерпеть. Понимаешь?

- Да. А почему ты это говоришь?

- Я видела, какая она вернулась в пещеру после встречи с тобой. Я видела, как

она смотрела на тебя, прежде чем выйти.

- Я немного пошутил с ней.

- Она у нас была совсем плоха, - сказала жена Пабло. - Теперь начинает

отходить, и ее надо увести отсюда.

- Что ж, Ансельмо может проводить ее через линию фронта.

- Вот кончишь свое дело, и тогда вы с Ансельмо возьмете ее с собой.

Роберт Джордан почувствовал, что у него опять сдавило горло и что голос его

звучит глухо.

- Можно и так, - сказал он.

Женщина взглянула на него и покачала головой.

- Да-а. Да-а, - протянула она. - Все вы, мужчины, на один лад!

- А что я такого сказал? Ты же сама знаешь - она красивая.

- Нет, она не красивая. Но ты хочешь сказать, что она скоро будет красивая, -

ответила mujer Пабло. - Мужчины! Позор нам, женщинам, что мы вас рожаем. Нет!

Давай без шуток. Разве теперь, при Республике, нет специальных мест, куда берут

таких, у кого родных не осталось?

- Есть, - сказал Роберт Джордан. - Есть хорошие дома. На побережье около

Валенсии. И в других местах. Там о ней позаботятся, и она будет ухаживать за

детьми. Там живут дети, эвакуированные из деревень. Ее выучат ходить за детьми.

- Вот этого я и хочу, - сказала женщина. - А то Пабло уже сам не свой от нее.

И это тоже для него плохо. Увидит, прямо сам не свой. Ей надо уйти отсюда, так

будет лучше.

- Мы можем взять ее с собой, когда кончим здесь.

- А ты не станешь ее обижать, если я положусь на тебя? Я так с тобой говорю,

будто целый век тебя знаю.

- Так всегда бывает, - сказал Роберт Джордан, - если люди понимают друг

друга.

- Сядь, - сказала женщина. - Слова я с тебя брать не хочу, потому что чему

быть, того не миновать. Но если ты не возьмешь ее с собой, тогда дай слово.

- Почему - если не возьму с собой?

- Потому что я не хочу, чтобы она тут сходила с ума, когда тебя не будет. Я

же знаю, каково с нею, когда она сумасшедшая, а у меня и без того забот много.

- Мы возьмем ее, когда кончим с мостом, - сказал Роберт Джордан. - Если

останемся живы после того моста, тогда возьмем.

- Мне не нравится, как ты говоришь. Такие разговоры удачи не приносят.

- Это я только так, чтобы не обещать зря, - сказал Роберт Джордан. - Я не из

тех, кто любит каркать.

- Дай я взгляну на твою руку, - сказала женщина.

Роберт Джордан протянул руку, и женщина, повернув ее вверх ладонью, подержала

в своей ручище, потерла большим пальцем, внимательно вгляделась в нее, потом

отпустила и встала. Он тоже поднялся с земли, и она посмотрела на него без

улыбки.

- Что же ты там увидела? - спросил Роберт Джордан. - Я в такие вещи не верю.

Так что меня не запугаешь.

- Ничего, - сказала она. - Я ничего не увидела.

- Нет, увидела.

- Нет, увидела. Мне просто любопытно. Я в это не верю.

- А во что ты веришь?

- Во многое верю, только не в это.

- А во что?

- В свою работу.

- Да, это я видела.

- А еще что ты увидела? Говори.

- Больше ничего, - сказала она сердито. - Так ты говоришь, что мост - это

очень трудно?

- Я сказал, что это очень важно.

- А может случиться так, что будет трудно?

- Да. А теперь я пойду посмотрю на него. Сколько у вас здесь людей?

- Стоящих пятеро. От цыгана проку мало, хотя вообще-то он неплохой. У него

сердце доброе. Пабло я больше не доверяю.

- А сколько у Эль Сордо таких - стоящих?

- Человек восемь. Сегодня вечером посмотрим. Он придет сюда. Он очень

дельный, и у него тоже есть динамит. Правда, не очень много. Ну, да ты сам с ним

поговоришь.

- Ты посылала за ним?

- Он всегда приходит по вечерам. Ведь мы соседи. И он нам не только товарищ,

но и друг.

- А какого ты о нем мнения?

- Он настоящий человек. И очень дельный. Когда взрывали поезд, он просто

чудеса творил.

- А как в других отрядах?

- Если вовремя известить, то человек пятьдесят наберешь, на которых все-таки

можно положиться.

- Действительно можно?

- Это смотря как обернется дело.

- А сколько патронов на каждую винтовку?

- Штук двадцать. Смотря сколько они принесут. Если пойдут на это дело. Ты не

забывай, что тут мост, а не поезд, значит, ни денег, ни поживы и опасность

большая, раз ты об этом молчишь. И после такого дела всем придется уходить

отсюда, Эта затея с мостом многим не понравится.

- Понятно.

- Так что чем меньше говорить, тем лучше.

- Правильно.

- Ну, иди, погляди на свой мост, а вечером мы потолкуем с Эль Сордо.

- Я пойду с Ансельмо.

- Тогда разбуди его, - сказала она. - Карабин тебе нужен?

- Спасибо, - ответил он. - Карабин вещь хорошая, но мне он не понадобится. Я

иду только посмотреть место, а не поднимать шум раньше времени. Спасибо за все,

что ты мне сказала. Мне нравится такой разговор.

- Я стараюсь говорить начистоту.

- Тогда скажи, что ты увидела у меня на руке.

- Нет. - Она покачала головой. - Я ничего не увидела. Ну, ступай к своему

мосту. Я пригляжу за твоими мешками.

- Прикрой их и смотри, чтобы никто ничего не трогал. Пусть так и лежат - тут

лучше, чем в пещере.

- Будут прикрыты, и никто их не тронет, - сказала женщина. - Ну, ступай к

своему мосту.

- Ансельмо, - сказал Роберт Джордан, кладя руку на плечо старика, который

спал, положив голову на локоть.

Старик открыл глаза.

- Да, - сказал он. - Сейчас. Сейчас пойдем.

3

Последние двести ярдов спуска они прошли, держась в тени деревьев, осторожно

перебегая от одного к другому, и остановились тогда, когда до моста,

видневшегося за последними соснами крутого склона, осталось не более пятидесяти

ярдов. Солнце еще не спряталось за вершиной горы, и мост в его лучах казался

черным над пустотой провала. Мост был стальной, однопролетный, у обоих концов

его стояли будки часовых. Он был настолько широк, что на нем свободно могли

разойтись два автомобиля, и его прочная и изящная металлическая арка

перетягивала глубокую теснину, на дне которой, белый от пены, бежал по камням

ручей, стремясь к реке, протекавшей в ущелье.

Назад Дальше