Мика и Лина быстро вскочили, вставая за спиной у Магомеда.
- Медведь,– выдохнул он то, что в констатации уже не нуждалось. Действительно, вгости к ним пожаловал хозяин тайги.
Косолапый наконец-то выбрался из густого кустарника и остановился. Наверное, его слегка дезориентировало, что их трое.
- Зима на дворе! Ему же спать положено! – Мо шепчет, будто медведь может услышать и понять.
- А это неграмотный медведь! – так же шепотом парирует Лина.
- Вообще-то, конец марта уже. И хоть и рано, но вполне могут уже начать просыпаться. Смотря, где мы находимся...– Мика настороженно смотрит на мишку.
- Если он проснулся, то он голодный, наверное... – это Мо, неуверенно, с надеждой – а вдруг он неправ?
- Наверняка. Но это молодой медведь, пестун, может быть. А они пугливые,– взгляд Мики все так же не отрывается от хозяина тайги.
- Ты это знаешь в теории?
- Нет, на практике. Между прочим, на моем счету есть один убитый медведь. Шатуна пришлось...
- Вот сейчас не стоит об этом говорить!
- Спокойно, Мо, мишка не понимает по-нашему. Так! Молодые медведи шума боятся. Мо, присядь!
- Зачем?
- Делай, как я говорю!
Он терпеть не мог, когда с ним говорили в подобном тоне. Но других идей не было и поэтому...
Магомед едва удержал равновесие, когда Мика вскочила ему на спину. Девчонка, кажется, весит килограмм сто!
- Поднимайся!
Ей легко говорить. Чудом разогнулся, подхватив Мику по колени.
- А теперь – орем!!!
Их импровизированное цирковое представление у единственного зрителя успеха не имело. Видимо, вопящая двухметровая четырехрукая фигура не вызвала у косолапого ни малейшего желания знакомиться с этим на предмет съедобности поближе. И зритель поспешно ретировался обратно в кусты. Впрочем,троих перепуганных насмерть трюкачей это нисколько не расстроило.
Они прекращают кричать, становится тихо. Лишь слышен легкий, становящийся все тише треск веток, отмечающий путь улепетывающего мишки. Очень приятный звук, надо сказать.
- Ну что, Магомед? – Мика наклоняется к уху своей “лошадки”. – Сходил пописать – заодно и покакал?
- Тьфу на тебя! – он разжимает руки и она легко соскальзывает вдоль его спины вниз. – Нет! Но фобию себе заработал точно.
- Бедняжка...
- Слушай, тебе надо на диету! У меня чуть спина не сломалась! По тебе вроде не скажешь, что ты такая тяжелая.
- Специфика Роксов, – Мика перестает улыбаться. – Так, предлагаю двигать отсюда. Надо куда-то выходить... где есть люди. Если они, конечно, остались... После всего, что мы видели, я уже ни в чем не уверена.
- Остались, – голос Мо звучит очень уверенно.
- Откуда знаешь? Неужели к тебе что-то вернулось? Из твоих способностей?
- Да, – кивает. – Что-то вернулось. Я чувствую. Чувствую, что люди не очень далеко. Много людей. Нам туда, – махнул рукой в направлении левее того, откуда они прибыли вчера на неизвестном агрегате.
То, что обе девы с ним спорить не стали, было во всех отношениях приятным сюрпризом.
После. Мо, Мика, Лина и Михаил.
Обещанных Мо людей они обнаружили быстро. Точнее, они обнаружили одного человека. Или он обнаружил их – тут трудно сказать точно. И этот человек смотрел на них весьма недружелюбно. Поверх еще более недружелюбного оружейного ствола, направленного в их сторону. Они, не сговариваясь, подняли руки, чтобы спустя пару секунд опустить, оставив поднятой лишь одну. Ствол ружья тоже опустился. Еще один Хранитель. Им летит приветствие.
- Михаил Чупин, Альфаир первого уровня.
- Я смотрю, наши подтягиваются,– нервно хмыкает Мика.
Ритуал повторяется, они представляются. И человек, а точнее, кифэй, с оружием подходит к ним. По виду, ровесник Мо, высокий, крупный. Бледное лицо, темные глаза смотрят на них так же, как сам Мо, наверное, смотрел не так уж давно на девчонок-кифэйев – неверяще и ошарашено. Они все четверо принимаются говорить одновременно.
Спустя какое-то время они начинают не только говорить, но и слышать друг друга. И выясняются две важные вещи. Первое: Михаил здесь, в отличие от них, на законных, так сказать, основаниях. Он Альфаир находящегося неподалеку села. Второе: они наконец-то узнали, где находятся. Что понимания ситуации им не прибавило. Как они все трое оказались здесь, в Приамурье? Преодолев непостижимым образом тысячи километров – Мо с берегов Балтики, Мика с Сахалина, Лина с юга Омской области?
Но дела насущные важнее. Троица пришлых – замерзшая, голодная и измотанная. И Михаил принимает решение отвести их в село. Отогревать, кормить. И расспрашивать. Понимает – им есть многое что рассказать. И ему тоже. И вообще – это чудо какое-то невозможное. Невозможное, но случившееся.
- Михаил, а ты можешь позвать кого-то из своих?
- Что ты имеешь в виду? – он оборачивается к идущей сзади Лине.
- Родных. Родителей. Или жену.
- Я не женат. Но родители есть, конечно. И две сестры. Правда, младшая еще не... – он замолкает. А потом на его лицо становится жалко смотреть – так явно на нем проступают сначала паника, а затем – отчаяние. Можно не спрашивать о результате.
- Вы тоже?.. – голос его тих.
- Да, – за всех отвечает Лина. – Я думаю, это как-то связано с тем, как мы оказались здесь. И с тем, что мы видели. Ты не представляешь... – ее передергивает.
- Так, давайте-ка прибавим ходу. Дома расскажете.
Но дома ему приходится оставить их одних. Другие кифэйи –это конечно, очень круто и неожиданно. Но ведь поиски продолжаются, он вспомнил об этом, когда к нему бросились женщины, караулящие на окраине села. Они, разумеется, удивились, увидев директора школы, выходящего из леса с троими чужаками. Но мысли всех сельчан сейчас занимало другое. А он успел забыть о пропавшем Денисе Селезневе, так потрясен был неожиданной встречей. Но Михаил нужен там сейчас, гораздо более нужен, полдня уже прошло, а мальчика так и не нашли.
- Ребята, ставьте чайник, все, что найдете поесть – ваше. Мне идти надо. К ночи вернусь, надеюсь.
- У вас что-то случилось?
- Ребенок пропал вчера. В лес ушел, до сих пор не нашли.
- Черт! Ты не представляешь, что там, в лесу... – это Мо. – Может быть, помочь тебе? Я Альфаир, людей могу чувствовать...
- Спасибо,– Михаил скупо усмехается. – Я тоже Альфаир. Я тоже... Я чувствую, что ты сильнее меня, но ты меня... сбиваешь, понимаешь? Я лучше сам, извини.
- Да ладно... – Мо растерян. – Если что – извини и ты. Я специально ничего не делаю, чтобы тебе мешать. Оно само как-то... Я в такой ситуации в первый раз, как ты понимаешь. Чтобы вот так, рядом с другим Альфаиром, родные не в счет, с ними как-то... иначе. Я не хочу тебе мешать, правда.
- Я понял. Отдыхайте. Мне надо идти.
- Булку хлеба в одно лицо... Куда в тебя столько влезает?
- Внутрь,– у Мики взгляд совершенно осоловелый – от еды, тепла. – Вы как хотите, а я спать. Не могу, срубает. Надеюсь, Миша не обидится, если я одеяло возьму...
Мика устраивается на продавленном диване, укутывается и уже из недр одеяла, почти сонным голосом:
- Линка, ты спать не хочешь?
- Я еще посижу, чаю попью.
- Водохлеб.
- Водзар.
Мика засыпает мгновенно. Мо наливает им еще чаю, и протягивая синюю кружку Лине:
- Расскажи еще что-нибудь о себе, пожалуйста. О себе, о своей семье,– с виноватой улыбкой. –Ужасно интересно, ты же понимаешь?
- Понимаю,– ответно улыбается она.
До. Лина.
Как же я вас ненавижу... Нет, она не сказала это вслух. Но подумала. А произнесла другое:
- Кто стрелял?
На ее слова вздрогнули – подошла Лина неслышно. Но отреагировали бурно.
- Ай, какая красавица к нам пришла. Откуда ты, милая?
- Из лесу, вестимо, – огрызнулась она, хотя это было неправдой. – Повторяю свой вопрос – кто стрелял?
- Какая красивая и какая грозная...
Ангелина красноречиво перевела взгляд с одного на другого, на третьего.
- Ну, я, – лениво поднялся и шагнул к ней один из компании. Самый пьяный? Самый наглый? Или действительно именно он стрелял вчера?
- Егерь Ангелина Куприянова, – привычным движением сунула под нос собеседнику удостоверение и тут же быстро убрала. – Охотсезон на уток еще не открыт. На каком основании?
- Так мы это... – оскаблился мужик, – по банкам стреляли. Какие утки, гражданочка начальник?
- А если найду?
- Эй, ты сначала сиськи покажи! – орет кто-то из компании. – Какой размер?
- Сейчас покажу!– мгновенно сдергивает с плеча карабин, многозначительно держит за ствол рукой. – Калибр семь шестьдесят два. Нравится?
- Что ты сразу за пушку ты хватаешься? У нас тоже есть!
- Эй, эй! – тот, который то ли самый наглый, то ли самый меткий, якобы примиряюще разводит руки. – Мужики, не горячимся! Что мы, с красивой девочкой не договоримся?
- Договоримся, договоримся, – несется со всех сторон. Кто-то еще поднимается на ноги. Лина перехватывает карабин, палец ложится на курок.
- Кто дернется – буду стрелять на поражение! Я при исполнении.
Ответом ей тишина и злобные взгляды.
- Документы сюда. Выпишу штраф, и чтобы через два часа духу вашего тут не было!
Она рискует, каждый раз рискует, связываясь с такими компаниями. Карабин – это хорошо, но и они все с оружием, а численный перевес – вещь упрямая. Однако, и в этот раз судьба уберегла. Обошлось.
Ей на другой берег, летом бы на лодке, но сейчас приходится пешком. Такое время неудобное – и по льду уже опасно, и по воде еще никак. Поэтому, пока доберется до дому, как раз пара часов и пройдет. Из дома в бинокль посмотрит на этот берег, и если они не уберутся к тому времени – она по кустам прибрежным шмальнет, ей-Богу! Ох, как же я вас ненавижу...
Вдруг захотелось поговорить с сестрой. Вот кто-кто, а Мика ее поймет. Они с Доминикой не просто сестры, они – близнецы. Ее половинка, ее лучшая подруга, ее Мика.
Лина с детства привыкла к мысли, что они с сестрой –явление весьма необычное. И дело даже не в том, что они близнецы. Близнецы в семьях кифэйев рождались, как и в обычных – не очень часто, но само по себе это было не удивительным. Странным было то, что одна из них была Рокс, а другая – Водзар. Иными словами, Мандра и Лейф. Мама смеялась: как вы, мол, в животе не передрались? На самом деле, драться и делить им было нечего – каждому свое. Что не уменьшало их совершенно необычной даже по мерками кифэйев привязанности друг к другу. Все детство неразлучны были, и не надоедало им быть вместе. Словно смотрелись друг в друга, как в зеркало. И расставались после инициации, уезжая каждая в свою Обитель, горько, тяжело, с надрывом.
С годами они, бывшие в возрасте пяти лет одинаковыми даже на материнский взгляд, стали сильно различаться – природа брала свое. Посветлели до голубого темно-синие глаза Водзара. Не по-девичьи раздались плечи и окрепли руки у Рокса. Они становились тем, кем и положено быть. И все равно оставались, словно аверс и реверс одной монеты – похожие и непохожие одновременно. Равный рост, темные волосы. Ярко-голубые глаза и небрежная мальчишеская стрижка – у одной. Мужские плечи и пышная коса – у другой. Ангелина и Доминика.
Несмотря на разную “специализацию”, официальное прикрытие у них одинаковое – егеря. Женщина-егерь представляет собой вообще явление редчайшее. Иногда Лине казалось, что все женщины-егеря, какие есть – это все кифэйи. Потому как какая ж нормальная женщина согласится на такую жизнь: в глуши, в одиночестве, без удобств? А если ты уродился не Альфаиром, а, скажем, Роксом, Томалом или, как она, Водзаром, то выбора у тебя нет. Какое-то занятие нужно в любом случае, обеспечивать себя Хранитель должен сам, никто ничего на белом блюдечке не принесет. Вот и идут такие кифэйи в егеря, лесники, охотоведы и прочее схожее. Как они с сестрой, например.