— Ну вот! — сердито воскликнул он. — Элойсо уже отравил своим ядом мозг Бел, а теперь дошла очередь и до тебя. Теперь ты сомневаешься в моих намерениях.
— Тогда скажи мне, каковы они, и позволь решать самой, — сказала она, задыхаясь.
— Я хотел, чтобы ты получила то, что, как я полагаю, принадлежит тебе по праву.
Ее глаза сузились. Впечатление было такое, что он опять чего-то недоговаривает.
— А если не принадлежит?
Он пожал плечами.
— Мы с тобой все равно будем счастливы — где бы ни жили, что бы ни делали и кем бы ты ни была. Мне безразлично, дочь ли ты егеря, лорда или…
— Но если мой отец действительно Элойсо Родригес де Месонеро, — осторожно начала она, — то как мы можем жить вместе, если он виноват в смерти твоей жены и ребенка?
— Жены? — Харви, казалось, был искренне удивлен.
Как он притворяется, с грустью подумала она. Мог бы обмануть даже инквизицию.
— Маргарет, — язвительно напомнила она.
К ее негодованию, он как будто удивился еще сильнее.
— Но она не была моей женой. Что за бредовая мысль!
— Маргарет Риордан, — отрезала она. — Ее имя было на табличке под портретом.
— Но это еще не делает ее моей женой, — угрюмо возразил Харви.
Его тон поколебал уверенность Джоан. Может быть, она сделала неверные выводы?
— Я ведь могу проверить, ты знаешь, — предупредила Джоан.
— Как хочешь. Ты просмотрела самое очевидное. Маргарет была моей сестрой.
Джоан откинулась на спинку дивана.
— Твоей сестрой? — Она посмотрела на него с подозрением. — Но ты сказал мне, что у тебя нет ни братьев, ни сестер…
— У меня их нет — благодаря Элойсо де Месонеро.
— О, Харви! — задохнулась она, не в силах произнести ни слова.
— Маргарет была старше меня, но во многих смыслах я относился к ней как к младшей сестре. Когда я стал достаточно взрослым, то счел своим долгом заботиться о ней. Маргарет была слишком жизнерадостна и доверчива, это не принесло ей добра, — добавил он, устремив на нее опустошенный взгляд.
Джоан покраснела от стыда и почувствовала себя мерзко.
— Извини меня, — пробормотала она. — Когда ты в первый раз рассказал мне о ней, я решила, что вы были любовниками.
— Если бы ты только спросила, — простонал он. — Дорогая, извини меня. Но как ты пришла к такому заключению? — недоуменно спросил Харви.
— По тому, как ты говорил о ней, какое у тебя при этом было выражение лица. А когда я увидела портрет… Маргарет была очень красива, — прошептала она, вновь испытав укол ревности.
— Да, — согласился он напряженным голосом.
— О, Харви, я понимаю, почему ты так настроен против де Месонеро, — неуверенно начала она. — Но меня беспокоит сам факт нашего присутствия здесь. Ты не просто хочешь проверить, кто имеет права на плантацию — я или Бел. Тобою движут какие-то иные мотивы — настолько сильные, что ты не поленился привезти меня сюда, на другой край света, чтобы я помогла тебе достичь своей цели. Но какой, Харви?
— Справедливости. — Он сказал это негромко, но в его голосе прозвучала такая сила, что она вздрогнула.
Подозрения Джоан подтверждались.
— Так, значит, справедливость — это просто синоним мести?
— Джоан! — сказал он с напором. — Неужели ты думаешь, что я могу оставаться в стороне, будучи уверенным, что Элойсо и Бел лгут? У нее нет прав на плантацию. Здесь замешаны интересы и других членов семьи. Они надеются на меня…
— Ах да, — вспомнила она. — Ты же вчера встречался с Луисом и его матерью.
Мысль о том, что у нее здесь могут оказаться родственники, почему-то пугала. Странные люди жили в этом странном месте. И со странными склонностями — к обману, ненависти, темным тайнам.
— Что… что они из себя представляют?
Харви одобряюще сжал ее руку, как будто понимал, что творится у нее в душе.
— Луис производит сильное впечатление. Блондин, голубые глаза, атлетически сложен, крут и поначалу, естественно, был настроен крайне враждебно. Но, поговорив немного, мы с ним сошлись, — признался он. — В основном благодаря его жене, Клер. — Харви рассеянно улыбнулся. — Она беременна. Очень открытая, добросердечная и дружелюбная. Они, кажется, счастливы вместе.
В этом Джоан им позавидовала.
— А мать Луиса, сестра Элойсо?
— Долорес? — Харви задумчиво прищурился. — Я бы сказал, озлоблена. Горой стоит за сына и ненавидит брата. Не может спокойно упоминать его имени.
Джоан побледнела.
— А ты… — Голос ее задрожал. — А ты сказал Долорес и Луису, что, по твоему мнению, я дочь Элойсо?
— Да, сказал, что уверен в этом. Долорес была в шоке. Как мне показалось, она не сомневалась, что претензии Бел несостоятельны.
— И сама надеялась получить наследство, — заключила Джоан. — Но, послушай, Элойсо ведь может завещать все случайному знакомому или даже приюту для кошек.
— Нет, ни за что. Элойсо принадлежит к старинной испанской фамилии, очень гордится предками и беспокоится о потомках. Он оставит плантацию только тому, в чьих жилах течет его кровь. Предпочтительно своему наследнику по прямой, — твердо добавил он.
Ясно: Харви имел в виду ее. Подобная перспектива отнюдь не радовала.
— Но почему ты так уверен в том, что Элойсо — мой отец? — спросила Джоан.
Сочувственно глядя на нее, Харви слегка коснулся пальцами серебряного медальона, висевшего у нее на шее.
— Потому что на фотографии внутри него изображена жена Элойсо, — просто ответил он. — Нет никаких сомнений.
У Джоан задрожали губы. Да, это неоспоримое свидетельство.
— Тогда мы должны увидеться с Элойсо, поговорить с ним, — нервно сказала она.
— В этом нет никакой необходимости…
— Но этот человек может оказаться моим отцом! — возбужденно воскликнула она. — Хотя, бог свидетель, я бы все отдала, лишь бы по-прежнему считать моими родителями Самнера и Рейчел и никогда не слышать об Элойсо де Месонеро!
— Дорогая, — успокаивающе сказал Харви, целуя ее в висок, — он не станет слушать, что бы мы ему ни сказали. Подождем результата анализа.
— Я не могу ждать, — возразила она с раздражением. — Мне нужно увидеться с ним. Я покажу ему медальон, расскажу свою историю и посмотрю, что он на это ответит. Пожалуйста, Харви! — взмолилась она с блестящими от слез глазами. — Прямо сейчас. Давай покончим с этим раз и навсегда!
Пока она не передумала, пока не попросила Харви увести ее домой и не выкинула из головы само существование де Месонеро.
— Прямо сейчас. Сию же минуту!
Харви долго думал, прежде чем ответить, и, когда заговорил, стало ясно, что слова даются ему нелегко.
— Хорошо. Если ты действительно этого хочешь. — Неожиданно ее нервозность передалась и ему. — Нам придется преодолеть перевал, а потом проехать вдоль побережья. Думаю, лучше взять джип и на ночь остановиться где-нибудь. Тогда у нас будет больше шансов обо всем поговорить с Элойсо — не придется беспокоиться о том, как добраться домой до темноты.
Только когда они оказались в горах, Джоан поняла, как был прав Харви. Дорога извивалась гигантским серпантином, и каждая миля отнимала массу времени. И словно для того чтобы усложнить им путь, по крыше джипа, как будто пытаясь пробить ее насквозь, забарабанил тропический ливень. Несмотря на то, что дворники работали как сумасшедшие, Харви с трудом мог видеть на фут впереди себя.
Казалось, вода окружает их со всех сторон. Она потоками стекала с крутых склонов и обрушивалась на ухабистую дорогу с такой силой, что, казалось, их вот-вот смоет вниз.
Как ни странно, но это приводило Джоан в возбуждение: она и Харви против разбушевавшейся стихии! Ситуация казалась гораздо более простой, чем недавняя борьба с собственными эмоциями. Харви показывал себя человеком собранным, уверенным в своих силах, знающим, что делает. Словом, мужчиной, на которого можно положиться.
— Все выглядит хуже, чем есть на самом деле, — постарался успокоить Джоан Харви.
— Если бы я была с кем-нибудь другим, то, наверное, испугалась бы, — призналась она.
— Спасибо! Эй, дождь прекращается! И взгляни-ка — радуга!
— Две. Три. О, Харви! — восторженно воскликнула Джоан. — Четыре радуги! Какие яркие… разве они не прекрасны?
— Изумительны. Давай передохнем. — Он съехал на обочину и со вздохом облегчения выключил двигатель.
— Ты, должно быть, устал. Не устроить ли нам перерыв на завтрак? — предложила она.
— Хорошая идея. Хлеб из бананов и цыпленок в чесночном соусе. Я с удовольствием поел бы, — ответил Харви.
Джоан достала корзину и вытащила приготовленную еду. Затем взяла кусок цыпленка. Харви сделал то же самое. И вдруг, отложив сдобренную специями ножку, наклонился и, осторожно взяв за подбородок, повернул ее голову лицом к себе.
Джоан хотела было что-то сказать, но он уже накрыл ее губы своими, и заготовленная фраза мгновенно вылетела у нее из головы. Поцелуй был нежным, но бесконечно чувственным, объятия с каждым мгновением становились все крепче, все требовательней, и Джоан почувствовала, как обмякает ее тело.
Она прижалась к нему в отчаянной попытке забыть все свои страхи. А Джоан действительно боялась и осознавала это. Она отважилась настоять на встрече с Элойсо, но и страшилась ее. В объятиях же Харви Джоан чувствовала себя такой счастливой и защищенной от всех неприятностей.
— Джоан, Джоан, — хриплым голосом повторял он. — Джоан…
Неожиданно Харви поднял ее, и она оказалась сидящей на нем верхом, его руки поглаживали ее обнаженные икры, бедра скользили по гладкой коже.
— Мы должны остановиться. Ты говорил… — нерешительно начала Джоан.
— Я люблю тебя, — еле слышно произнес он.
Джоан замерла. Ее удивленные глаза встретились с его взглядом, и он вновь начал целовать ее губы, шею, плечи, грудь…
— Харви, — прошептала она. — Что ты сказал?.. Харви?..
— Я люблю тебя, — повторил он, сверкнув глазами. — Я люблю тебя. Здесь, — произнес он, беря напрягшийся сосок теплыми губами. — И здесь… — Харви поцеловал то место, где отчаянно билось ее сердце, и оно трепетно сжалось. — А теперь послушай мое, — попросил он.
Затаив дыхание Джоан приложила ладонь к его груди. Сердце Харви металось, как маленький зверек в клетке.
— Но это ведь не просто… секс? — робко спросила она.
— И секс, конечно, тоже, — признался он. — Мне нужно все. Я хочу этого со дня нашей первой встречи. Но я считал, что было бы нечестно просить тебя разделить со мной мою жизнь…
— Но почему? — потребовала она.
— Я скажу тебе. Жизнь военного репортера не слишком способствует браку, — произнес он с кривой усмешкой. — Я изо всех сил старался не увлекаться тобой, потому что знал, что могу влюбиться всерьез. — Харви улыбнулся и потрепал ее по волосам. — И каждый раз, когда я уже готов был сдаться, я представлял себе, что мы с тобой поженились и я отправляюсь на задание. Я знал, как это будет чертовски тяжело для нас обоих!
Джоан взяла лицо Харви в ладони и поцеловала его.
— Ты идиот! — с сожалением вздохнула она. И передернулась, вспомнив о Бруно. — Если бы только…
— Не бери в голову, — пробормотал он, заглядывая ей в глаза. — Забудь прошлое. Теперь мы вместе. Мы заслужили право жить той жизнью, которая устраивает нас обоих. Мне хочется, чтобы ты была счастлива, Джоан.