В воздухе витает восхитительный
аромат свежевыпеченного хлеба, а подойдя поближе, я вижу, как продавщица за прилавком что-то показывает небольшой толпе покупателей.
Обожаю магазинные презентации.
Продавщица берет блестящую хромированную штучку со шнуром, включенным в розетку, открывает ее и демонстрирует вафли в форме сердечек –
подрумяненные, пышные, даже на вид вкусные.
– Пользоваться вафельницей очень просто и удобно! Утром вас разбудит аппетитное благоухание свежеиспеченных вафель.
Боже, что может быть прекрасней? Мне вдруг представляется, как мы с Люком сидим в постели, поедаем вафли-сердечки с кленовым сиропом и
запиваем их щедрыми порциями пенистого капуччино.
– Обычная цена этой вафельницы – 49,99, – продолжает продавщица. – Но сегодня мы продаем ее по специальной сниженной цене – за двадцать
пять фунтов. На пятьдесят процентов дешевле.
Меня будто током шарахнуло. На пятьдесят процентов?
Обязательно надо купить.
– Беру! – объявляю я и толкаю тележку вперед.
– Что ты делаешь? – пугается Джесс. Я в изнеможении закатываю глаза.
– А ты не видишь? Покупаю вафельницу. Может, отойдешь в сторонку?
– Нет! – И Джесс вдруг решительно загораживает мне путь. – Я не позволю тебе потратить целых двадцать пять фунтов на вещь, которая тебе
совершенно не нужна.
Я готова рвать и метать! Откуда ей знать, что мне нужно, а что нет?
– Вафельница мне нужна! – стою на своем я. – Она давно значится у меня в списке необходимых покупок. Однажды Люк даже сказал: «Чего в нашем
доме не хватает, так это вафельницы».
Вранье, конечно. Но ведь Люк мог бы так сказать. Джесс же не знает, как было на самом деле.
– К тому же это не покупка, а экономия денег, если ты еще не заметила, – добавляю я и пытаюсь ее объехать. – Очень выгодное предложение!
– Какое же оно выгодное, если тебе предлагают ненужную вещь? – Джесс хватается за тележку и пробует откатить ее назад.
– Руки прочь от моей тележки! – негодую я. – Мне позарез нужна вафельница! И я могу ее себе позволить! Легко! Я ее беру, – сообщаю я
продавщице и хватаю с прилавка коробку.
– Нет, не берет! – И Джесс отнимает у меня новенькую покупку.
Что? Что– о?!
– Я же для тебя стараюсь, Бекки! У тебя магазиномания! Пора научиться говорить «нет»!
– Говорить «нет» я умею! – От ярости я разве что слюной не брызгаю. – Когда угодно! Но сейчас я не хочу! Я ее возьму, – снова сообщаю я
сконфуженной продавщице. – А лучше сразу две. Подарю вторую маме на Рождество.
Сгребаю две коробки и вызывающе кладу их в тележку. Вот так.
– Собираешься выбросить на ветер пятьдесят фунтов? – презрительно цедит Джесс. – Просто взять и выбросить деньги, которых у тебя нет?
– Ничего я не выбрасываю.
– Нет, выбрасываешь!
– Нет, черт подери! – взрываюсь я. – А деньги у меня есть. Полным-полно!
– Ты живешь в стране фантазий! – вдруг срывается Джесс. – Деньги у тебя есть до тех пор, пока не кончилось барахло, которое ты распродаешь.
А что дальше? Что будет, когда Люк узнает, чем ты занималась все это время? Ты же сама себе роешь яму!
– Не рою я никакую яму! – злобно ору я.
– Роешь!
– Нет, не рою…
– А ну, сейчас же прекратите! Вы же сестры! – перебивает меня сердитый женский голос, и мы обе вздрагиваем.
Я ошарашенно озираюсь по сторонам. Откуда здесь взялась мама?
И вдруг замечаю женщину, которая положила конец ссоре.
Откуда здесь взялась мама?
И вдруг замечаю женщину, которая положила конец ссоре. Она и не смотрит на нас – сердито выговаривает девчушкам-двухлеткам, сидящим в
коляске.
Ох.
Отвожу прядь волос с разгоряченного лба. Мне вдруг становится стыдно. И Джесс смущена.
– Пойдем к кассам, – с достоинством произношу я, еле поворачивая тележку.
Домой мы едем в мрачном молчании. Внешне я спокойна, а внутри так и киплю.
Кто дал Джесс право читать мне нотации? Что она о себе возомнила, с чего взяла, будто у меня проблемы?
Дома мы выгружаем и разбираем покупки, сведя общение к минимуму. Даже не смотрим друг на друга.
– Хочешь чаю? – спрашиваю я официальным тоном, убрав последний пакет.
– Нет, спасибо, – так же чинно отзывается она.
– У меня дела, а ты пока займись чем-нибудь сама.
– Хорошо.
Она исчезает за дверью своей комнаты и тут же снова появляется – с книжкой под названием «Петрография вулканических пород Великобритании».
Бог ты мой, она и вправду умеет развлекаться.
Джесс садится на высокий табурет, а я включаю чайник и выставляю две кружки. Спустя несколько минут заходит Люк, лицо у него встревоженное.
– Привет, дорогой! – В эти слова я вкладываю дополнительную порцию тепла. – А я купила нам чудесную вафельницу! Будем каждое утро
лакомиться вафлями!
– Отлично, – рассеянно говорит он, а я бросаю в сторону Джесс мстительный взгляд.
– Чаю хочешь?
– Чаю?… Да, спасибо… – Он потирает лоб и заглядывает в угол, за открытую дверь. Потом шарит ладонью по верху холодильника.
– Ты что? – спрашиваю я. – Что-то случилось?
– Потерял одну вещь. – Люк хмурится. – Абсурд. Не могла же она раствориться в воздухе.
– Что за вещь? – сочувственно спрашиваю я. – Сейчас поищем вместе.
– Не волнуйся. Она нужна мне для работы. Ничего, найдется. Здесь ей некуда пропасть.
Я ласково обнимаю его за плечи.
– Я же хочу помочь! Ты не понял? Объясни, что пропало, и мы поищем вместе. Папка с бумагами? Книга? Документы?
– Какая ты милая. – Он целует меня. – Нет, не то. Коробка с часами. От Тиффани. Там было десять штук.
У меня останавливается сердце. А в другом углу кухни Джесс, оторвавшись от книг, навостряет уши.
– Часы от Тиффани, говоришь? – бормочу я.
– Угу. Ты помнишь, что завтра вечером у нас ужин с представителями «Аркодас Труп»? В рамках кампании? Мы решили слегка подмаслить их. Вот я
и купил целую партию часов, чтобы раздарить от имени компании, а они как сквозь землю провалились. – Его лоб опять собирается в морщины. –
Ума не приложу, куда подевались эти треклятые штуковины. Ведь все время были здесь – и вдруг исчезли!
Джесс так и сверлит меня взглядом – ее глаза точно два лазера.
– Часы вечно теряются, – бесстрастно замечает она.
Ой, да заткнись хоть ты.
Я с трудом сглатываю. Как меня угораздило продать подарки, которые Люк купил для клиентов? Что на меня нашло? А я-то думала, почему никак
не могу вспомнить, когда покупала их…
– Может, я их в гараж отнес. – Люк тянется за ключами. – Схожу посмотрю.
О господи. Придется сознаваться.
– Люк… – еле слышно бормочу я, – Люк, только не сердись, пожалуйста…
– Что? – Он разворачивается, видит мое лицо и сразу настораживается. – Что такое?
– Знаешь… – я облизываю пересохшие губы, – возможно, я…
Люк прищуривается.
– Ну? Что ты натворила, Бекки?
– Продала их, – шепчу я.