– Один из нас повесился.
– А двенадцатый?
– Мой брат Иоанн остался в Иерусалиме, – ответил один из самых молодых.
Буррус наклонился ко мне и шепнул на ухо, что Иоанн и Иаков принадлежали к богатой семье, очень влиятельной и связанной с первосвященником Каиафой.
– Иоанн ушел сегодня утром, он отправился к могиле.
– А вы почему отстали?
– Мы возвращаемся по домам. Мы осознали свою ошибку.
– Где вы были сегодня ночью?
– Здесь.
Они казались искренними. У лжецов не могло быть столь виноватого вида. Лжецы доказывали бы свою непричастность.
Я приказал обыскать овчарню и окрестности. Трупа не нашли. Ученики, похоже, даже не понимали, что я ищу, они продолжали защищать себя, обвиняя во всем колдуна.
Более других обрушивался на своего бывшего учителя Симон, широкоплечий гигант с выпирающими мышцами. По его могучей шее разбегалась сеть синих жил, словно ее проложили земляные черви. Он с неистовством сжигал теперь то, что ранее обожал. И я подумал, как страстно он, должно быть, еще вчера почитал и любил Иисуса.
Разговор начал утомлять меня. Очевидно, что эти бедолаги потеряли всё и ждали скорого ареста, суда синедриона и неминуемой смерти. Если бы им было что сказать в свою защиту, они бы уже все выложили, чтобы избежать неприятностей.
В этот момент на дороге показалась белая фигура. Из Иерусалима к нам спешил хорошо сложенный красивый отрок лет восемнадцати, с длинными темными ресницами. Его, похоже, обуревали рвущиеся наружу чувства. Не обращая внимания ни на мой отряд, ни на меня, он бросился к друзьям и прокричал:
– Иисуса больше нет в гробнице!
Евреи были так испуганы, что застыли на месте, до них не дошел смысл сказанных слов. Юноша с радостью повторил новость, удивленный всеобщим равнодушием. Но ученики не слушали его, они косились на меня, пытаясь дать понять молодому человеку, что здесь находится прокуратор.
Юноша повернулся ко мне и, не потеряв присутствия духа, улыбнулся:
– Приветствую тебя, Понтий Пилат. Я – Иоанн, сын Зеведея. Я объявил им то, что отныне знает весь Иерусалим: Иисус покинул свою могилу!
И вправду, Иоанн обладал наглой самоуверенностью отпрыска из богатой семьи. Не выношу, когда ко мне обращаются с речами до того, как высказался я. Поэтому я не ответил и дал знак отряду собираться.
Потом смерил презрительным взглядом учеников.
– Я не стану вас задерживать. Расходитесь по домам. И чтобы вашей ноги больше не было в Иерусалиме.
От этих слов лица несчастных разгладились, подобно сухой земле после дождя. Они удивленно переглядывались: свободны! Они склонились передо мной все, кроме Иоанна. Симон, опьянев от благодарности, даже облобызал мне ноги, совсем не смущаясь столь унизительного проявления своей радости.
Я в последний раз пригрозил им:
– Идите домой, вернитесь к работе, забудьте о колдуне и перестаньте поддерживать слух об исчезнувшем трупе. Через несколько часов мы его найдем, а похитителей посадим под замок.
Иоанн расхохотался во все горло. Насмешливый юноша был счастлив бросить мне вызов. Я выхватил плетку, чтобы ударить его, но он остановил меня, быстро произнеся:
– Я знаю, кто взял тело Иисуса.
Он уже не смеялся. И выглядел искренним. Неужели моя плетка внушила ему почтительность? Он упрямо смотрел мне прямо в глаза.
– Я знаю, кто это.
Я неспешно заткнул плетку за пояс. В конце концов, экспедиция оказалась небесполезной.
– Откуда ты знаешь?
– Так было предусмотрено. Был план.
– Интересно. Итак?
– Все прошло как нужно.
– Интересно. И кто же украл труп?
– Ангел Гавриил.
Я долго разглядывал беднягу.
И кто же украл труп?
– Ангел Гавриил.
Я долго разглядывал беднягу. Всеми силами своей юной души он верил в то, что произнес. Чтобы просветить тебя, ибо, к счастью, тебе, мой дорогой брат, неведомы еврейские глупости, знай: ангелы – местная достопримечательность наряду с апельсинами, финиками и пресными хлебами – есть посланцы их единого Бога, духовные создания, принимающие человеческий облик, нечто вроде армии нематериальных и бесполых солдат. Сии воины, похоже, неоднократно вмешивались в историю еврейского народа. Ангелы путешествуют между землей и небом с помощью лестницы, невидимой разумеется. И конечно, сегодня они настроены против римлян, как раньше были настроены против египтян, ибо поддерживают евреев во всех их столкновениях с другими народами. Евреи прячутся за спины ангелов, когда их разум спотыкается, что происходит очень часто. А потому этот отрок без труда объяснил непонятное небесным вмешательством, а чтобы придать своему объяснению больше достоверности, даже назвал имя ангела: Гавриил. Ибо эти странные существа, хотя никто их не видел, носят имена, оканчивающиеся на «ил», что указывает на их происхождение от Бога, а потому у них у всех имена Михаил, Рафаил, Гавриил. Сам видишь из этой ахинеи, что значит быть прокуратором Иудеи… Я ежедневно не только сталкиваюсь с беспорядком в отношениях между людьми – соперничество, межплеменные распри, восстания, бунты, – но и с крайним беспорядком в их мыслях. Иудея сводит с ума. Она дурманит, как вино. Парадокс этой иссушенной, твердой, иногда пустынной земли, над которой не поднимается туман и в небе которой не проносятся облака, состоит в том, что она творит туман в мыслях.
Я велел отряду возвращаться, и мы, не вступая в споры, покинули учеников. Теперь я знал, куда следует направиться, чтобы отыскать труп.
Когда я понял, что ученики слишком трусливы и слишком разочарованы, чтобы предпринять какие-либо действия, что они никогда бы не пошли на мошенничество, я тут же сообразил, кто организовал этот хитрый спектакль. Это должен быть кто-то из уважаемых людей, сторонник Иисуса, способный нанять банду умелых воров, скрытных и молчаливых, а потом припрятать труп, не вызвав ничьих подозрений.
Я отправился в сельские владения, где проживал всеми уважаемый богач Иосиф из Аримафеи.
Почему я не подумал об этом ранее? Именно Иосиф последние два дня дергал за ниточки послушных кукол.
Поместье его располагалось к востоку от Иерусалима за огромными оливковыми рощами. Вокруг простирались бесконечные виноградники. Благодаря виноделию Иосиф является одним из самых зажиточных людей, что дает ему возможность заседать в синедрионе, собрании, творящем суд в религиозных делах. Не исключая и дела колдуна. В синедрионе заседают три группы лиц: священнослужители, учители закона и главы богатейших семей. К последнему принадлежит Иосиф. Этот член совета произносит на заседаниях умеренные речи, не похожие на привычные религиозные славословия. Однако он больше, чем пристало судье, заинтересовался Иисусом. Вечером, в день распятия, Иосиф явился ко мне испросить разрешения снять Иисуса с креста, натереть его тело благовониями и похоронить в новой, только что подготовленной семейной гробнице.
Похоже, он испытывал смущение, обращаясь ко мне с просьбой. Я понимал, что он вместе со всем синедрионом проголосовал за смерть Иисуса, подчиняясь дисциплине, но сочувствовал осужденному больше, чем выказывал. Не задавая лишних вопросов, я удовлетворил его просьбу похоронить Иисуса. Ибо похоронить его надо было быстро, до захода солнца; в противном случае суббота и пасхальные праздники не позволят ничем заниматься и труп его будет гнить на кресте. К тому же я всегда с уважением относился к Иосифу, мудрому торговцу, заботливому отцу семейства, умеренному члену синедриона, который я пытаюсь контролировать по мере возможностей.
Тогда я не подозревал, в каком хитроумном плане невольно принял участие.