Без этой предохранительноймерыя
мог бы умереть вторично очень быстро после пробуждения, как умирали головы
собак в наших первых опытах. Но, повторяю, в тот момент обо всем этом я не
думал. Все было смутно, как будто кто-нибудь разбудил меня послесильного
опьянения, когда действие алкоголя еще не прошло. Но в моем мозгувсеже
затеплилась радостная мысль, что если сознание, хоть и смутное,вернулось
ко мне, то, значит, я не умер. Еще неоткрываяглаз,яраздумывалнад
странностью последнего припадка. Обыкновенно припадки астмыобрывалисьу
меня внезапно. Иногда интенсивность одышки ослабевала постепенно. Но я еще
никогда не терял сознания после припадка. Этобылочто-тоновое.Новым
было также ощущение сильной боли в области шеи. И еще одна странность: мне
казалось, что я совсем не дышал, а вместе с тем и не испытывалудушья.Я
попробовал вздохнуть, но не мог. Больше того,япотерялощущениесвоей
груди. Я не мог расширить грудную клетку, хотя усиленно, как мне казалось,
напрягал свои грудные мышцы. "Что-то странное, - думал я, -илиясплю,
или грежу..." С трудом мне удалось открыть глаза. Темнота. В ушахсмутный
шум. Я опять закрыл глаза... Вы знаете,чтокогдачеловекумирает,то
органы его чувств угасают не одновременно. Сначала человек теряетчувство
вкуса, потом гаснетегозрение,потомслух.По-видимому,вобратном
порядке шло и их восстановление. Через некоторое время я снова поднял свои
веки и увидел мутный свет. Как будто я опустился в воду наоченьбольшую
глубину. Потом зеленоватая мгла начала расходиться, иясмутноразличил
перед собою лицо Керна и в то же время услыхал уже довольно отчетливоего
голос: "Пришли в себя? Очень рад вас видеть вновь живым". Усилиемволия
заставил мое сознание проясниться скорее. Я посмотрел вниз и увиделпрямо
под подбородком стол, - в то времяэтогостоликаещенебыло,абыл
простой стол, вроде кухонного, наскоро приспособленный Керномдляопыта.
Хотел оглянуться назад, но не мог повернуть голову. Рядом сэтимстолом,
повыше его, помещался второй стол - прозекторский.Наэтомстолележал
чей-то обезглавленный труп. Я посмотрел нанего,итруппоказалсямне
странно знакомым, несмотря на то, что он неимелголовыиегогрудная
клетка была вскрыта.Тутжерядомвстеклянномящикебилосьчье-то
человеческое сердце... Я с недоумением посмотрел на Керна. Я еще никакне
мог понять, почему моя голова возвышается над столом и почемуяневижу
своего тела. Хотел протянуть руку, но не ощутилее."Вчемдело?.."-
хотел я спросить у Керна и только беззвучно шевельнул губами. А он смотрел
на меня и улыбался. "Не узнаете? - спросил он меня, кивнув понаправлению
к прозекторскому столу. - Это ваше тело. Теперь вы навсегда избавилисьот
астмы". Он еще мог шутить!.. И я понял все. Сознаюсь, впервуюминутуя
хотел кричать, сорваться со столика, убить себя и Керна... Нет, совсемне
так. Я знал умом, что должен был сердиться, кричать, возмущаться, ивто
же время был поражен ледянымспокойствием,котороевладеломною.Быть
может, я и возмущался, но как-то глядя на себя и на мир со стороны.
Быть
может, я и возмущался, но как-то глядя на себя и на мир со стороны. В моей
психике произошли сдвиги. Ятольконахмурилсяи...молчал.Моглия
волноваться так, как волновался раньше, если теперь моесердцебилосьв
стеклянном сосуде, а новым сердцем был мотор?
Лоран с ужасом смотрела на голову.
- И после этого... после этого вы продолжаете с ним работать. Если бы
не он, вы победили бы астму и были теперь здоровым человеком... Онвори
убийца, и вы помогаете ему вознестись на вершину славы.Выработаетена
него. Он, как паразит, питается вашей мозговой деятельностью, он сделал из
вашей головы какой-то аккумулятор творческой мысли и зарабатывает наэтом
деньги и славу. А вы!.. Что дает он вам? Какова вашажизнь?..Вылишены
всего. Вы несчастный обрубок, в котором, на ваше горе, еще живутжелания.
Весь мир украл у вас Керн. Простите меня, но я не понимаю вас.Инеужели
вы покорно, безропотно работаете на него?
Голова улыбнулась печальной улыбкой.
- Бунт головы? Это эффектно. Что же я мог сделать? Ведь я лишендаже
последней человеческой возможности: покончить с собой.
- Но вы могли отказаться работать с ним!
- Если хотите, я прошел через это. Но мой бунт не был вызван тем, что
Керн пользуется моим мыслительным аппаратом. В конце концов какое значение
имеет имя автора? Важно, чтобы идея вошла в мир исделаласвоедело.Я
бунтовал только потому, что мнетяжкобылопривыкнутькмоемуновому
существованию. Я предпочитал смерть жизни... Я расскажу вамодинслучай,
происшедший со мной в то время. Как-то я был в лаборатории один.Вдругв
окновлетелбольшойчерныйжук.Откудаонмогпоявитьсявцентре
громадного города? Не знаю. Может быть, его завезлоавто,возвращающееся
из загородной поездки. Жук покружился надо мной и сел на стекляннуюдоску
моегостолика,рядомсомной.Яскосилглазаиследилзаэтим
отвратительным насекомым, не имея возможностисброситьего.Лапкижука
скользили по стеклу, и он, шурша суставами, медленноприближалсякмоей
голове. Не знаю, поймете ли вы меня... я чувствовал всегда какую-то особую
брезгливость, чувство отвращения ктакимнасекомым.Яникогданемог
заставить себя дотронуться до них пальцем. И вот я был бессилен даже перед
этимничтожнымврагом.Адлянегомояголовабылатолькоудобным
трамплиномдлявзлета.Ионпродолжалмедленноприближаться,шурша
ножками. После некоторых усилий ему удалось зацепиться заволосыбороды.
Он долго барахтался, запутавшись в волосах, но упорно поднимался все выше.
Так он прополз по сжатым губам, по левойстороненоса,черезприкрытый
левый глаз, пока, наконец, добравшись до лба, не упал на стекло, аоттуда
на пол. Пустой случай. Но он произвел на меня потрясающее впечатление... И
когда пришел профессор Керн, я категорически отказалсяпродолжатьсним
научные работы. Я знал, что он нерешитсяпубличнодемонстрироватьмою
голову. Без пользы же не станетдержатьусебяголову,котораяможет
явиться уликой против него.