Как они меня все достали! Саша, Сашенька, девочка... Проникновенные голоса, нежные интонации, ласкающие взгляды, а на самом деле... А на самом деле – ложь, грязь, фальшь и грубый расчет. Конечно, какую цену для них имеют чьи-то растоптанные жизни и чувства, когда на кону такие ставки? Вопрос только в том, кто же все-таки перетасовал и сдал эту колоду?
– Я тебе не верю! Никому не верю! Почему я не могу видеть его сейчас? Вы все мне врете! Что с моим мальчиком? Как он оказался у тебя?
Мой голос уже вовсю звенел на истерической волне и, конечно, не мог не привлечь к себе внимания. Со стороны дома послышался шум чьего-то движения, и через минуту рядом с Валиком плечом к плечу встал полковник.
Ох, не нужно было ему этого делать! Совершенно не нужно. Потому что я тут же опустила пистолет пониже и, целясь ему в колено, дважды выстрелила.
Никогда бы не подумала, что пистолет производит столько шума и от него такая отдача. В фильмах все так красиво, без напряжения, а мои руки просто подпрыгнули после первого выстрела, и второй пришелся Валику в руку. Он побледнел, но не охнул и не упал, корчась от боли. Я попала в протез. Гадость какая! Мне стало так стыдно, что я готова была начать извиняться. Если бы не зверская физиономия полковника, я бы, наверное, так и сделала. Но этот человек возмущал меня одним фактом своего присутствия.
– Иуда! – крикнула я злобно и снова прицелилась ему в ногу: в первый раз я удачно прострелила заднюю левую ножку шезлонга, и он теперь жалобно перекосился, норовя упасть. – Убью!
– Дура чертова! – заорал он своим командным голосом и даже шагнул мне навстречу. – Убери пушку, идиотка! Пока ты тут всех не перестреляла, о чем потом будешь жалеть всю оставшуюся жизнь!
– Стой где стоишь! – припомнились мне слова из какого-то крутого боевика. – Иначе башку тебе снесу!
– Я же говорю – дура! – обратился он теперь уже к Валику. – Как можно любить такую бабу, ума не приложу! Угораздит же... Александра! Я тебе приказываю опустить пистолет!
– Не ори на меня, не в окопах!
Меня уже вовсю лихорадило, и если честно, я плохо соображала, что вокруг происходит. На заднем плане, за этими двумя умниками, мелькали какие-то тени. Кто сдавленно кричал, кто-то лязгал каким-то железом. Может, я тоже уже давно была под прицелом, кто знает? Все это не имело для меня сейчас никакого значения. Я была у цели, держала эту самую цель на мушке и ошибочно полагала, что контролирую ситуацию.
– Ты затеял все это, чтобы отомстить Лукашину, – перевела я дуло пистолета с полковника на Валика. – А заодно и мне! Тебе нужно было полновластное правление в городе, ты не знал, как этого добиться. И тут появляюсь я... План созрел молниеносно, так, Валик? И ты начинаешь такую тонкую игру, что просто дух захватывает! Узнаешь о проблемах моего сына, крадешь диск из моей квартиры. Загоняешь Славку в тупик, заставляешь его покинуть город. В чем тебе вполне удачно помогают полковник с его дочкой, доставив Славку тебе почти до места. Зачем нужно было калечить столько людей, Валик? Виктор, Настя, бедный парень с видеокамерой... Я ведь еще до вчерашнего дня подозревала Лукашина и его охранника. Думала, что это они подставляют тебя и твоего Арсения.
– Что же заставило тебя изменить свое мнение? – спокойно, без намеков на страх или злость, поинтересовался Валик.
– Фотографии! На них мой сын в твоем саду привязан к дереву! И еще твое знакомство с этим вот... – хотела сказать что-нибудь грубое, но передумала. Слишком уж взбешенным выглядел полковник. А ну как нервы у бывшего военного не выдержат и он кинется на меня врукопашную? – И тогда я все поняла... Кого не мог бы убить Лукашин, кто был ему так дорог? На кого у него не поднялась бы рука? Я позвонила тете Соне и узнала, что тебя тогда спасли! А мне ничего не сказали, потому что...
– Потому что мне ампутировали руку и выглядел я ужасно, как урод, одним словом, – горестно заполнил мою паузу Валик. – Твои нервы пощадили, а потом тебе стало не до меня.
– Чего ты не смог мне простить? Да? Все ведь из-за этого, так?!
– Вот дура! – снова не ко времени встрял второй скрипкой полковник. – Сашка! Ну отчего ты такая тупая? Неужели не понимаешь, что Лукашин использовал тебя! Что с первой минуты ты точно шла по пути, который он тебе наметил? Я еще тогда сказал тебе, что все это сильно смахивает на хорошо спланированную акцию. Так и оказалось! Правда, в его плане было несколько слабых мест, но ты без труда их заполнила. Лукашин, зная тебя, сделал ставку на твою чувствительность и недальновидность и не ошибся... Опусти, пистолет, детка! Я прошу тебя!
– Иди к черту! – огрызнулась я, начиная потихоньку запутываться. Этому чертову стратегу все же удалось сбить меня с толку.
– Как ты думаешь, почему ты беспрепятственно вошла в этот сад? Почему на тебе эти тряпки? Кстати, гадость ужасная, выглядишь, прости господи, как не знаю кто! – Он, к моему изумлению, неприлично выругался. – Как думаешь, почему? А потому, что тебя здесь ждали, Саша! А одежда твоя почти в точности копирует тот туалет, что был на тебе в тот страшный день много лет назад. Ты забыла, а они оба помнили это с точностью. И на этом решил сыграть Лукашин! Он знал, что Вадим не причинит тебе вреда. Знал, что поднимется в его душе, когда он тебя увидит во всем этом... Ты же знала, что попасть сюда простым путем невозможно! Здесь же везде видеокамеры и охрана! А ты вошла через калитку просто так...
– Здесь человек Лукашина, – выпалила я за секунду до выстрела, который просвистел над самой моей головой и ударил в левый бок Логинова, повалив его на спину и мгновенно изгадив спортивную кофту с длинными рукавами неряшливым темно-багровым пятном.
Что происходило потом, слилось для меня в один жуткий огненный вихрь. Захлебываясь, кашлял где-то сбоку автомат бесконечными очередями, косящими прекрасную экзотическую растительность сада. Ему вторили одиночные выстрелы из моего же пистолета, который у меня отобрал полковник и, накрыв меня собой, стрелял из него по той самой карликовой вишне, за которой я не так давно пряталась. Валик медленно полз к крохотному прудику и тоже стрелял. Откуда у него-то взялся пистолет, ума не приложу? Все вокруг ухало, свистело, грохотало смертоносным железом. Так мало мне было этого ужаса, тут еще и полковник змеем шипел мне в самое ухо:
– Идиотка! Что сумела натворить! Пороть тебя, Саша, некому, а мне все некогда. Ну, подожди, утрясем тут все дела, я тебе такой разнос устрою...
Устроил мне разнос, как ни странно, не он, а мой родной ребенок.
Появился он, когда все уже произошло и окончилось. Когда пахнувший порохом туман начал рассеиваться над садом. И кто-то где-то громко стонал, и противно гукали сирены «Скорой помощи» и милиции по ту сторону забора. Полковник к тому времени уже сел, с брезгливой миной отшвырнул от себя пистолет, не забыв его тщательно протереть перед этим, провел по лицу рукой, сильно надавив пальцами на глаза, и глухо пробормотал:
– Ну, вот и все... кажется...
Тут-то и появился мой Славка. Шел он со стороны заднего крыльца дома, странно пригибаясь, будто что-то пытался отыскать в густой траве. Потом увидел нас с полковником и бросился уже бегом.
– Мать! – глухо простонал он и всхлипнул почти по-детски, тычась мокрым, как у щенка носом, мне в шею. – С тобой все в порядке, ма? Ты цела? Слава богу! Слава богу...
Я могла лишь согласно трясти головой и беспрестанно всхлипывать, вцепившись в его плечи и густые, пахнувшие родным запахом волосы.
– Славка, родной мой... – пискнула я, когда он не без помощи полковника поставил меня на ноги. – Не верь этому человеку! Он чудовище! Иуда!
Тут-то мое родное чадо и выдало мне все по полной программе. Оказывается, я должна была ему и только ему быть обязанной. Что от него, как ни от кого другого, зависела моя безопасность. Что он сделал все, чтобы обошлось без лишних жертв. И так далее и тому подобное... От такого шквала его возмущения я даже забыла напустить на себя строгость и призвать сына к ответу за его грехи, которые положили начало всем нашим неприятностям.
Тут еще не ко времени нас окликнул Валик, которого перевязывали прямо на траве подоспевшие медработники.
– Васька ушел, – озабоченно прошептал он побелевшими губами. – Это плохо, Иван. Где твоя девочка?
Полковник сначала обернулся и взглянул на меня. Потом вопросительно посмотрел на Славку.
– Ее там нет! – выпалил он с болью в голосе. – Ее там нет и не было! Никаких следов ее присутствия. Я все комнаты облазил, все бесполезно...
– Кого нет? – спросила я и устыдилась, когда осуждающие взгляды трех мужчин сошлись на мне.
– Мать, Вики нигде нет! – Славкино лицо исказилось болезненной гримасой, точь-в-точь как на той фотографии. – Меня дядя Вадим снял с поезда, все объяснил, решив предостеречь от дальнейших глупостей.
– К тому же я был почти уверен, что Васька его непременно схватит, – Вадим, морщась, поднялся с земли и стоял теперь с мертвецки бледным лицом, опираясь на руку полковника. – Вот и решил предупреждающий жест сделать. А он, гад, девочку потом выкрал. Мы совсем ненамного опоздали... Ведь следили же, все время следили – и за ним, и за людьми его. Только это нам и помогло опередить его... Где же она может быть? Мы все его резиденции облазили. И на даче, и в квартире были. Где?
– Валик, а милиция в поезде?.. – Я часто моргала глазами, понемногу приходя в себя после той путаницы, что все перевернула вверх дном в моей голове.
– Да, девочка, да. Хорошо, что ребята из органов пошли навстречу. Доехала ты до места без эксцессов, под охраной...
– А как же ты узнал о том, что я собралась уехать?
– Ну, я не знал наверняка, но предполагал, потому и дежурили мои люди на вокзале в вашем городе и здесь, в Белореченске. Так... на всякий случай... Но ты опять нас всех удивила.
– Каким образом?
– Когда оставила полковника посреди дороги и бросилась на шею к Лукашину. Тут уж что хочешь, то и думай... Хорошо, что полковник оказался умным человеком, и у него хватило ума разыскать меня и посвятить в некоторые детали. Но время едва не было упущено...
– Мать, ну не время сейчас об этом! – закричал Славка, дернув меня за руку. – Вики нет! Ты понимаешь, что это значит для меня? Я жив и здоров, а она неизвестно где...
– Не кричи на меня! – вспомнила я все-таки о том, что он натворил не так давно: кричать следовало бы на него, и Вика, кстати говоря, тоже пострадала косвенно из-за его дури. – А Вика... Мне кажется, что я знаю, где она может быть. Поехали.
Поехали все. Загрузились в огромный, как танк, джип Логинова. Полковник сел за руль, меня усадил рядом, не пустив на заднее сиденье рядом с Валиком, хотя ему сейчас мое участие пришлось бы как нельзя кстати.
– С ним Славка сядет, – буркнул он, по-моему, с ревностью, а может, мне все это лишь показалось тогда. – Дорогу покажешь...
В калитку на Нагорной улице джип Валика не прошел. Поэтому к дому всем пришлось идти пешком. Входная дверь была распахнута настежь. Не было замка и на двери чулана. Оружие тоже исчезло.
– И что дальше? – сурово поинтересовался у меня полковник после того, как я повторила манипуляции Лукашина с одной из стен и показала им пустой тайник. – Тут не может быть моей дочери.
– Нет, она в доме! Подождите все, не кричите и не топайте. Идемте за мной в столовую.
Мы гурьбой вернулись в столовую, и тут я, набрав полные легкие воздуха, заорала что есть мочи, зовя сноху по имени. Мужики, понятное дело, принялись недовольно и саркастически морщиться. А я заорала снова и прислушалась.
– Есть! – возликовала я, услышав тот же самый ухающий гул, который, казалось, идет из-под наших ног. – Она где-то под землей.
– Мать, ну что ты снова... – принялся было скулить Славка, но Логинов ухватил его за локоть и легонько дернул, заставляя замолчать.
В столовой повисла тишина, которую нарушал размеренный гул, как если бы это на самом деле били в церковный колокол где-то далеко-далеко.
– Она в подвале! – Валик, кривясь от боли, двинулся вдоль стен. – Нужно найти вход туда... Это, несомненно, она... Ты ведь, Саша, уже слышала это?
– Да. Сегодня, рано утром, – меня вдруг осенило. – Может, вход на крыльце? Охранник утром долго там прохлаждался. Лукашин говорил, что он курит. Но окурков потом я не видела, как не видела и пепельницы, и дымом от него не пахло...
Почти час ушел у нас на то, чтобы отыскать искусно задекорированный под проломленные ступени крыльца вход в подвал. Славка не пустил туда никого, ухнув в земляной лаз, как в адские чертоги.
Полковник упал на колени и с напряженным измученным лицом замер над лазом.
– Ну что там? – закричал он не своим голосом: Славка долго не давал о себе знать.
– Все в порядке. Мы сейчас, – подал голос мой сын, и мы все облегченно выдохнули. – Она здесь. С ней все в порядке!..
В порядке – это, конечно же, было сильным преувеличением. Вика сильно осунулась. Огромные фиолетовые глазищи стали казаться еще больше из-за темных полукружий вокруг них. Бледность щек и остренькие ключицы, выглядывающие из выреза футболки, едва не заставили меня запричитать, но я вовремя опомнилась и закусила губу.
– Нашли! – улыбнулась нам наша девочка и потянулась ко мне. – Я знала, что ты догадаешься...
И она обняла меня за шею и тут же захлюпала носом. Тут уж и мне представилась прекрасная возможность дать волю слезам. Мы стояли с ней, обнявшись, и ревели, а мужики, окружив нас, сердито сопели и помалкивали.
– Я только на тебя надеялась! – Вика подняла ко мне свою измученную зареванную мордашку и потерлась своей щекой о мою. – На отца, конечно, тоже. Но больше на тебя!
– Ну почему, девочка? – вот ведь дурная привычка, еще прилипнет...
– Так я тебе знак с утра подавала, – ее длинные ресницы изумленно затрепетали. – Ты же не могла его не слышать. Там старое ведро, они мне ставили для нужд всяких. И какая-то труба. Скорее, осколок. Вот я и колотила одно об другое. Надеялась, что ты меня услышишь!
– А если бы не услышала? – Полковник погладил дочь по худеньким плечикам и нежно приложился губами к ее грязной футболке между лопатками.
– Но я-то ее услышала! Почему же она меня не могла услышать? Когда уже светать начало. Там такое крохотное оконце под самым потолком. Звезды погасли, и тут твой голос...
– И ты меня услышала и узнала? – умилилась я, прижимая ее голову к своему плечу. – Девочка моя... Ты меня услышала и узнала, невероятно...
– Ничего невероятного. – И тут мое новообретенное дитя шумно зевнуло и бесцеремонно выдало, заставив мужиков ехидно заухмыляться: – Тебя было трудно не услышать и не узнать – ты так противно и пронзительно визжала на охранника...
Глава 20
План Васьки Лукашина был ошеломляюще прост. Он хотел, чтобы друга его детства убила я!
Зная осторожность Валика, убедившись в надежности и неподкупности его охраны, а также опасаясь, что он повредит своему авторитету в городе, Васька не смог обагрить свои руки его кровью. Как не смог найти человека, которому эта акция была бы по зубам. Жизнь научила Валика осторожности.
А когда я приехала продавать теткину недвижимость, в Васькиной голове вдруг щелкнуло, и он решил, что совершит переворот моими руками. Безболезненно и очень... романтично. Герой погибает от рук женщины, которую всю свою жизнь боготворил и любил! К тому же ему очень хотелось повесить на меня чувство вины, которым он промаялся всю свою жизнь. Ведь несчастный случай с Валиком в детстве был подстроен именно Лукашиным! Открылось это почти сразу, о чем мне было неведомо все эти годы – постарались мои любимые родственники, решив тем самым поберечь мое здоровье... Открыться-то открылось, но никто и не подумал призывать Ваську к ответу, списав все это на их детские шалости.
Валик простил его. А Васька себя – нет. Как не простил и Валика за то, что тот остался в живых и стал вечным напоминанием о Васькином грехе и неудавшейся попытке освободиться от вечного соперничества. И вот тут-то Лукашин решает, что сможет освободиться от этого гнета моими руками...