Перевалив через круглую вершину стойки, конвейерная лента исчезала в другой трубе, унося в своих гнездах и карманах использованную посуду.- А! Здравствуй, молодой человек! - весело, как старого знакомого, приветствовал Диму сидевший за столом моряк в кителе с позолоченными пуговицами, голубым вымпелом и золотыми нашивками на рукаве.Моряк был невысок, смугл, худощав. На подвижном лице живым блеском горели большие черные глаза. Жесткие черные, точно лакированные волосы были гладко причесаны. Как у большинства людей его склада, живых, быстрых, энергичных, трудно было определить возраст этого человека. Ему легко можно было дать и тридцать, и сорок лет.- Садись, садись, - продолжал он, наливая в стакан дымящийся кофе из термоса. - Ну, как спалось? Как себя чувствуешь при свежем ветерке?- Спасибо, Иван Павлович, - смущенно ответил Дима, усаживаясь в кресло. Спалось очень хорошо... Только голова сейчас чуть-чуть кружится. Ветер пять баллов, - точно оправдываясь и в то же время щеголяя морскими словечками, добавил Дима.- О, да! - внушительно подняв палец, подтвердил Иван Павлович. - Пять баллов! Это не шутка. Да ты заказывай себе завтрак. Чего тут засиживаться?Дима быстро просмотрел лежащее в рамке под стеклом меню и нажал несколько кнопок, вделанных в стол.- Ты непременно возьми тюленьи отбивные по-североземельски. Попробуй пальчики оближешь! - рекомендовал Иван Павлович.Дима рассмеялся. Этот человек ему очень нравился. Дима познакомился с Иваном Павловичем Карцевым в первый же день плавания за обедом и теперь норовил приходить в столовую в ту смену, когда Иван Павлович завтракал, обедал и ужинал. Дима уже успел узнать у своего нового знакомца, что он главный электрик на "Чапаеве". Морское училище кончил на штурмана, а потом увлекся электротехникой и вот уже десять лет работает в полярном флоте по этой специальности.- А разве тюленье мясо так вкусно? - спросил Дима, снимая с конвейера кофе в термосе, заказанные блюда и приборы со своим номером. - Я думал, что его едят только во время дрейфа во льдах или потерпевшие крушение.К столику подошел высокий широкоплечий человек со спокойными серыми глазами, чисто выбритыми лицом и головой. Кивком поздоровавшись с сидевшими за столом, он занял свободное кресло и углубился в изучение меню.- Отстал, отстал, молодой человек, - возразил Иван Павлович, - лет на двадцать отстал! Повар в поселке на Северной Земле, давно уже нашел такой способ готовить тюленье мясо, что полярник не променяет его на самую лучшую дичь.- А без этого способа его неприятно есть? Вам приходилось, Иван Павлович? - спрашивал Дима.- Приходилось в самой первобытной обстановке, лет пять назад. Зима тогда была ранняя, вот как в этом году ожидается. И случилось, что заблудился я в тумане во льдах. Пять дней блуждал, голодал, наконец подстрелил тюленя у лунки. Ну, и зажарил его самым примитивным образом, и таким он мне показался вкусным - не хуже, чем по-североземельски! Да ты ешь, а то кофе остынет.- Страшно интересно! - сказал Дима, словно пробуждаясь и принимаясь за завтрак. - А как же это случилось, что вы заблудились? Расскажите, Иван Павлович!- После когда-нибудь. Длинная история. После завтрака приходи к люку машинного отделения. Я освобожусь, погуляем.- Простите, товарищ, - обратился к Ивану Павловичу человек с бритой головой и серыми глазами. - Вы вскользь заметили, что зима в этом году будет ранняя. Если вас не затруднит, не скажете ли, почему вы так думаете?- Это уже давно всем известно, - охотно ответил Иван Павлович. - Еще прошлой осенью и зимой наши и иностранные гидрологи обратили внимание, что температура Гольфстрима в Атлантике несколько понизилась и количество его теплых вод, поступающих в Полярный бассейн, уменьшилось. Было еще много других метеорологических и гидрологических показателей.
Обработанные по методу академика Карелина, они дали полное основание предсказать раннюю и суровую зиму в этом году.- Вот как! - задумчиво заметил человек с серыми глазами, поглаживая свой гладкий квадратный подбородок. - Когда же, по-вашему, должна кончиться полярная навигация?Иван Павлович покачал головой, пожал плечами.- По-настоящему, - ответил он, - учитывая этот прогноз, можно бы сделать еще два-три рейса. Но в этот рейс мы вышли с таким запозданием... Задержали в порту с погрузкой на целых десять дней! Подумайте, - внезапно заволновался Иван Павлович, - потеряно десять драгоценных дней короткого арктического лета! А ведь в портах скопилось множество невывезенных грузов, без которых зимой может остановиться строительство подводных шахт. Там есть и продовольствие. Если его вовремя не доставить подводным поселкам, то отрезанные от мира на всю зиму люди начнут терпеть лишения. Вот и придется теперь, не считаясь с погодой, плавать с риском для судов пока можно будет.Иван Петрович замолчал, нервно барабаня пальцами по столу. Молчал и человек с серыми глазами. Дима с аппетитом уплетал тюленину по-североземельски, поглядывая в окно.Море утихло. Валы вздымались ленивее и беззлобно катились вперед. Становилось светлее.- Почему же все так сложилось?- спросил незнакомец. - Как вы думаете?Иван Павлович передернул плечами.- Разное говорят. Одни думают, что всему причиной поздняя весна и, значит, позднее открытие навигации. А иные считают, что многие корабли поздно вышли из ремонта и работают не там, где нужно, и не полностью.- Но, может быть, из-за позднего начала летней навигации рассчитывают на зимнюю, подводную?Иван Павлович махнул рукой.- Для строительства шахт и поселков нужен главным образом громоздкий материал. Даже наш грузовой подводный флот не справится с ним. Ну, простите, надо идти... Заболтался...Иван Павлович быстро вышел из столовой.Человек с серыми глазами задумчиво погладил подбородок и принялся молча доканчивать завтрак.Дима торопливо выпил кофе, убрал в конвейер посуду и опять несколько раз нажал кнопки заказа.Человек с серыми глазами удивленно посмотрел на него.- Неужели ты еще голоден? Как тебя зовут, мальчик?Дима смотрел в окно и любовался переменчивыми красками зари на далекой земле. Захваченный врасплох, он на минуту смешался, потом, вспомнив советы Георгия Николаевича, неохотно ответил:- Зовут Дима... А это для собаки... Я с собакой еду...- Ах, вот как! Большая, красивая собака? Я ее заметил вчера. Кажется, ньюфаундленд?- Да, - коротко ответил Дима, чувствуя себя все более неудобно.Он привык разговаривать вежливо, даже если не хотелось говорить, и ему было неловко так коротко и отрывисто отвечать. Этот большой, сильный человек со спокойными серыми глазами нравился Диме. От него исходило спокойствие, а в густом голосе было много теплоты. Кажется, очень хороший человек... Поговорить бы с ним, да нельзя - страшно, еще проговоришься.В первый раз в жизни Дима не мог поговорить с человеком так, как ему хотелось бы, и от этого мальчику стало тяжело.- Куда же ты едешь, Дима? - В голосе человека послышались едва заметные участие и ласка.В это время на конвейере показались нарезанный ломтями хлеб и два блюда с номером Димы. Дима торопливо вскрыл термосные тарелки, переложил куски мяса между ломтями хлеба и, чувствуя, что краснеет, словно стыдясь чего-то, быстро ответил, вставая с места:- Я к папе еду, в подводный поселок...Мальчик почти побежал к дверям. Человек проводил его взглядом до двери и лишь после того, как он скрылся, вернулся к прерванному завтраку.