- Зато мне ничего не понятно! Что произошло?! Как ты мог допустить, что эти два урода, два жирных индюка, добрались до Феттучино? ЗАЧЕМ ты это сделал?
- Да, я сделал это. Я задержался. Секунд на десять. - Глаза Демида, обычно затуманенные серой дымкой, вдруг обрели кинжальную ясность. - В конце концов, я тоже человек. Я имею право на слабости. Я - не машина. Мне стало обидно. Обидно, что этот чванливый Чарли Феттучино, толстый вонючий чмошник, думает обо мне, о тебе, обо всех нас как о полном дерьме и ничтожестве. Он понятия не имеет, что за сокровище я ему предлагаю. Он и мысли не допускает о том, что русские могут изобрести что-то путное. Я для него - прощелыга, халтурщик, хотя и пытающийся придумать что-нибудь, не смахивающее на полную бредятину, чтобы выцыганить у него денежки. А знаешь, что он думает о тебе?..
- Плевать мне на это, - устало сказала Лека. - Опять ты за свои сказки, Демид. "Он думает... Она подумала..." Человек не может читать чужие мысли. И ты не можешь их читать. Вся эта телепатия - чушь собачья. Просто тебе хочется считать, что он так думает! Ты сам придумал его мысли и на основе своего кретинского самомнения совершил суд и вынес приговор: "Денег не даст, а раз так, пускай все собаки рвут его на части!" Ты невыносим, Демид. И никогда не видать тебе денег как своих ушей! Ты распугиваешь клиентов, как болотная кикимора! Сам жри своих эмбрионов!
Слезы предательски пролились по щекам горячими дорожками, и Лека опустила голову. Ей не было жалко Феттучино. Не было жалко денег. Ей было страшно за Демида. Ее родного, любимого Демку. Что-то странное творилось с ним. Он менялся. Он стал (хуже?) нет, жестче. В стертых архивах ее памяти зашевелились воспоминания. Когда-то такое уже случалось с ним.
До болезни? Нет. Ничего не помню. И не хочу вспоминать. Я просто устала.
- Телепатия существует, - сказал Демид.
- Да? (осел упрямый) Тогда угадай, о чем я сейчас думаю! (раз два три четыре пять вышел зайчик погулять) Ну, давай угадывай! (ни черта у тебя не получится)
- Сейчас не могу. - Демид виновато почесал в затылке. - Это иногда само собой получается. Помимо моей воли.
- Все. - Лека хлопнула ладонью по столу. - Вопрос закрыт. Еще раз услышу об этом - вызываю псих-бригаду.
Глава 2
Сергей встал на колени и заглянул в дыру. В пролом, обрамленный серыми заплесневелыми кирпичами. Метра на два еще можно было различить стены штольни, уходящей вниз под углом, пол, заваленный ржавой арматурой и позеленевшими ноздреватыми обломками бетона. Дальше дневной свет не проникал. Дальше начинался густой затхлый сумрак.
Все было как обычно. Бояться было нечего. Сколько таких тоннелей он уже облазил с фонариком в руках! Все они были построены людьми. Обычными людьми - не монстрами, не фиолетовыми инопланетянами, не уродливыми циклопами. Построены для обычных нужд - водоотводы, погреба, канализационные шахты, бомбоубежища, склады, подземные переходы и прочее, И были забыты, заброшены за ненадобностью - иногда метры, иногда километры, иногда десятки километров запутанных подземных трахей города, выдыхающих миазмы гнилости и забвения.
Бояться было нечего.
Но все же он боялся. Боялся всегда. Давил в себе этот ненавистный детский страх, но нелегко справляться со страхом, когда тебе всего тринадцать лет. Он покрывался липким потом каждый раз - в ту самую секунду, когда серый дневной свет истаивал до призрачного морока, а фонарик выхватывал из обрушенных углов колеблющиеся остовы подземных духов.
Не было никаких подземных духов. Их просто не существовало в природе. Была лишь игра теней, превращающая сплетенные клубки проводов в извивающиеся щупальца, космы паутины - в развевающиеся саваны, осколки битых бутылок - в сверкающие глаза голодных хищников. И звуки - привычные, но каждый раз пугающие.
Капли, уныло плюхающиеся с потолка. Недовольное бормотание ржавой воды в трубах. И шелестящий топоток крыс, горбатых голохвостых крыс, деловито перебегающих дорогу.
Все было как обычно.
Нет не так.
Обычный запах пустоты - полумертвой, полуживой.
Нет, запах живой, слишком живой. Слишком горячий.
- Здесь кто-то есть, - сказал Сергей и обернулся.
- Естестно! - Шурик сидел на пеньке и жевал бутерброд. Он всегда жевал, бутерброды, перед любым спуском, в какую вонючую дыру ни предстояло бы запихнуть ему свое тощее тело. Сергей завидовал его спокойствию - по его мнению, запах, исходящий из шахты, мог убить аппетит на всю неделю. Естестно, Серега, там кто-то живет. Да ты и сам знаешь кто. Крыски. Маленькие облезлые крыски с острыми зубками. Они ждут не дождутся, пока я не влезу в их квартирку, в их засранный бетонный дворец и не убью парочку-троечку-пяточек. Потом они сообразят, какой крысокиллер пожаловал к ним в гости, и разбегутся, обгадившись от страха. Ха-ха!
Шурик блеснул очками и снова вцепился в свой хлеб с ветчиной. Сергей отвернулся. Не мог он видеть эту ветчину. От нее пахло точно так же, как из скотомогильника, на который они сдуру напоролись месяц назад. "Издержки метода", - заявил тогда Шурик. Ну да, конечно, он всегда знал все лучше всех - Шурик Соколов, юный гений по кличке Сок, бесстрашный супердиггер, разведчик подземного мира и кладокопатель.
Гробокопатель.
- Мы ведь с тобой кто? - Шурик перестал чавкать и ковырял в зубах спичкой. - Мы лучшие диггеры города! Рыжий и его два соплеглота - разве они диггеры? Разве они команда? Салаги они - вот кто! Им только по сортирам шарить! А мы с тобой - профессионалы. Холодный расчет и твердое сердце вот что приведет нас к успеху! Ты знаешь, что такое теория вероятности, Серый? Это гениальная штука! Ее придумал Эйнштейн. Он сказал: "Если Сок и Серый будут обшаривать каждую вонючую дыру в этом вонючем городе, они когда-нибудь наткнутся на что-нибудь путное! На что-нибудь, стоящее большие бабки!" Это научная теория, Серый, и никуда от нее не денешься. В этих подземельях спрятана целая куча всяких драгоценных побрякушек, можешь мне поверить! Они скучают по нам, они ждут, когда мы придем и возьмем их. Или ты предпочитаешь торчать на бензоколонке и протирать стекла жирным владельцам импортных тачек? Нет, мне по душе только вольная романтическая жизнь диггера!
"Диггер... Братец Кролик, вот кто ты. Плотоядный кролик. Круглые очки и уши в трубочку. И длинные передние зубы, в которых застряли ошметки ветчины".
Они уже натыкались на что-то путное. Они проползли через канализационную трубу, по уши перемазавшись в мерзостной жиже. Кролик знал, куда они идут. У него была карта подземных коммуникаций, которую он спер у своего дяди - инженера. Конечно знал. Но он ни о чем не предупредил Серегу. Он проломил старую кирпичную кладку и влез во Дворец Наслаждений. И глупый Серега влез за ним.
Глупый. Потому что Дворец Наслаждений, Дворец Стиморола, Пепси и Гиннесса оказался обычным складом. Трухлявой коробкой, доверху набитой ящиками с жевательной резинкой, лимонадом, презервативами, сигаретами и пивом. Тогда они устроили настоящий пир. Серега в первый раз попробовал вина, затянулся сигарой, оказавшейся удушающей, как дымовая бомба. Он кашлял, и смеялся, и стрелял пробками от шампанского в своего гениального друга-диггера Кролика Сока.
Глупый. Потому что склад был снабжен сигнализацией. Плохонькой сигнализацией для дураков. Для таких дураков, как Серега с Кроликом Соком. И когда в пьяном танце Сок наступил на какой-то провод, все завыло. Заорали стены, заверещал потолок, залаяли собаки, ворвавшиеся в дверь. Серега не помнил, как успел он протиснуться в лаз вслед за тощими ногами Кролика.