-- Простите, -- смиренно проговорил Хайдаров. -- Я думал, вы знаете. Во время атаки смертельно ранен человек.
-- Кто?!
-- Филип Шерна.
-- Какое несчастье,-- с едва скрытым облегчением пробормотала пассажирка. -- Теперь я понимаю. Он безнадежен?
Хайдаров рассказал то, что знал: тело заморозили только через двенадцать минут после клинической, смерти, и в малой ракете-контейнере отправили на Землю. Смогут ли там оживить -- неизвестно. Судовой врач полагает, что шансов нет.
-- Жаль его, -- сказала Марта. -- Я была едва знакома с ним. Мне говорили -- он выдающийся человек.
Николай всмотрелся в ее лицо и перевел взгляд на шкалу акселерометра. Первые три, цифры -- 0, 11 -- ярко и неподвижно сияли в темноте окошечка. Корабль неслышимо плыл по Корабельной орбите, чуть вытянутому эллипсу, увешанному маяками -- по. темной дороге длиной в сто тридцать тысяч километров, которую он пробегай за двадцать четыре часа, оставаясь при этом как бы на месте, в зените западного побережья Африки, и если там сейчас была ночь и облака не застлали небо, то Люди, подняв глаза, могли Видеть яркую, медленно мигающую звезду,-- корабль вертелся вокруг центра тяжести, поддерживая ускорение с точностью до одной сотой земной силы тяготения, о чем и свидетельствовал акселерометр. Ноль одиннадцать и что-то еще -четвертая и пятая цифры все время, менялись, особенно пятая, она в неистовой спешке стремилась сообщить о каждой десятитысячной доле "же", она отзывалась на каждый шаг вахтенного штурмана в третьем уровне рубки, на движение пневматического лифта, поднимающего из кладовой завтрак для пассажиров, и совсем, уже с безумной скоростью, так что цифры сливались в мерцающий голубой прямоугольник, пыталась успеть при включениях корректировочных двигателей.
Глядя на акселерометр, Хайдаров спросил:
-- Иными словами, Шерна вам не нравился?
Она спокойно уточнила:
-- Не понравился. Я видела его в кают-компании, счетом три раза. Или четыре.
Редкий случай, -- сказал Хайдаров,-- Филипа все любили..
-- Именно, куратор. Поэтому он не понравился мне. Профессиональный обаятель, стрелок-без-промаха... Вас шокирует мой непочтительный тон?
Хайдаров пожал плечами. Он и сам недолюбливал Филипа. Куратор должен быть обаятельным -- но в меру. Личность его должна быть концентрированной, как химикат. Без воды. Демонстрироваться могут лишь те качества, которые. повышают доверие к личности куратора. А Шерна был артистичен, шумлив -- душа общества -- и в нем было что-то мушкетерское или флибустьерское, каска и полускафандр сидели на нем, как широкополая шляпа и кафтан с кружевами. Он был пышен. Бедняга Филип, подумал Хайдаров. Я недолюбливал тебя, но твоя гибель оставит во мне зарубку. Ты был слишком красив и пышен, смерть не по тебе.
-- То есть вам Шерна не показался замкнутым и надменным человеком? -спросил он.
-- Замкнутым -- ни в коем случае. Хотя... Он всегда был сам но себе. А в момент аварии я была в каюте Бориса Гольданского, своего коллеги с Деймоса...
Еще один долой, остаются двое, подумал Хайдаров. Борис Гольданский -- в числе вызванных для беседам
-- Послушайте, куратор. Что вы ищете в корабле? Искать надо в космосе.
Здесь Николай совершил поступок, для куратора непростительный. Он выкатил глаза и замер. Не потому, что его удивили слова Марты Стоник. Просто он понял, что остаются отнюдь не двое. Остаются все пятнадцать пассажиров, потому что Оккам "обегающий компьютер". Он непрерывно переключается с объекта на объект. Например, членов экипажа он обегает с интервалом в пять секунд, а пассажиров -- с интервалом в сорок -- шестьдесят секунд, смотря по ситуации в корабле. В интервалах люди не контролируются.
Значит, любой пассажир четвертого уровня имел целую минуту, чтобы подняться в кают-компанию, попасть в аварию вместе с Шерной, и бросить его. "Ай-ай-ай... прокряхтел про себя Хайдаров. -- Все-таки пятнадцать человек..." -- и увидел, что на лице пассажирки появляется изумление.
-- Виноват, поперхнулся, -- бодро солгал он. -- Виноват. Кого надо искать в космосе?.
Она подняла левую бровь. Это у нее великолепно получалось.
-- Так уж сразу и "кого",--сказала она, глядя на оружейный шкаф. -Установили, что пробило обшивку?
-- Внесистемный метеорит, -- сказал Хайдаров.
Стоник презрительно фыркнула.
-- Извините, я профан, -- сказал Хайдаров. -- Мне было сказано мельком: внесистемный метеорит.
Стоник буравила его огненными левантийскими глазами.
-- Вы гуманитарий, с вас взятки гладки. Но экипаж! Специалисты -"Голубая лента", кажется? Рекордсмены! Интересно, что у них на уме...
-- Экипаж считается одним из лучших в Межплатрансе, -- корректно заметил Хайдаров. Од определенно не завидовал тем, кому приходится работать с доктором Стоник.
Она снова сменила тон:
-- Я знаю, я несправедливый человек. Но оставим это. Куратор, метеорит не подпадает под стандартную классификацию!
Будь у кураторов профессиональный девиз, он звучал бы кратко "Выслушай!". Хайдаров спросил:
-- В чем же?
-- Во всем, кроме скорости. Любая скорость свыше стольких-то километров в секунду считается внесистемной, что, я надеюсь, известно даже кураторам.
Хайдаров скромно поклонился, Стоник подозрительно спросила:
-- У вас есть вторая специальность?
-- Инженерная математика.
-- О-а! Тогда вы поймете. Скорость у него была какаято чудовищная -почему и не подействовала метеорная защита. Не меньше двухсот километров в секунду. Слушайте дальше: входное отверстие в броне имело восемь миллиметров в диаметре. Вам ясно?
-- Очевидно, метеорит был пяти-шести миллиметров в поперечнике, так я понимаю?
-- Не больше пяти. Но метеорит обычной формы, шарообразной в первом приближении, весил бы при диаметре пять всего один грамм. И при любой, повторяю, при любой скорости, сгорел бы в наружной броне. А этот прошел внутрь, и сгорел в третьем слое, понимаете? Я проделала расчеты. Так называемый метеорит был стержнем, предпочтительно из карбида вольфрама или чистого вольфрама, диаметром четырнадцать миллиметров и длиной около сотни. Он весил двадцать-тридцать граммов!
-- Ого, -- пробормотал Хайдаров.-- Космический снаряд...
-- То-то и оно.
Скорее всего у вас сурдокамерная болезнь. доктор Стоник, думал Хайдаров. Да-с. Властолюбие, мерещатся пришельцы... Бывает. Куда чаще, чем принято думать. Но не с сотрудниками Луны-Северной, это во-первых, ибо там перманентный психологический контроль, как на Земле. Хотя -- месяц она провела на Деймосе, плюс сорок дней одиночества в каюте -- психоз мог и объявиться... Трехкратная смена кураторов... С другой стороны -- откровенна и почти адекватна... Во всяком случае, надо поговорить с Жерменом.
Он спросил:
-- Доктор Стоник, почему бы вам не обратиться к первому инженеру? Ваша информация ему интересней, чем мне.
Пассажирка энергично отмахнулась:
-- Нет-нет-нет! Догадаются сами-- их счастье. Не догадаются -приоритет останется за ИСЖО. Воображаю,
Такэда удивится, когда мы явимся на ремонтнике и вырежем место пробоя...
-- Следовательно, я должен молчать?
-- Рассчитываю на вашу профессиональную скромность.
-- Мера за меру, -- сказал Хайдаров. -- Когда я начал говорить о гибели Шерны, вы испугались за кого-то другого. 3а кого?
Она вскинула голову.
Хайдаров мигал с самым простодушным видом.
Она вдруг щелкнула пальцами:
-- Ладно. Мне померещилось, что... Нет. Ничего мне не мерещилось.
-- Мне очень, очень важно -- знать, -- мягко сказал Хайдаров.
Марта пожала плечами. Лицо ее опять стало оливковым, мрачным. Встала, шагнула через комингс и проговорила, не оборачиваясь:
-- Проклятый рейс...