Тысяча километров песка, потом Порт-Этьен: четыре строения в пустыне.
- Мы ждали тебя. Летим немедленно, пока не стемнело. Один пойдетвдоль
берега, другой - вдвадцати,третий-впятидесятикилометрах.Наночь
приземлимся в форте. Ты что - берешь другой самолет?
- Да. Клапан отказал.
Пересадка.
Вылет.
Ничего. Это всего лишь темная скала. Я продолжаю прочесывать пустыню. В
каждой черной точке мне что-то мерещится, и я волнуюсь. Но пустыня катитна
меня только темные скалы.
Я уже не вижу товарищей. Они кружат в своейчастинеба.Супорством
ястребов. Я уже не вижу моря. Подвешенный над раскаленным добела горнилом, я
не вижу ничего живого. Вдруг сердце мое замирает: обломки вдали...
Темная скала.
Мой мотор ревет, как бурный поток. И этот бурный поток заливает меняи
изматывает.
Как часто я видел тебя, Бернис, погруженным в свою непостижимуюмечту.
Я не умею это выразить. Мне приходитнапамятьтвоялюбимаястрочкаиз
Ницше: "Мое знойное, короткое, печальное и блаженное лето".
От поисков устали глаза. Ничего, кроме танцующих черныхточек.Яуже
сам не знаю, куда лечу.
- Так вы его видели, сержант?
- Да, он вылетел на рассвете...
Мысадимсяустеныфорта.Сенегальцысмеются;сержантдремлет;
спускаются светлые и пустые сумерки. Один из нас нерешительно замечает:
-Еслисамолетразбился...тыпонимаешь...почтиникакихнадежд
обнаружить...
- Очевидно.
Один из товарищей встает, делает несколько шагов.
- Плохо дело. Сигарету?
И мы погружаемся в ночь: звери, люди, вещи.
Мы погружаемся вночь,освещенныебортовымогнемсигареты,имир
возвращается к своим истинным измерениям. Караваны состарятся,покадойдут
до Порт-Этьена. Сенегальский Сен-Луи на грани снаияви.Толькочтоэта
пустыня была просто песком, нескрывавшимникакойтайны.Толькочто,в
самолете, на каждом шагу появлялись города,асержант,приготовившийсяк
долгому терпению, молчанию иодиночеству,сознавалвсюненужностьтакой
доблести. Но вот завыла гиена, и песок оживает, чей-то зов воссоздает тайну,
что-то родится, куда-то устремляется, возвращается вновь...
А для нас истинные расстояния измеряются звездами. Надмирнойжизнью,
над верной любовью, над любимой снова стоит Полярная звезда.
А Южный Крест стоит над сокровенным кладом.
К трем часам ночи наши одеяла становятсятонкимиипрозрачными:это
козни луны. Я просыпаюсь оледеневший. Поднимаюсь покурить на плоскуюкровлю
форта. Сигарета... другая... Так я дождусь зари.
В лунном свете эта маленькая крепость похожа на тихую гавань. Надо мной
переливаются звезды - все кормчие звезды пилота.
Компасы наших трех машин по
всем правилам обращены на север. И все-таки...
Не здесь ли ты сделал свой последний шаг на земле,ЖакБернис?Здесь
кончается осязаемый мир. Эта маленькаякрепость-дебаркадер.Порог,за
которым только этот лунный мир, где все призрачно.
Ночь похожа на сказку. Где ты, ЖакБернис?Бытьможет,здесь,быть
может, там? Твое присутствиеужепочтинеощутимо!Менясовсехсторон
обступает Сахара,такаяпризрачная,чтоонаедва-едвавыдержитпрыжок
антилопы и на самой плотной складке песка - вес легкого ребенка.
Ко мне подходит сержант:
- Добрый вечер.
- Добрый вечер, сержант.
Он прислушивается. Ничего.Безмолвие,сотворенноетвоимбезмолвием,
Бернис.
- Сигарету?
- Не откажусь. Сержант жует сигарету.
- Сержант, я завтра найду своего товарища: где он, как ты думаешь?
Исержантувереннымжестомобводитгоризонт.Потерянныйребенок
наполняет собой всю пустыню.
Бернис, однажды ты признался мне: "Я любил жизнь, которуюнеочень-то
понимал, - может быть, не совсем верную жизнь. Я и сам не знаютолком,что
мне было нужно, какая-то странная неудовлетворенность..."
Бернис, однажды ты признался мне: "То, чего я допытывался,таилосьза
каждой вещью. Мне казалось: еще усилие, и я все пойму,разгляжунаконеци
унесу с собой.Ивотяухожу,взволнованныйприсутствиемдруга,лицо
которого мне так никогда и не удалось раскрыть..."
Мне чудится, где-то тонет корабль. Мне чудится, где-тозатихребенок.
Мне чудится, что весь этот трепет парусов, мачт и надежд идет ко дну.
Рассвет. Гортанныекрикимавров.Наземлеваляютсяихизнуренные
верблюды. По-видимому, отряд в триста ружей подкралсяссевераиперебил
караван.
Может быть, нам поискать вблизи побоища?
- Тогда - веером, идет? Тот, что в середине, полетит прямо на восток...
Самум: уже на высоте пятидесяти метров этответериссушаетнас,как
вентилятор.
Мой Товарищ...
Так вот где был твой клад: так вот что ты искал!
Лежа на дюне,сраскинутымикрестомруками,лицомктемно-синему
заливу, лицом к звездным мирам, этой ночью ты был почти невесом...
Сколько порванных связей в твоем полете к югу, крылатый Бернис: тыуже
нетяготелкземле,тебясвязываласнейтончайшаяпаутинка-
один-единственный друг.
Этой ночью ты весил еще меньше. У тебя закружилась голова. Беглец, твой
клад блеснул тебе со звезды, стоявшей в самом зените.
Паутинка моей дружбы тебя еле удерживала: нерадивый пастух,я,должно
быть, заснул.
Из Сен-Луи (Сенегал) в Тулузу: южный почтовый Франция - Американайден
восточнее Тимериса.