На этих широтах и в это время года единственная луна Дилбии не показывалась, а звезды светили очень слабо. Он неожиданно оступился на краю невидимого склона и застыл, вспомнив край пропасти возле гостиницы.
Ноздри Джона учуяли слабую струйку дилбианского запаха, и донесся звук, будто кто‑то принюхивается. У дилбиан обоняние было не лучше человеческого, но каждый вид был очень чувствителен к запаху другого. Запах частично определяется диетой, а частично – психологическим складом. То, что сейчас чуял Джон Тарди, наполовину состояло из запаха сосны, на вторую – из запаха мускуса.
Нюхающие звуки смолкли. Джон задержал дыхание, ожидая, что они послышатся опять. В груди нарастало давление, и в конце концов пришлось выдохнуть. Он медленно повертел головой.
Тихо.
Только в шее потрескивают сухожилия при повороте. Так! А там что такое? Джон пополз обратно по краю обрыва.
Вдруг впереди что‑то бросилось из темноты, прямо перед Джоном выросла темная фигура. Он дернулся в сторону, почувствовал, что скользит по краю, и тут по голове что‑то ударило как рухнувшая стена, и Джон, кувыркаясь, полетел в темноту, набитую искрами.
Он открыл глаза. Было яркое солнце.
Оно, поднявшись над горной цепью, било прямо в глаза. Джон заморгал и стал отворачиваться от его беспощадного света...
...И схватился, покрывшись холодным потом, за ствол карликового дерева, растущего прямо на обрыве.
Так он провисел секунду, обливаясь потом и глядя вниз. Насколько там глубоко? – сверлила мысль.
Глубины хватило бы.
Джон извернулся и поглядел на пару метров вверх, на край уступа, где стояла гостиница. Близко. Можно вскарабкаться.
Джон Тарди так и сделал.
Когда он появился перед входом в гостиницу, оказалось, что Обрывщик ораторствует перед импровизированным митингом, а четверо, от которых удрал Джон, стоят с виноватым видом между двумя стражниками с топорами перед пожилым дилбианином, сидящим на скамье с видом судьи.
– ...почту! – орал Обрывщик, размахивая руками. – Почта священна! Всякий, кто осмелится наложить лапу на доставляемую почту...
Появившийся Джон положил конец судебному процессу.
Потом, промыв порезы на голове и позавтракав концентратом с безвкусным пивом, Джон Тарди снова залез на спину Обрывщика, и они пустились в путь. Сегодня им предстояло пройти от « Острой скалы» до Кислого Брода и Лощин. Как узнал Джон, Лощины были землями родного клана Ужаса, и оставалось надеяться, что они настигнут Ужаса раньше, чем он туда доберется. Тропа вела через подвесные веревочные мосты и вдоль узких скальных карнизов, по которым Обрывщик шел не просто с привычной легкостью, а еще и в глубокой задумчивости.
– Эй! – сказал наконец Джон.
– А? Чего? – очнулся Обрывщик.
– Скажи мне одну вещь, – попросил Джон, ища любой способ заставить своего носильщика бодрствовать. – Как посол получил имя Мелкий Укус?
– А ты не знаешь? – воскликнул Горный Обрывщик. – Я думал, что это все вы, коротышки, знаете. Это из‑за старика Кованой Ноги. – Обрывщик заржал. – Он напился и начал распространяться насчет коротышек. « Верну, – кричит, – старые добрые времена!» Ну, и решил он для примера начать с Мелкого Укуса – мы его тогда звали Коротыш. Идет он туда, распахивает дверь настежь – ага, не тут‑то было. Коротыш ее тогда так наладил, чтобы открывалась только наполовину. Ну вот, значит, стоит это Кованая Нога у двери, шарит там одной рукой и орет: « Ага, Коротыш! Хрен теперь выйдешь! Я тебя, – кричит, – все равно...» А Коротыш тем временем берет что‑то острое и раз его по пальцам, и еще раз! Кованая Нога, значит, заорал как резаный и руку выдернул. А дверь – хлоп!
Обрывщик довольно фыркнул.
– Значит, идет это Кованая Нога обратно в город, пальцы сосет. « Что стряслось?» – Его, значит, встречные и поперечные пытают. « Ничего» , – говорит Кованая Нога. « Да нет, что‑то стряслось, ты на свою руку посмотри» , – говорят ему. « Я вам говорю, ничего! – орет Нога. – Он меня не впустил, чтоб я его не мог сцапать, я и вернулся.
А рука тут ни при чем, ерунда это с рукой. Так, – говорит, – мелкий укус» .
Хохот Обрывщика покатился между скальными стенами громом.
– Старому Кованой Ноге с тех пор проходу не было. Только он с кем‑нибудь заведется, тот ему и говорит: « Смотри, Кованая Нога, щас от меня мелкий укус получишь!»
Джон Тарди тоже не удержался от смеха. То ли из‑за самого случая, то ли из‑за места и времени рассказа, но он живо себе представил, как это было, и это было смешно.
– А знаешь, – сказал Обрывщик через мохнатое плечо, когда Джон отсмеялся, – ты для коротышки ничего.
Он замолчал, будто в нем шла какая‑то внутренняя борьба, потом остановился и сел, выбрав удобное место на тропе.
– Слазь, – сказал он. – И обойди вокруг, поговорим. Джон послушался. Он встал перед сидящим Обрывщиком, и их лица оказались на одном уровне. За мохнатым черным черепом высоко в небе плыли отдельные белые облачка.
– Понимаешь, – сказал Обрывщик, – у Берегового Ужаса пролилась кружка.
– Пролилась... – повторил Джон, но тут же вспомнил, что эта дилбианская идиома означает ущерб, нанесенный чести. – Из‑за меня? Он же меня даже не видел.
– Из‑за Мелкого Укуса, – сказал Обрывщик. – Но Мелкий Укус – он Гость в Хамроге и в Северной Стране. Ужас не может прямо призвать его к ответу за то, что отговаривал Дрожащие Коленки отдать Ужасу дочку, Ну‑И‑Фигура‑У‑Нее. А что‑то он делать должен был и потому взял Смазанную Рожу.
– А, – сказал Джон.
– Так что если хочешь ее вернуть, тебе придется драться с Ужасом.
– Драться? – выдохнул Джон.
– У мужчины есть гордость, – сказал Обрывщик. – Вот почему я понять не могу, что тебе делать. В смысле, что ты для коротышки ничего себе. Не трус – вот как ты вчера с этой пьянью обошелся. Но как ты будешь драться с Ужасом – не понимаю, – сказал Обрывщик очень сочувственным тоном.
Джон Тарди молчаливо согласился с почтальоном на все сто.
– Так что ты будешь делать, когда встретишься с Береговым?
– Ну, – сказал Джон, не проясняя ситуацию, – я точно не знаю...
– Ладно, – буркнул Обрывщик, – не мое это дело. Залезай. – Джон зашел за мохнатую спину. – Кстати, знаешь, кто тебя вчера хотел спихнуть с обрыва?
– Кто? – спросил Джон.
– Королева Кобликов. Ну‑И‑Фигура‑У‑Нее! – пояснил Обрывщик, когда Джон не понял. – Услыхала, значит, про тебя и как‑то нас обогнала. – Голос Обрывщика снизился до бормотания. – Ну, если они думают баловаться с моей почтой...
Джон не обратил внимания. У него были свои проблемы, и, кажется, очень проблемные. Покачиваясь на огромной спине, он снова и снова обдумывал ситуацию. В центре ничего не говорили насчет того, что придется драться с бульдозером чужой расы – этаким гигантским Билли Кидом, имеющим приличный список жертв. Джошуа Гай тоже ничего об этом не сказал. Что тут вообще творится?
Отбросив к чертям правила безопасности, которые требовали « потайного» использования этого прибора, Джон поднял ко рту руку с телефоном.