Выпрямившись, он выглянул из‑за плеча дилбианина – и застыл, глазея.
Они вышли из лесу в долину, где стояла группа домов, бревенчатых, побуревших от непогод. Дома стояли без всякого порядка вдоль ручья, идущего через всю долину. За ними изогнутые скалы образовывали что‑то вроде естественного амфитеатра, восходящего к лесу.
Но все это Джон заметил только потом. А сейчас перед ним стояла живая стена из пяти больших дилбиан с топорами.
– Вы кого останавливаете?! – зарычал Горный Обрывщик.
– Полный сбор клана Лощин, – ответил тот, что стоял в середине стены. – Праотцы хотят видеть вас обоих. Идемте.
Секироносцы обступили Обрывщика и Джона и повели вниз, через деревню, к амфитеатру, где кишели дилбиане всех возрастов. Их было несколько сот, и подходили все новые. Над ними на скальном уступе сидели шестеро древних дилбиан.
– Это почта! – заревел Обрывщик, подойдя ближе. – Слушайте, вы, клан Лощин...
– Успокойся, почтальон! – обрезал его старый дилбианин, крайний справа среди шести, сидящих лицом к Джону и Обрывщику. – Твоя честь под нашей защитой. Начинай сбор.
– Праотцы клана Лощин судят на горе чести! – прокричал юный дилбианин под уступом и повторил этот клич шесть раз.
По толпе прошло движение. Оглянувшись, Джон увидел Тай Ламорк. При ней стояла пухлая молодая дилбианка, вероятнее всего, Ну‑И‑Фигура‑У‑Нее. Сейчас она вела Тай к подножию уступа, и как только привела, заговорила.
– Я – Ну‑И‑Фигура‑У‑Нее, – объявила она.
– Мы тебя знаем, – сказал Праотец, сидевший справа.
– Я говорю здесь от имени Берегового Ужаса, который в Озерной Долине поджидает коротышку, известного под именем Полпинты‑По‑Почте. Этот коротышка здесь. Его кружка пролита – то есть кружка Ужаса. Коротышка принадлежит ему – то есть вот этот мужчина. Это не значит, что коротышка‑женщина ему не принадлежит. Он добыл ее честно и справедливо, и тут не о чем говорить. Ведь ни у кого нет больше чести, чем у Берегового Ужаса...
– Достаточно, – сказал судья. – Мы примем решение.
– Не могу не сказать, что вообще не надо было созывать сбор. В конце концов, тут все просто...
– Достаточно, я сказал! – зарычал судья. – Замолчи, женщина!
– Ну? – брюзгливо произнес другой судья. – Доводы выслушаны. Оба коротышки здесь. Чего же еще?
– Дозволено ли мне будет сказать? – зарокотал новый голос, и толпа раздалась, пропуская Одиночку к подножию уступа. Праотцы заметно оттаяли, как могут только великие мужи в обществе равных себе.
– Слово Одиночки всегда желанно, – произнес старик, не сказавший до того ни слова. Его голос с возрастом стал высоким, почти как баритон землянина.
– Благодарю, – сказал Одиночка. Он поднял руки, и с ними взметнулся его голос, без усилия накрывая все собрание. – Я прошу вас обдумать ваше решение. Это я только и хотел сказать. Обдумать глубоко – потому что решение клана Лощин свяжет нас всех надолго, и нас, и коротышек.
Он повел рукой в сторону судей и вернулся в толпу.
– Благодарим тебя, Одиночка, – сказал судья, сидящий справа. – Итак, выслушав всех, кто имел что сказать, мы говорим свое мнение. Это дело касается чести Берегового Ужаса...
– А моей? – заревел Горный Обрывщик. – Почта должна быть...
– Придержи язык! – оборвал его судья. – Как я говорил, кружка Ужаса была пролита Гостем в Хамроге. Ужас по всем правилам пролил кружку Гостя, украв одну из его домашних. Само по себе это было бы спором между двоими и не касалось бы клана Лощин.
Само по себе это было бы спором между двоими и не касалось бы клана Лощин. Но вот приходит коротышка и хочет биться с Ужасом за украденную коротышку. И вопрос вот в чем: может ли клан Лощин с честью разрешить Ужасу такую битву?
Он замолчал, давая время, чтобы до слушателей дошло.
– Дабы мы разрешили это с честью, – заговорил он снова, – упомянутая битва должна быть делом чести. И вот возникает вопрос: возможна ли честь между мужем и коротышкой? Мы, Праотцы клана, искали ответ всю ночь и в поисках его спросили себя: «Что есть коротышка? Он таков, как мы, он способен иметь честь и страдать от ее потери?»
Он снова сделал паузу, и по заинтригованной аудитории пробежал шепоток.
– Трудный вопрос, – произнес оратор с оттенком довольства собой, – но ваши Праотцы решили его.
Толпа снова загудела, на этот раз с восхищением.
– Откуда берется честь? – риторически вопросил оратор. – Честь – это вопрос прав, нарушения прав и отстаивания прав. Имеют ли коротышки среди нас какие‑нибудь права? Только права Гостя. Помимо этих, можно ли себе представить, что коротышка защищает и поддерживает свои права в нашем мире?
В толпе возникли смешки, поплыли, стали шириться – дилбиане представляли себе эту картину.
– Тихо! – рявкнул другой судья. – Тут вам не праздник возведения дома!
Толпа затихла.
– Ваше проявление плохих манер, – сурово сказал судья справа, – указывает на то же заключение, к которому пришли мы – только путем правильных рассуждений. Смешно даже полагать, что коротышка может быть в нашем мире равным нам и несущим обязательства чести. Оба коротышки будут возвращены целыми и невредимыми Гостю в Хамроге. Ужас не потерял ни капли чести. Вопрос закрыт.
Он встал, и остальные Праотцы встали вслед за ним.
– Сбор окончен, – сказал сидевший справа.
– Нет еще! – заревел Горный Обрывщик и вскочил на каменную скамью, волоча Джона Тарди за пиджак.
– Что вы все знаете про коротышек? – вопросил он. – Я видел вот этого в деле. Когда шайка пьяниц в «Острой скале» пыталась его заставить выделывать штуки, как дрессированного зверька, он оставил их в дураках и сумел уйти от них. Разве это не защита чести? Когда мы сюда шли, мост на Узловатой Щели был поднят так, что не достать. Этот вот рискнул шеей, забрался наверх и спустил мост, рвясь побыстрее наложить лапы на Ужаса и не давая себя остановить. Это ли не воля защитить свои права? И я говорю, что этот коротышка не хуже нас бывает. Пусть он не больше двухлетнего младенца, – проревел Обрывщик, – но я пришел вам сказать, что он мужик железный!
Он обернулся к Джону.
– Что скажешь, коротышка? Хочешь ли ты, чтобы тебе отдали Смазанную Рожу как объедки с тарелки...
Наконец‑то размышления Джона дали плоды. Они, да еще кое‑что, увиденное на сборе клана, перебросили выключатель, который он пытался нашарить.
– Да где он там прячется, этот ваш Ужас! – крикнул он. – Подавайте его сюда!
Не успел он это выговорить, как его уже схватили и потащили. Ветер свистел в ушах. Подхватив Джона огромными ручищами, Горный Обрывщик бежал к дальнему лесу как регбист с мячом. За ним гнался рев голосов; Джон, обернувшись, увидел, что весь клан Лощин пустился в погоню.
Джон заморгал, прищурился. Его несли со скоростью около пятидесяти километров в час, и толпа догоняла примерно с той же скоростью. Или нет? Долгую секунду Джон приглядывался, потом разрешил себе признать неопровержимый факт. Ура почтальону – он их перегонял!
Возбуждение соревнования охватило и Джона. Пусть его и Горного Обрывщика разделяет биологическая пропасть, но видит небо, в том, что касается соревнования.