Кровь прилила к голове Профессора так, что уши затвердели и противно скрипнули. Испытывая муки стыда, сравнимые разве что с терзаниями при виде поруганных остатков изображения Черного Тюльпана, ученый лег у ног капрала. Розги с диким свистом рассекли воздух. Но стоило прутьям коснуться тела Профессора, как они дружно сломались.Взрыв ярости Алого капрала напоминал залп батареи тяжелых ядрометов. Он изо всех сил пнул лежащего в соответствующее место и принялся извергать потоки отборной ругани. Самым ласковым словосочетанием, которого удостоился ученый, было ""заговоренная задница"". И все же капрал был порядочной дубиной. Он явно не верил в преимущества могучей позитивистской науки, зато трепетал перед колдовством и магией. Во всяком случае он как можно тщательнее скрутил Профессору руки его же собственным поясом и выкатив глаза шепнул солдату-конвоиру:- Эй, поглядывай за этим, чтобы не шептал чего, не плевал и не махал руками, хоть и связанными, не то такое буде т...Благодаря ""предусмотрительности"" капрала по дороге в ближайший лагерь Профессора не били, не ругали и вообще старались не трогать. К месту назначения ученый прибыл в самом радужном настроении. Едва он пересек границу окружавшего барак силового поля и почувствовал, что руки его свободны, как сразу же принялся осуществлять намеченный план. Вынув из кармана сложенную в несколько раз бумажную салфетку, он подошел к первому встречному заключенному и с самым невинным видом спросил:- Простите, любезный, не подскажете ли вы, где здесь... э-э-э... отхожее место?Заключенный по кличке Лысый N5 тупо уставился на Профессора, потом сгреб его в охапку и принялся что было силы трясти. Лысый N5 объяснил, что терпеть не может ""всяких вонючих штатских"", которые предали великое Черное дело и добровольно отправились в лагерь, а не угодили за силовое поле в беспамятстве, контуженные в честном бою.- Отдай бумажку сюда, ублюдок! Твой зад не достоин ее! - рявкнул напоследок Лысый N5, вырвал салфетку из рук ученого и гордо удалился под хохот всего барака.Профессор пытался изо всех сил сдержаться, но все же не смог не разгладить гордым жестом бородку лопаточкой (которой как и прежде весьма гордился несмотря на засохшую в ней кровь и пыль). Лысый N5 наверняка отправит бумажку по назначению. А так как из содержимого канализации вырабатывают самые лучшие удобрения, то можно не сомневаться, что замаскированные в бумаге атомы стергловской стали отравят продукты Алых.Радужное настроение не покидало ученого. С удовольствием выхлебав полмиски баланды он до глубокой ночи возил полные тачки руды к огнедышащему жерлу плавильной печи с такой легкостью, словно вдруг помолодел лет на пятнадцать. Несколько раз его сбивал с ног вездесущий Лысый N5. Грозно вращая всеми тремя глазами и вовсю скрипя ушами он рычал:- Ты для кого стараешься, изменник вонючий?!Впрочем, Профессора это нисколько не волновало. С первой же тачкой руды он отправил в печь еще одну порцию стергловских атомов в виде салфетки и гвоздя, который его лаборант так и не забил в стенку и который был машинально опущен в карман еще в университетском кабинете. Совесть Профессора таким образом была чиста: оружие Алых обязательно сломается в бою.Вечером, когда изнуренные каторжной работой пленники спали, сжатые силовыми линиями, а Огромный Грюк, охранник барака, поминутно клевал носом, ученый бодрствовал. В угнетающе душной, затхлой тьме ему мерещились яркие, красочные картинки всетюльпанской победы бессмертного Черного дела. В этих безумных грезах сам Величайший из великих Черный Тюльпан извлекал из пропасти небытия его имя и твердой рукой чертил это имя на скрижалях истории.
Тогда восторг и слезы начинали душить Профессора, он громко кашлял, Огромный Грюк вскакивал, грозно поводил ручным ядрометом и сыпал отборной руганью.Посреди ночи в барак втолкнули вновь прибывшего заключенного. Что-то знакомое было в его неловких движениях, во всей его тощей фигуре. Когда заключенный со стоном повис в силовом поле слева от Профессора, тот с огромной радостью узнал во вновь поступившем Дайси. Дождавшись, чтобы потревоженный охранник задремал и с трудом преодолевая сопротивление силового поля Профессор подтянулся к лаборанту и тронул его за плечо. Дайси слабо застонал. Подготовленная Профессором веревка действительно спасла его от немедленной смерти. Но он не взял розги, поэтому экзекуция не прошла столь же безболезненно. У несчастного был сильнейший жар, вся спина распухла и горела. Дайси то и дело начинал бредить и звать мамочку, которая умерла во время осады. Очнувшись в очередной раз принялся умолять Профессора помочь ему. Ученый отвернулся, будучи не в силах видеть страдания Дайси. И тут ему в голову пришла великолепная мысль. В конце концов к чему дальше задерживаться в лагере... и вообще В ЖИЗНИ?- Хорошо, мой дорогой. Я спас вас от петли, облегчу вашу участь и теперь.Профессор достал из кармана последнюю салфетку, разорвал пополам и протянул одну половинку лаборанту.- Съешьте вот это. Съешьте, мой дорогой.- А... поможет? - с сомнением спросил тот.- Я же спас вас один раз.Дайси с трудом разжевал и проглотил бумагу вслед за Профессором.- Отлично, мой мальчик,- похвалил ученый и во все горло заорал: - Ну, что тут еще можно съесть?Огромный Грюк проснулся и с яростными воплями бросился к ним. Через несколько минут разбуженные заключенные выстроились перед бараком и сонно моргая смотрели на Профессора и Дайси, которые корчились у их ног и жалобно стонали. Разозленный охранник прохаживался перед строем и назидательно орал:- Вы, Чернотюльпанские выродки! Я вам попрячу жратву по карманам! Я вам пожую корки, когда всем положено подобрать сопли и дрыхнуть! Эй, сброд! Всем смотреть на этих свинячьих подонков! Я отправляю их на бензин. НА БЕНЗИН!!! Немедленно! Пусть на них поездят наши машины во славу непобедимого Алого Тюльпана и на погибель вам, крысячье отродье! И так будет с каждым ублюдком, кто не выполнит мой приказ, не будь я Огромным Грюком!Когда приговоренных вели к центробежной фильеродавилке для предварительного измельчения, лаборант шепнул Профессору:- Что вы наделали! Разве это облегчение?- Конечно, мой дорогой,- бодро отозвался ученый.- Я совершил ошибку, спасая нас от повешения. Простите меня за это, ведь вы сильно пострадали от экзекуции. Я просто не представлял себе, сколь непереносимо лагерное существование. Зато теперь мы умрем. Разве это не облегчение?Дайси всхлипнул: он боялся фильеродавилки.- Ничего, мой дорогой, пустяки. Это случится почти мгновенно. В конце концов всех здесь отправляют на бензин, живых ли, мертвых. Конечно, наши недра настолько богаты органикой, что это бессмысленно. Это капля в море. Но не все ли равно? Зато...Профессор вовремя замолчал, но мысленно все же продолжил: зато уж бензин мы делаем просто превосходно, и все до единой органические молекулы наших бренных тел пойдут в дело. И бумажки из наших желудков тоже превратятся в бензин...Перед тем как люк фильеродавилки опустился над ним ученый хитро улыбнулся и в последний раз в жизни гордо разгладил свою бородку лопаточкой. Несмотря на довольно жалкое состояние после мытарств Профессора она все еще сохраняла отдаленное сходство с бородкой САМОГО Черного Тюльпана.
ГЛАВА 2. Война. Оружие
Отряд продвигался по густому лесу медленно и осторожно.