- Мистер Блэк не особенно воспитанный человек! - смущенно промолвила Джильда, взглядывая на Весеньева.
- Еще бы! Я не белоручка из Европы, а янки! - дерзко проговорил мистер Блэк.
- Пойдемте-ка, господа, лучше в дом... Здесь жарко.
Джильда спустилась с гамака и взяла под руку Весеньева:
- Мне некогда... Я на минутку только, - пролепетал он.
Джильда значительно взглянула на молодого человека и ласково проговорила:
- Куда вы? Посидите, прошу вас...
- А я ухожу, мне некогда. До свидания, дорогая миссис Джильда. До завтра, не правда ли? Завтра едем в Сакраменто? - говорил мистер Блэк и на прощание поцеловал несколько раз руку молодой женщины.
Весеньева передернуло.
Джильда смущенно высвободила свою руку из руки мистера Блэка.
- Я не поеду с вами в Сакраменто, мистер Блэк! - проговорила она.
- А почему, позвольте узнать, вы не поедете? Ведь вы хотели ехать.
- Я передумала.
Мистер Блэк засмеялся гадким смехом и пристально поглядел на Джильду.
- Это решительно? - спросил он.
- Решительно.
Янки еле кивнул головой Весеньеву и ушел, насвистывая какой-то мотив.
Когда он вышел за калитку, Джильда умоляюще посмотрела на Весеньева и спросила:
- Что с вами? Вы сердитесь на меня?.. Вы... не доверяете мне?.. О, я вперед знала, что это будет! - печально промолвила молодая женщина, и по лицу ее пробежала грустная усмешка.
- Скажите, что это за идиот был у вас? - едва владея собой, спросил Весеньев.
- Один мой знакомый...
- Нечего сказать, хорош! Он вам очень нравится?
Джильда грустно усмехнулась.
- Отвечайте. Нравится?
- Нет, нет! - повторила молодая женщина.
- Но в вас он, конечно, влюблен?
- Да! - виновато шепнула Джильда.
- И бывает у вас каждый день?
- Бывает.
- И целует ваши руки?
- Целует! - покорно отвечала она.
- И вы обещали с ним ехать в Сакраменто?
- Обещала.
- А между тем вы писали, что любите меня...
- Писала...
- Но как же в таком случае вы принимаете этого болвана и позволяете ему думать?..
- Скучно одной. Я говорила вам: я нехорошая... Я люблю, когда за мной ухаживают...
Молодой лейтенант недоверчиво взглянул на Джильду.
- И только целуют руки? - негодующе спросил он.
- Вы мне не верите. Вы что-то подозреваете? А я никогда не лгу...
- И вы, в самом деле, говорите правду, что любите меня и пойдете за меня замуж?
- Люблю. Но, мне кажется, свадьбы не будет. Я несчастная. И вы мне не верите! - сказала она, и все в ней говорило о какой-то тоске.
- Верю... верю! - вдруг порывисто воскликнул Весеньев, забывая все под чарами любви.
И, умиленный, стал целовать лицо маленькой женщины.
Она просветлела и нежно-благодарным взглядом ласкала молодого Весеньева.
Они пошли в полутемную прохладную гостиную. Джильда, по обыкновению, улеглась на широкий диван, Весеньев сел около. Он говорил о свадьбе. Он торопил ее скорей сказать мужу и потребовать развода.
- Он не даст... Он и Блэк убьют вас.
- В таком случае уедем тихонько. Согласна?
Они решили уехать вместе тайно в Нью-Йорк и оттуда на пароходе в Европу. Весеньев по болезни спишется с "Чайки". Его наверно отпустят.
- Только уедем скорей... Мне все не верится, что мы уедем, что ты меня любишь... Говори, что любишь! Говори! - шептала Джильда.
И Джильда горячо целовала жениха.
Решено было уехать через три недели. В седьмом часу Весеньев ушел от Джильды, еще более влюбленный, обещая быть завтра вечером.
V
Через два дня Весеньев привез к Джильде своего друга Оленича.
Оленич уже успел собрать справки у русского консула о миссис Браун, и справки эти были не особенно благоприятны. По словам консула, миссис Джильда женщина сомнительной репутации. Ее часто встречают с посторонними мужчинами. Что же касается до мужа, то это профессиональный шулер и человек вообще очень подозрительный.
Несмотря на неблагоприятные отзывы, Оленич был решительно очарован этой маленькой, бледной женщиной с большими темными глазами. Далеко не красавица, она показалась Оленичу пленительной с ее маленькой ленивой и грациозной фигуркой. В этой женщине было что-то привлекающее, точно магнит. Она, по обыкновению, и с Оленичем говорила мало, больше слушала, подавая реплики и задавая вопросы, говорящие о тонком уме и отзывчивости, и при этом словно бы ласкала взглядом, полным чего-то манящего, загадочного и грустного. В этих глазах точно были и правда и обман...
И Оленич после визита, сам восхищенный, тем не менее пришел к заключению, что друг его делает величайшую глупость, собираясь жениться на Джильде.
"Это было бы величайшим несчастьем!" - подумал он и сам чувствовал, что что-то неотразимо тянет к этой женщине, и ласковый ее взгляд чарует и волнует его.
- Ну, что, голубчик, понравилась тебе моя Джильдочка? - торжествующе и радостно спрашивал Весеньев своего друга, когда они возвращались с виллы.
- Очень!
- Еще бы, это прелестная женщина... И какие добрые глаза!
- Загадочные...
- И, не правда ли, хороша собой...
- Да... недурна! - сдержанно отвечал Оленич и почему-то покраснел.
С этого дня между друзьями как-то незаметно наступило охлаждение. Оленич точно избегал говорить с Весеньевым и резко обрывал его, когда он начинал говорить о Джильде.
VI
Адмиральский корвет "Витязь" неожиданно пришел в Сан-Франциско десятью днями раньше, чем его ожидали.
Капитан "Чайки", ездивший к адмиралу с рапортом, возвратившись, передал старшему офицеру о приказании адмирала - через три дня идти "Чайке" на Ситху.
Узнавши об этом распоряжении, Весеньев тотчас же попросил шлюпку, собираясь предупредить Джильду, чтобы она была готова ехать с ним через два дня в Нью-Йорк.
Весеньев заручился уже согласием капитана на отъезд в Россию по болезни и не сомневался, что и адмирал разрешит отъезд, но хлопот предстояло еще много. Надо было устроить денежные дела, сделать кое-какие покупки на дорогу для Джильды и для себя, и Весеньев рассчитывал, что Оленич поможет ему разделить хлопоты этих дней.
И молодой лейтенант постучался в каюту Оленича. Ответа не было. Каюта заперта. Вестовые доложили, что он еще с утра уехал на берег.
"И куда это он каждое утро ездит!" - подумал Весеньев, несколько заинтересованный этими регулярными съездами на берег по утрам своего друга.
Около полудня Весеньев подъехал к вилле.
Горничная Бетси, толстогубая негритянка, с добродушными, влажными и сильно выкаченными глазами, объявила мистеру "Весени", как она называла лейтенанта, что миссис Джильды нет дома.
- Скоро будет?
- А не знаю. Она куда-то уехала с вашим другом.
- С каким другом? - изумился Весеньев.
- С мистером. Олени... Он ведь каждый день по утрам у нас бывает... Сидит с миссис Джильдой. Вы вечером, а он утром! - прибавила она, добродушно улыбаясь всем своим лоснящимся черным лицом и показывая ослепительно белые зубы.
В глазах лейтенанта помутилось. Он не верил своим ушам. Ни Джильда ни Оленич ни слова не говорили ему об этом.
"Господи! Что же это?.. И Джильда и друг лгут... Зачем?.. Зачем?.." подумал он.
Ревнивые подозрения закрались ему в голову. Светлый летний день точно померк, и сам Весеньев стал мрачнее тучи.
"Так вот для чего Оленич съезжает на берег каждое утро!"
Злоба к Оленичу наполняла сердце Весеньева, - злоба жестокая, какая только может быть у человека, обманутого людьми, в которых он верил, и у ревнивца, терявшего любимую женщину.
- О, подлые! - простонал Весеньев.
Толстая Бетси сочувственно, и в то же время слегка насмешливо, посматривала на русского моряка.
- Куда они поехали? - спросил он.
- Кажется, в парк.
- В парк... Зачем в парк? - бессмысленно повторил он.
- В парке хорошо гулять...
- В Сакраменто еще лучше! И Блэк бывает здесь?
- Теперь реже.