Однако меня крайне волнует то, что
ты могла забеременеть.
– А я бы совсем не расстроилась, если бы это случилось.
Этот ответ не на шутку встревожил Грея. Он открыл было рот, чтобы возразить, но Джек оборвала его на полуслове:
– Нет, Грей, выслушай меня до конца! Лорд Берли ошибся. Томас Леверинг Бэскомб не мог быть одновременно моим и твоим отцом. Я
отказываюсь в это поверить. Нам остается лишь найти доказательства, и тогда мы легко развеем все эти нелепые подозрения.
От удивления у Грея глаза полезли на лоб.
– Ты не веришь, что лорд Берли сказал правду? Думаешь, это сказка, выдумка, которую рассказывают детям на сон грядущий?
– Именно так, – не допускающим возражения тоном произнесла Джек и, повернувшись, стала нетерпеливо мерить комнату стремительными
шагами. Наконец, замерев в дальнем конце кабинета, она в упор посмотрела на мужа. – Мне непонятно, с какой стати ты так легко принял
все, что сообщил тебе лорд Берли, за чистую монету – ведь у него нет никаких доказательств! Ни записки, ни даже клочка бумага –
ничего! Ни одного свидетельства, подтвержденного третьим лицом. Да, это сказка, и хотя твой крестный твердо верит в ее правдивость,
она не станет от этого реальностью! Понимаешь, лорд Берли принял за правду утверждение моего отца, что моя мать забеременела именно
от него, а ты, Грей, склонился перед его слепой верой. Оно и неудивительно – ведь ты знаешь этого джентльмена всю жизнь. Ну а я
никогда в глаза не видела лорда Берли, не сидела возле одра болезни этого несчастного старика, не слушала его суровых обличений и
сожалений по поводу твоей участи – по поводу участи нас обоих. Ты поставил меня перед фактом, но этот факт не сумел уничтожить нашу
любовь, хотя и причинил боль нам обоим. Теперь слезы высохли, боль притупилась, и вот я говорю тебе: это не может быть правдой! А раз
так, нам остается только решить, как мы будем добиваться истины.
Грей медленно поднялся с кресла.
– Джек, я должен признаться тебе кое в чем. Выйдя от лорда Берли, я чувствовал себя разбитым, уничтоженным. Меня мучил страх, я
боялся, что ты забеременела. Честно говоря, я действительно ему поверил. Наверное, это случилось оттого, что я был слишком обезоружен
страданиями и болью самого лорда Берли – они целиком завладели моей душой. Но не это важно. У меня нет причин не доверять мнению
крестного. Поверь, он тоже хотел, чтобы все это оказалось выдумкой, но не мог не сказать правды. Я должен ему доверять. Или ты
считаешь, что я просто сдался без боя?
И тут Джек, подобрав подол своего темно серого платья, метнулась к столу. Оказавшись лицом к лицу с Греем, она отчеканила:
– Нет, ты мне не брат, черт тебя побери! И я ни за что не поверю, что ты готов по доброй воле вышвырнуть меня из своей жизни, из
жизни нас обоих! Раз уж твоих отца и матери больше нет на свете, нам придется раскопать кого то еще из твоей родни, кто знал твоих
родителей!
При этих словах Грей как то странно прищурился и сокрушенно покачал головой:
– Моя мать жива. Почти все поверили, что она скончалась десять лет назад, но это не так. Она живет в моем поместье возле Мэлтона, на
реке Дервент, – это в нескольких милях к северо востоку от Йорка.
– Твоя мать? Так она не умерла! – Джек чуть не подпрыгнула на месте от возбуждения. – Но это же просто чудо, дар небес! Это решает
все проблемы, Грей! Просто не понимаю, почему ты до сих пор не догадался поехать и расспросить ее! Уж она то не станет скрывать от
тебя правду, не так ли?
– Пожалуй, это было бы так, – промямлил Грей, – если бы она вообще была на что то способна.
– Но это же просто чудо, дар небес! Это решает
все проблемы, Грей! Просто не понимаю, почему ты до сих пор не догадался поехать и расспросить ее! Уж она то не станет скрывать от
тебя правду, не так ли?
– Пожалуй, это было бы так, – промямлил Грей, – если бы она вообще была на что то способна.
Он отвернулся от Джек и теперь смотрел куда то в угол кабинета, уставленный книжными полками.
– Да что с тобой, в чем дело?
Когда барон снова повернулся к Джек, она даже вздрогнула. Его лицо застыло, обратившись взором к далекой пустыне прошлого, словно
маска, а глаза казались пустыми. Он смотрел словно куда то внутрь себя.
– Я думаю, после всего, что случилось, ты имеешь право знать правду, – глухим, лишенным выражения голосом произнес Грей. – Моя мать
лишилась рассудка в тот самый день, когда я прикончил своего отца или, точнее, ублюдка, едва не забившего ее до смерти.
Джек, не произнося ни слова, обошла вокруг стола и обняла мужа. Так это он пристрелил своего отца!
В первый момент она отозвалась лишь на его душевную боль и только через секунду осознала значение услышанного признания. Как же долго
ему пришлось жить один на один с содеянным в детстве убийством – ведь больше о случившемся не знала ни одна живая душа! Джек могла
поспорить, что это было именно так. Бедняга мучился виной в полном одиночестве. Наверное, она сама не пережила бы такой боли.
– Мне так жаль! – прошептала Джек. – Я знаю, твой отец был не из лучших, но такое!..
– Не из лучших? Это мой то отец? Да он был настоящим чудовищем! Сколько я себя помню, он непрерывно избивал мою мать, а потом, войдя
во вкус, принялся за меня. Мать кричала, плакала, но его это ничуть не трогало. Однажды, когда мне было двенадцать лет, я услышал из
спальни родителей громкие вопли. Когда я вбежал туда, то увидел, что мать стоит на четвереньках, опустив голову. Она уже едва могла
кричать, а отец, расставив ноги пошире, все бил и бил ее, стараясь ударить побольнее. И тогда я не выдержал. Кажется, я крикнул,
чтобы он остановился. Отец обернулся на крик, и я увидел, что он улыбается. А потом он заговорил – весело, игриво, едва ли не
ласково: «Ах вот как, щенок, ты хочешь, чтобы я больше не бил эту суку? А что ты станешь делать, если я тебя не послушаю?» Тут он
расхохотался, отвернулся от меня и ударил так, что окончательно сшиб мать на пол. Тогда я помчался в его спальню и схватил пистолет,
который отец прятал в нижнем ящике своего гардероба. Я даже не потрудился проверить, заряжен он или нет. Потом я снова вернулся в
спальню, только теперь у меня в руках было оружие. Я до самой смерти буду помнить его слова: «Так ты решил меня убить? Ну, теперь
пеняй на себя!» И он двинулся ко мне. Тогда я выстрелил. Я угодил ему прямо в грудь. Отец словно застыл на миг; казалось, он все еще
собирается меня схватить. Помню, каким удивленным было его лицо. «Ты все таки застрелил меня, сопливый щенок!» Я не отвечал. Он
сделал еще шаг, и тут изо рта у него хлынула кровь. Она залила белую рубашку, на которой уже проступило алое пятно на месте раны.
Тогда я поднял пистолет и выстрелил снова. На этот раз пуля пробила ему горло. До сих пор я и понятия не имел о том, что в пистолете
может оказаться две пули. Отец попытался сказать что то, но лишь беспомощно захрипел и рухнул на пол.
Джек крепко обнимала Грея и при этом пыталась представить маленького мальчика, его мать… Однако образ того чудовища, которое их
терроризировало, все время ускользал от ее внутреннего взора.
– Мать кое как снова поднялась на четвереньки и подползла к тому месту, где лежал ее мучитель.