– Коньяк, – хрюкнул Винсент. – Свежий завоз, получено на прошлой неделе. Настоящий, прямо из Франции. Крепкий как черт, и мне он просто необходим, иначе я сделаю лепешку из проклятого дурака.
– Я постараюсь держать его на безопасном расстоянии, – задумчиво ответил Рос. – Но вы должны пообещать мне не совершать никаких непредсказуемых поступков, по крайней мере пока он не сослужит свою службу.
Винсент проглотил коньяк и вытер рот тыльной стороной руки.
– Девочка, кажется, нервничает. Вы уверены, что она собирается помогать нам?
– Она прекрасно с этим справится. Она очень любит своего брата.
Уголки губ Винсента скривились.
– Я все еще не понимаю, почему бы вам не разрешить привести кое-кого из моих людей? Они бы занялись делом! Несколько сломанных костей – и мы не только найдем Капитана Старлайта, но и сами с ним разберемся, вместо того чтобы отдавать его под суд.
Рос с раздражением посмотрел на Винсента, его терпение кончалось. Неужели ему снова придется объяснять одно и то же: переломанные кости и измочаленное тело привлекут нежелательное внимание.
– У вас еще будет шанс перерезать ему горло и пристегнуть язык булавкой для шейного платка, если вы жаждете подобного рода мести. Между тем у нас есть три сотни вооруженных людей, они в нашем полном распоряжении, и справедливое негодование богатых граждан Уорикшира, которые готовы помочь выманить этого жулика из его логова и отдать под суд.
– Ваше отношение к правосудию, возможно, справедливо, – пробормотал Винсент. – Но нет другого такого ублюдка, который, ограбив меня, думает, что может спокойно жить на этом свете и смеяться надо мной.
– Хорошо, но, должен заметить, этот все еще жив и вполне процветает, хотя прошло уже пять месяцев с тех пор, как он, несомненно смеясь, отправился домой. Обмотанный красными лентами к тому же. Осмелюсь полюбопытствовать, каким местом вы думали, но явно не головой, когда решили развлечься со шлюхой голышом в карете и тратили на нее еще и драгоценные камни?
Винсент допил коньяк и секунду молчал.
– Я не тратил их. Я просто порадовал ее несколькими пустяками.
– Но мне интересно, нет, я на самом деле удивляюсь: почему наша собственность не охраняется вот так же? – Рос кивнул, указывая на потайной шкафчик.
– Раньше я никогда не сталкивался с неприятностями.
– А теперь вы мне собираетесь сказать, что никогда не встречали и шлюх вроде Дорис Райли, да?
Винсент посмотрел ему прямо в глаза.
– Не собираюсь. Абсолютно искренне – нет. Она из тех, кто может все.
– Похвальный талант, я уверен. Если бы я знал, что энергичная пара губ может так быстро лишить вас здравого смысла, я бы поискал другой путь для перевозки наших товаров из Лондона.
Винсент стиснул бокал, из которого только что пил коньяк. Его кулак был похож на кусок ветчины, и ему очень хотелось двинуть Роса по физиономии. Однако Винсент был не совсем дурак, и Рос разочарованно хмыкнул, когда бокал снова прикоснулся к толстым губам: он думал, что этот высокомерный чурбан даст ему осмысленные объяснения.
– Я делаю вывод, что вы не получили от ваших осведомителей сведений, не пытался ли кто-то продать драгоценные камни, которые Старлайт украл у вас в ту ночь.
Винсент покачал головой:
– Сейчас полно проклятых французов, которые закладывают свои семейные реликвии, и трудно выйти на след продавца, продающего краденое. Кроме одного ожерелья, и нам с этим повезло. Старлайт, кажется, довольно хорошо осведомлен, и у него крепкие связи.
– И мозги, – словно размышляя, сказал Рос. – Он, вероятно, нарушил не один договор, и если так, то он мог бы продавать драгоценные камни по одному, по мере надобности, и жить с комфортом еще много лет.
– Если это так, – пробормотал Винсент, – никто уже не сумеет вернуть нам камни.
– Что ж. Но в конечном итоге Старлайту придется искать покупателей для крупных вещей, и когда он сделает это…
– Факт воровства зависнет на нем, – фыркнул Винсент. – Его будут обвинять, а не нас.
– Нет, – пробормотал Рос с ненавистью. – Не нас, нет. Но он наверняка попробует продать какую-нибудь вещь из гарнитура с рубинами, а половина Лондона видела, как вы застегивали его на шее вашей невесты. И тогда что?
– Я об этом не думал. Понятия не имел.
– Вы понятия не имели. Вы действовали, совершенно не думая о другом моменте, скандальном, и я смею назвать это непростительной глупостью – представить вашу невесту в драгоценных камнях, в которых она сама и половина эмигрантов с готовностью признают собственность герцога де Блоиса. – Рос искоса посмотрел на Винсента. – Вы принесли их?
Винсент отставил пустой бокал в сторону, снова наклонился вперед и пошарил внутри потайного буфета, в самой задней его части. Он вытащил синюю бархатную коробочку. Щелчок пальца – и слетел крошечный золотой запор, а когда Винсент снял крышку, свет упал на блестящее ожерелье из рубинов и алмазов.
Змеиные глаза Роса округлились. Ожерелье лежало в середине коробочки, на ложе из бархата. Семь рядов рубинов, каждый в кольце крошечных алмазов, нанизаны на золотую цепь, звенья которой вырезаны в виде чешуек. В каждом следующем ряду камни были крупнее, а самый большой камень – рубин размером с яйцо малиновки – вставлен так, что казалось, дракон держит его в своих челюстях. Серьги были прикреплены к бархату повыше ожерелья, а браслет лежал поперек донышка.
– Какое изящество! – выдохнул Рос. – И просто бесценно.
Винсент хихикнул.
– Если вы так думаете, то вы показываете собственное невежество, Рос. Эти камни стоят примерно… ну, сотню гиней или около того.
Рос быстро взглянул на него.
– Что вы имеете в виду? Это рубины «Кровь Дракона»?
Вместо ответа Винсент полез во внутренний карман и через секунду вынул камень.
Положив его на пол кареты, он ударил по нему что было силы каблуком, и тот рассыпался. Когда Винсент убрал ногу, вместо рубина Рос увидел кучку грубого розового порошка.
– Стекло, – объявил самодовольно Эдгар Винсент. – На оригинал очень похоже, рядом с подлинными камнями эти выглядят совершенно настоящими. – Когда он увидел лицо Роса, его губы скривились. – Вы ведь не думали, что я собираюсь держать подлинный гарнитур в опасном месте?
– Вы, конечно же, намеревались открыть мне правду…
– Я сообщаю вам ее теперь, не так ли? – Он схватил бутылку и плеснул себе изрядную порцию.
– Вы могли бы сказать мне и раньше.
– И испортить удовольствие от неожиданности? Ну и какая разница, если бы вы узнали раньше? Вы ведь не собирались украсть их для себя, не так ли?
– Не будьте смешным. Какая мне нужда красть драгоценности, которые, смею поклясться, я никогда не смог бы показать публично или продать без того, чтобы в одно прекрасное утро не оказаться на крючке? – Он сделал паузу, чтобы вернуть самообладание, и выдавил бледную улыбку. – А настоящие камни?
Винсент поджал губы и покрутил бокал в руках. Он кивнул, указывая тайник под сиденьем, и на сей раз Рос наклонился и залез внутрь, вынимая вторую, похожую коробку из черного бархата. Он сел, положил ее себе на колено, нажал на запор и поднял крышку.
Гарнитуры были похожи как две капли воды, но когда он наклонил коробочку, чтобы поймать солнечный свет, настоящие камни ожили. Алмазы сверкали искорками, а рубины переливались всеми оттенками красного цвета. Он отложил коробку на секунду и, схватив синюю, положил рядом, и тогда различие оказалось по-настоящему заметным.
– Как я и говорил, – Винсент бокалом указал на стразы, – их можно принять за оригинал.
– Удивительно, – пробормотал Рос, глядя то на один гарнитур, то на другой. – Они превосходны. Но ей-богу, это просто удача. На прошлой неделе с Пакстоном была настоящая истерика: он услышал, что кто-то их разыскивает. Агент французского правительства, человек по имени Депардье, знает, что гарнитур «Кровь Дракона» объявился в Лондоне.
– Хорошо, теперь у нас есть поддельные драгоценные камни, их мы и будем показывать.
– Действительно, если кто-то попросит провести экспертизу – ради Бога, если есть желание.
Лицо Винсента исказила гримаса.
– Из-за этого вы вызвали меня сюда, в Гарвуд-Хаус, словно конюшенного лакея? Или вы считаете, есть шанс, что кто-то в этом… – он пытался найти особенно уничижительные слова, – блестящем обществе проявит излишнее любопытство – захочет проверить стеклышки?
– Я вызвал вас сюда, – сказал Рос, – поскольку я только что обнаружил, что у нас возникла другая проблема.
Винсент вздохнул:
– Что еще?
– Ну, как вы можете догадаться, когда Депардье начал задавать вопросы, я подумал, что будет весьма благоразумно с моей стороны задать несколько своих, и, кажется, цена, которую еврей дал вашим рубинам, несколько ошибочна.
– Ошибочна? То есть?
– Очевидно, он не принял во внимание древнюю и весьма славную историю драгоценных камней и семейства, которому они принадлежали. Проданные по отдельности, браслет, ожерелье, серьги и брошь действительно составили бы в общей сумме, вероятно, сорок или пятьдесят тысяч фунтов. Но проданные как полный гарнитур, – Рос сделал паузу и слегка покачал головой, словно сомневаясь в чем-то, – дали бы сумму вчетверо большую.
– Двести тысяч фунтов? – Сросшиеся брови Винсента сошлись на переносице. – За несколько ниток с рубинами?
– Это не просто рубины, дорогой друг; очевидно, что они восходят ко времени походов крестоносцев. Какие-то драгоценные камни были захвачены при падении Иерусалима и подарены Элеаноре Аквитанской[2] ее сыном, Ричардом Львиное Сердце. А она отдала их своему защитнику, темному рыцарю, в счет оплаты за хорошую службу. Рыцарь завещал их одному из своих сыновей, Эдуарду Фитц-Рэндвулфу Блоису, который впоследствии сделал из них гарнитур. И вы обладаете ими сегодня.
– Они старые – это вы мне хотите сказать, да?
Рос презрительно улыбнулся:
– Они названы гарнитуром «Кровь Дракона» после темной, таинственной истории, произошедшей в этом семействе. Они были потеряны, но их считают одним из наиболее важных сокровищ Франции из-за жемчуга.
– Жемчуга? – Винсент сердито нахмурился, изучая коробку, но видел только рубины и алмазы.
– Жемчуг был в броши, – терпеливо пояснил Рос. – Это подарок Элеаноры Аквитанской ее внучке, Элеаноре Бретан–ской, которая, в свою очередь, подарила его как символ благодарности и привязанности тому же Эдуарду Фитц-Рэндвулфу Блоису: он, рискуя жизнью, спас ее от верной смерти от рук ее дяди, короля Иоанна[3] Дальше слухи касаются сына Элеаноры Бретанской, которая вышла замуж за одного из Блоисов, но…
– Вы совсем запутали меня, Рос. У этой истории есть точка?
– Дело в том, что ценность гарнитура определяется еще и уникальностью жемчуга, названного «Жемчугом Бретани». Он, мне говорили, такого уникального цвета и размера, что нет в мире подобного ему, и без броши, доказывающей цельность и подлинность гарнитура, мы могли бы с тем же успехом владеть ящиком симпатичного стекла.
Винсент по-прежнему хмурился.
– Так теперь, вы говорите, мы не только должны ловить этого проклятого бандита, но еще и брошку найти?
– Точно.
– А если он откажется пойти нам навстречу или он ею уже распорядился?
– Тогда мы покажем ему, как он неправильно, как опрометчиво поступил, когда оказался у нас на дороге.
Винсент долго думал, прежде чем нагнулся и вытащил из ножен, спрятанных в голенище сапога, тонкий, острый клинок.
– Вот мне будет удовольствие! – Он усмехнулся. – Я буду резать его, как рыбное филе, слой за слоем.
Рос, который не раз видел своего компаньона за работой, тускло улыбнулся.
– Да, в общем, держите лезвие хорошо заточенным, потому что я то же самое пообещал Пакстону, если он попытается надуть нас снова.
Винсент захихикал и вернул нож обратно в ножны.
– Я вас уверяю, жадность – одно из самых ярких достоинств человека.
– Жадность – да. Глупость – нет. Я был удивлен его непроходимой тупостью, когда он попытался нас отсечь от сокровищ д’Орлонов.
– Может быть, к нему вернулась сентиментальность? – Винсент насмешливо фыркнул. – Он-то подумал, что все мертвы. И потерял дар речи, когда дети его бедной покойной сестры появились на пороге его дома.
– Целый год мы убеждали герцога д’Орлона и его сыновей довериться нашей сети курьеров. Того, что он наконец положил в наши хранилища, нам хватило бы, чтобы жить по-королевски до конца дней. Мы сможем это сделать, если вы выполните свою часть дела и сразу же заделаете ей ребенка.
Винсент развел руками.
– Я уж постараюсь, можете быть уверены. Но если родится девочка? А не мальчик?
– Можете утопить ее, как котенка, и попробовать снова. Нам нужен собственный законный наследник, и чем скорее, тем лучше. Я не доверяю Пакстону и не хочу держать его в нашем деле до конца, поскольку он уже попробовал однажды избавиться от нас.
– Хорошо, что вы нашли те бумаги в его конторе.
Рос кивнул:
– Если бы он поторопился и стал законным опекуном мальчика, тогда он единственный обладал бы контролем за состоянием, пока мальчик не достигнет совершеннолетия. Когда я указал ему на это, толстый ублюдок заявил, что не собирается делиться с нами, поскольку он единственный живой родственник покойной сестры, то есть законный опекун. Уверяю вас, – Рос стиснул зубы, вспомнив эту сцену, – ему крупно повезло, что я не всадил ему пулю в ухо, а просто задел мочку. Повезло ему и в том, что я остался доволен – я увидел, как он обмочился, прошу прощения.
– Мальчишке не повезло – зря он прибежал в библиотеку.
– Напротив, если бы мы не нашли способа его использовать, он был бы давно мертв. Вина за выстрел в лорда Пакстона целиком на нем, и теперь можно заставить девчонку делать все, чтобы спасти его от тюрьмы. Даже выйти за вас, – добавил он, сардонически усмехаясь, – несмотря на аромат береговой линии, въевшейся в вас навсегда, Винсент. Как только у вас появится собственный законный наследник, тогда все трое можете начинать тратить. Сокровища в хранилищах будут обнаружены, родословную продолжит плод ваших чресел, – он поднял бокал, словно произносил тост, – внук оплаканного Себастьяна д’Антона, последнего из д’Антонов, и самый свежайший герцог д’Орлон.
Винсент нахмурился.
– Вы сказали – все трое?
Рос впился в него взглядом.
– Господь милостивый! Уж не думаете ли вы, что я смягчусь так же, как вы?
– Она очень красивая женщина. Я с удовольствием брал бы ее к себе в постель каждую ночь.
– Вам это быстро надоест. Леди благородного происхождения не склонны вставать на четвереньки и упираться задницей в стенку конюшни. Конечно, вы всегда могли бы прибегнуть к не очень-то нежному убеждению, но синяки обычно вызывают нежелательные сплетни.
– Вам это лучше знать, это уж точно. Как звали ту женщину? Анжелина? Эрнестина? Можно ли было опознать ее лицо, после того как вы поработали над ней?
Глаза Роса запылали, в них отчетливо проступило зловещее предупреждение.
– Это случилось десять лет назад, и она была шлюха.
– Это случилось семь лет назад, и она была дочерью видного чиновника. Вы забыли, Рос, что мне известны все ваши грязные тайны. Я даже знаю, где погребены тела тех, кто не смог удовлетворить ваши требования.
Рос вспыхнул и стал таким же красным, как рубины, и Винсент собирался уже насладиться собственным остроумием, когда тихий хруст гравия за окном кареты заставил их затаиться. Рос схватился за рукоятку меча, он среагировал первым. Полковник вскочил и оказался за дверью раньше, чем Винсент смог заставить себя подняться с места. К тому времени, когда он это сделал, полковник приставил кончик лезвия к горлу мужчины, пойманного возле кареты.
– Какого дьявола он здесь и почему крадется, как злая собака?
– Я собирался спросить примерно о том же самом, – процедил Рос сквозь зубы, поднимая лезвие повыше и тем самым заставляя мужчину подняться на цыпочки.