Чудесный альбом (стихи) - Александр Гейман 3 стр.


*

А вечером долго стоял у подъезда пятиэтажного дома.

По ступенькам поднялся, так странно, дверь открыл и вошел: неужели я жил здесь когда-нибудь?

*

Теплые горы.

18.04.1994

* * *

...И немножечко Бога, - нет, много не надо, - немного,

А то некуда деть, да и весь не войдет - Он большой.

Пусть поселится с нами - встречает гостей у порога,

Просияет друзьям, а худое прогонит долой.

Пусть разделит еду - так вкусней, да и дела хватает:

За детьми приглядеть или взрослых наставить уму.

А ещё есть печали, и надо кого-то бывает,

И кому же поплакаться, как не Ему.

Он стоит высоко, в том незримом надзвездном покое,

Но ведь есть ещё сны, - пусть уводит на небо гостить:

Сад покажет, растенья, и ангелов, и все такое...

И пусть за руку держит, когда станут зубы лечить.

Пусть Он будет, - не весь, - но что жадничать? - пусть хоть немножко,

Дом в согласье держать и чтоб жизнь изумленней жилась.

Там, на полке иконка - пускай это будет окошко:

Ночью встать посмотреть, словно к ковшику с квасом припасть.

27.05.94

* * *

ЧТЕЦ

Когда срок кончится и я перед Творцом

На суд и оправдание предстану,

То я войду - нет, даже не певцом

И не подвижником, - а только лишь чтецом,

Простым чтецом, но знаю, что - желанным.

И я скажу: я, Господи, читал

Внимательно Твой мир невероятный,

Я рос, я жил, ещё я умирал,

А слов Твоих я мало разобрал,

Но те, что смог, - я все принес обратно.

И я прочту, - я хорошо прочту

Сей странный мир, не упустив ни звука,

И Господи их примет в высоту,

А что не так - поправит на лету

В стихах неслыханных, - ведь не нашлось им слуха

здесь.

25.04.1994

* * *

Приди, приди! Тоскуют города,

Воюют страны и вода мертвеет,

И бесполезные, в прах легшие года

С лица Земли сдувают суховеи.

Приди, приди! Уже и камни ждут,

Из моря ночью чудища всплывают,

На мель бросаются и жить перестают,

Хотят позвать и - нет, не называют.

Все ни к чему, когда ты не придешь,

Леса растут, проистекают реки

Бессмысленно, тогда и правда - ложь,

И есть лишь смерть, напрасная вовеки.

И вот - приди! Хоть запад, хоть восток,

Твой дом везде, и Твоя воля всюду,

Гора подвинется, раскроется цветок

И расцветет в какое хочешь чудо.

Бери Себе простор любых пустынь,

Хоть изголовьем, хоть Своим подножьем,

Поставь стопу, владей! - и не покинь,

И начертай в нас Имя Твое Божье.

Мы ждем его, - но истины Твоей

Не взять устам, не выдохнуть гортанью,

И потому - во всех запечатлей,

И вся Земля пусть будет начертаньем.

Позволь позвать Тебя! И после отзовись,

Витай вокруг и, как водою чаши,

Наполни мир, и в души нам лучись,

И отражайся в океанах наших.

1.06.94

* * *

И странная сбылась ему мечта: текла река посередине мира и небо отражала. С высоты, теряясь там, он видел её всю от моря до истока - как черту, как бы бороздку на ладони, - и себя он различал на этой же ладони и з н а л себя водой в её реке, - так это ощущалось. А вдали молочно-палевая дымка укрывала какой-то город легких, белых зданий, - а может, это тучи? нет, он знал, что город и что жителей там нет, но кто-то ждет его там, средь безвестных улиц, на площадях пустых, а может быть, в какой-нибудь из затененных комнат или в огромном зале. И был лес, бескрайний лес, таинственный, живой, и он не знал, какие звери в нем, но должен был пройти его. А лес его разглядывал, казалось, каждой веткой своих причудливых деревьев, - как бы всё, - отдельно лист, травинка или ствол свои глаза имели и свой голос - и все слагались в лес: и лес смотрел, и это было странно. Но странней, загадочней, таинственней всего второе было зренье в том, высотном его парении. Всего лишь кинуть взгляд - и отзывалась вещь, что есть она, как если б он подзывал и спрашивал её, а та все отвечала.

И ещё - он не умел определить цвета, - да и цвета ли то? - скорее, запах, он обонял, - а может, видел вкус? звук осязал? цвет слышал? - он терялся и с непривычки путался, а те цвели себе смеясь, - и надо всем царила чистая, торжественная радость его открытия. Он знал: когда-нибудь любой сумеет в мир такой войти, - достаточно идти и встать у края последнего, и загадать страну, ждать сильным, непреложным ожиданьем, а главное - всмотреться и у з н а т ь, - тогда войдешь.

- Он понял и вошел.

12.05.94

* * *

Третью осень приходит за чайкой вода,

Порасспросит то-се - о делах, о погоде,

И зовет с собой к морю: ты тоже туда

Собираешься, чайка, - давай вместе сходим!

Ну, давай, - наконец та решилась, - пойдем!

И пустились - все больше по воздуху чайка,

А вода уж рекой, её берегом, дном,

По песку и корягам утоплым, и галькам.

Вода с белою чайкою дружно живет

То напоит её, то рыбешку подбросит,

Посмотреть на свое отраженье дает

И подвозит в пути, если чайка попросит.

Но и чайка за встречною тучей следит

Где была, разузнает, где солнце теплее,

И подскажет всегда: вон, буксир впереди,

Не порежься винтом! - тоже воду жалеет.

Вот им город навстречу. Сквозь дым и мазут

Осторожно прошли и сквозь шлюзные створы,

И у дикой скалы на стоянку встают,

И такие ведут меж собой разговоры:

- Когда сверху гляжу на окрестности трав,

То я думаю: это не желтые листья,

А разлегся внизу огромадный жираф!

Как находишь, вода, мои мудрые мысли?

- Хорошо нахожу! Склад высокий ума

Различаю, и смелую, чистую душу,

Так вода говорит. - Знаешь, я бы сама

Тучкой в небе летала, но как-то вот трушу.

Потом много чего приключалось у них

То метелили воду лопатки турбины,

То бензином плевались с суденышек злых,

А то снег выпадал прямо чайке на спину.

Но пробрались, пробились к морским берегам.

Те обеих пустили. На море на синем

Нынче много водичек - и чайкина там,

Много чаек крылатых - и эта меж ними.

9.01.1995

* * *

ПЛЕМЯ

Набегает волна и дрожит на песке.

Воцаряются сумерки на озерке.

Все прохладнее с гор; все темней небосклон.

Заблестела звезда. Начинается сон.

Кто-то встал у скалы, и над шорохом вод

Его голос негромко, но ясно зовет.

И из скал отовсюду, из гущи теней

Возникают фигуры людей и зверей,

И деревья средь них, и цветы, и трава,

И совсем необычные есть существа.

Вот сближение тел, сочетание рук,

Удивление глаз - образуется круг.

И над озером снова звучат имена,

И свеченье восходит от самого дна,

Как бы пламя струится и кверху идет,

Как бы это цветок, распускаясь, растет.

Уже чаша его над водой поднялась

И искрится, на круг приозерный лучась.

Из какой он страны, из какой вышины,

О том нету преданий, но есть только сны.

И зачем то собранье, что значит обряд,

Расспроси у пришедших, - но все они спят,

Все они далеко - в чужедальних краях,

На просторах иных и в иных временах.

Нет общенья меж ними и знанья имен,

Это странное племя, но есть у них сон:

Раз в четырнадцать лет, - а быть может, - веков,

Они круг составляют у тех берегов,

Вызывают огонь и свершают обряд,

И друг другу дивятся, и спят - и не спят.

И не знает никто, кто соогненник их.

И в какие звучанья, - а может, - стихи,

Или в танец какой они денут тот свет,

Спроси тех, кто собрался, - но их уже нет;

Уже круг опустел, - и с обычных небес

Звезды видят лишь скалы да озера плеск,

Только камни и плеск - больше нет ничего...

И лучи собирает цветок световой

И сквозь толщу воды, не тревожа волну,

Золотою звездою плывет в глубину.

13.07.1994

* * *

М Ы Б У Д Е М

1.

Предоставив свершиться тому, что настало свершиться,

Не заботясь любить и бояться себя, и беречь,

Мы проходим на юг - до последней, великой границы,

Чтоб вступить наконец в мир желанных и радостных встреч.

Назад Дальше