– Почему не спросить его самого?
Нельсон так и сделал.
– Я надумал их, – ответил Майк.
– Точно, – согласился Джубал. – Он «надумал» их. Когда я подобрал его на той неделе, он был хилый, тонкий, вялый и бледный, словно вырос в пещере. Поэтому я велел ему стать сильнее. Что он и сделал.
– Упражнения? – с сомнением в голосе спросил Нельсон.
– Немного плаванья.
– Несколько дней плаванья не помогут человеку выглядеть так, словно он всю жизнь ворочал железные болванки! – Нельсон призадумался. – Я знаю, Майк может управлять так называемыми непроизвольными мышцами. Но тому были прецеденты. А это заставляет допустить, что…
– Доктор, – мягко перебил его Джубал, – почему бы не признаться, что вы не можете это грокнуть?
Нельсон вздохнул.
– Поневоле признаешься. Одевайся, Майк.
* * *
Позднее Джубал откровенничал с тремя офицерами «Победителя».
– С финансами было просто: следовало так поместить деньги Майка, чтобы бороться за них было невозможно, даже в том случае, если он умрет, потому что я сказал Дугласу, что смерть Майка автоматически покончит с его опекунством. А Канг и прочие узнали из достоверного источника – от меня, – что смерть Майка даст Дугласу неограниченный контроль. Конечно, будь я волшебником, я избавил бы парня от последнего пенни. Это…
– Почему, Джубал? – перебил капитан.
Харшоу уставился на него.
– Вы состоятельны, шкипер? Я хочу сказатьбогаты ?
– Я? – Ван-Тромп фыркнул. – Мне платят жалование, есть кое-какая рента, заложенный дом… и две дочки в колледже. Хотел бы я быть состоятельным!
– Вам бы это не понравилось.
– Ха! Вы бы так не говорили, будь у вас две дочери в колледже.
– Я выучил четверых… и по уши залез в долги. Одна – настоящая звезда в своей специальности… под фамилией мужа, потому что я старая жопа, а вовсе не почтенный родитель. Остальные помнят мой день рождения и не особо докучают мне. Я вспомнил про свое потомство только для того, чтобы доказать, что отцу частенько требуется больше, чем он имеет. Но вы можете уйти в другую фирму, которая будет платить вам в несколько раз больше теперешнего лишь за ваше имя в списке директоров. У вас были такие предложения?
– Это не по мне, – сквозь зубы процедил Ван-Тромп. – Я верен своей специальности.
– Хотите сказать, что деньги не могут соблазнить вас оставить командную рубку корабля?
– Да, я не гонюсь за деньгами.
– И все же, ничего хорошего, когда их мало. Дочери могут вытребовать на десять процентов больше, чем способен зарабатывать человек на любой должности. Это закон природы, известный под названием закона Харшоу. Но, капитан, настоящее состояние, в масштабах, требующее всяких грязных трюков, лишь бы снизить подоходный налог, вышибает из седла так же однозначно, как и отставка.
– Чепуха! Я бы превратил его в облигации и просто стриг бы купоны.
– Но только не в том случае, если вы ставите богатство на первое место. Большие деньги труднодосягаемы. Чтобы их сделать, нужна порой целая жизнь. Ни одна балерина не трудится больше. Это не ваш стиль, капитан, вы ведь не хотите делать деньги, вы попросту хотитетратить деньги.
– Правильно, сэр! Поэтому я и не понимаю, почему вы хотите отобрать у Майка его состояние.
– Потому что большое богатство – сущее проклятье. Если только вы не наслаждаетесь самим процессом делания денег. Но и тогда это имеет свои издержки.
– А, вздор! Джубал, вы говорите, словно гаремный стражник, расписывающий нормальному человеку, сколь хороша жизнь евнуха.
– Возможно, – согласился Джубал. – Способность мозга рационализировать собственное недомыслие поистине безгранична; и я не исключение. Поскольку я, подобно вам, сэр, не имею иного интереса к деньгам, кроме желания их тратить, для меня просто невозможно разбогатеть.
И наоборот: не надо опасаться, что я когда-нибудь буду не в состоянии сотворить ту скромную сумму, которая нужна мне, чтобы питать мои пороки, поскольку любой, кто обладает здравым смыслом и не продается по мелочам, способен на это. Но большое богатство… Вы видели этот фарс. Должен ли я был переписать его так, чтобы устроить грабеж… стать его менеджером и владельцем де-факто, высасывая из поступлений столько, сколько мне заблагорассудится и обстряпывая все так, будто доходами распоряжается Дуглас? Майк доверяет мне. Я его водный брат. Могу ли я красть его богатство?
– Хм… проклятье, Джубал, об этом я не подумал.
– И зря. Потому что наш Генеральный Секретарь не больший охотник за деньгами, чем вы. Его конек – власть, барабан, боя которого я не слышу. Гарантируй я, что богатство Смита станет оплотом его администрации, и мне сунут какую угодно взятку. – Джубал поежился. – Я подумывал и об этом, чтобы защитить Майка от стервятников… но меня охватил ужас. Капитан, вы не знаете, что такое богатства морского царя. Все вокруг рвут богача на части, и каждый требует, чтобы он куда-то вложил или кому-то отдал часть своего состояния. Он становится подозрительным – честную дружбу ему предлагают крайне редко: те, кто могут стать друзьями, слишком брезгливы, чтобы отталкивать попрошаек, и слишком горды, чтобы допустить то, чтобы их спутали с одним из них. Что еще хуже, в опасности его семья. Капитан, вашим дочерям никогда не грозило похищение?
– Что? Благодарение богу, нет!
– Если бы вы располагали богатством, вроде того, что свалилось на Майка, вам пришлось бы охранять их день и ночь… и вы бы все равно не знали покоя, поскольку не доверяли бы даже охране. Взгляните на последнюю сотню похищений и обратите внимание, во скольких из них замешаны доверенные лица… и как мало жертв осталось в живых. Могут ли деньги перевесить петли на шеях ваших дочерей?
Ван-Тромп призадумался.
– Лучше уж я останусь при своем заложенном домике.
– Аминь. Я тоже хочу жить своей жизнью, спать в своей постели… и чтобы ничего меня небеспокоило ! И все же я думал, что меня принудят провести остаток дней моих в офисе, заваленном всяким хламом, вкалывая в хвост и гриву в качестве поверенного Майка.
Тогда передо мной и замаячил выход. Дуглас работает как раз в таком офисе, у него есть соответствующий штат. Поскольку мы слагаем полномочия, чтобы обеспечить Майку безопасность, пусть теперь у Дугласа и болит голова.
Я не опасаюсь, что он займется воровством. Только второразрядные политики падки на деньги, а Дуглас далеко не ничтожество. Перестань хмуриться, Бен, будем надеяться, что он не взвалит этот груз на тебя.
Поэтому я взваливаю весь груз на Дугласа… и возвращаюсь в свой садик. Но тут все просто, нечего и думать. Прецедент Ларкина вот что мучило меня.
– Я думаю, вы совсем спятили, Джубал, – сказал Кэкстон. – Экая глупость – требовать для Майка королевских почестей. Вам бы просто выторговать все выгоды, вытекающие из этого дикого прецедента…
– Бен, мальчик мой, – очень мягко перебил Джубал, – временами ты бываешь неплох как репортер…
– Ну, спасибо! Еще один мой поклонник.
– … но твои понятия о стратегии находятся на уровне неандертальца.
– Так-то лучше, – вздохнул Кэкстон. – Я уж было подумал что вы размякли.
– Когда это случится, сделай милость, пристрели меня. Капитан, столько человек вы оставили на Марсе?
– Двадцать три.
– И каков их статус согласно прецеденту Ларкина?
Ван-Тромп нахмурился.
– Мне не положено говорить.
– Тогда и не надо, – посоветовал Джубал. – Мы и сами сообразим.
– Шкипер, – вмешался доктор Нельсон. – Мы со Стинки снова люди штатские. Я скажу… если мне захочется…
– И я, – присоединился Махмуд.