Так что, сдается мне, я должен действовать сейчас или никогда. - Вилли повернулся к Паки. - Минг моя. Я хочу, чтобы она это поняла.
- Банс был классным дрессировщиком. Но она его угробила.
Откуда-то из темноты донеслось пофыркивание, а вслед за ним лязганье цепи - это Минг проверяла ее на прочность. Здоровяк не сводил глаз с темной громады. Стеком он указал в сторону слонихи:
- Если я не сумею уломать Минг, придется скормить ее львам.
Паки положил руку на плечо парню:
- Она еще не пришла в себя. Подожди до утра.
- Нет.
Паки убрал руку:
- Наркотик, который Мейндж Рейнджер вколол ей в задницу, уже почти не действует. Ей больно.
- Утром ей будет не легче.
Паки вздохнул и откинулся на сено:
- Здоровяк, у вас с покойным Бансом много общего.
- Спасибо за комплимент.
- Да, вы оба упрямые, одержимые и... покойники. Здоровяк резко обернулся к Паки:
- Послушай...
- Что?
Здоровяк глубоко вздохнул и вновь перевел взгляд на Минг.
- Я же сказал тебе, умный человек давно бы уже нашел себе непыльную работенку.
Здоровяк снова бросил взгляд в сторону серой громадины и вскочил на ноги:
- Пора мне к моему слону. Паки тоже поднялся:
- Главное, говори с ней, говори и говори. Спокойно, но так, чтобы она поняла, что ты здесь хозяин.
- Ясно. - Здоровяк нагнулся за охапкой сена.
- Помни, парень: стоит хотя бы раз дрогнуть - и можно заказывать гроб с музыкой.
Здоровяк кивнул и шагнул с сеном к бетонной площадке перед загоном Минг.
- Молодец, моя хорошая. Расслабься, расслабься. - Минг посмотрела на Вилли сначала одним глазом, затем другим. Он остановился перед ней на безопасном расстоянии. - Сейчас тебе уже легче, дорогая моя. Так что не бойся, худшее позади. - Здоровяк протянул ей охапку сена. - Ты уже давно не ела. Наверняка ведь проголодалась. На, покушай. - И он разбросал на полу сено.
Паки увидел, как слониха сначала обвела взглядом загончик, а затем уставилась на тощего парня, стоящего перед ней. Ни один дрессировщик еще не казался ему столь миниатюрным, ни один слон - таким гигантом. Минг протянула хобот, принимая подношение Вилли. Не сводя глаз со Здоровяка, она принялась засовывать сено в рот. Пока слониха пережевывала угощение, Здоровяк подошел ближе. Минг оторвалась было от еды, но затем снова опустила голову. Вилли протянул руку и нежно погладил ее по хоботу. В ответ слониха обвила парня за талию и отшвырнула в дальний угол слоновника. Паки только вздохнул и покачал головой:
- Ну как, жив еще?
Здоровяк приподнялся на локте, запустил два пальца в рот и вытащил оттуда выбитый зуб.
- Ну, Паки, хана мне, если в цирке нет своего дантиста, - произнес он с улыбкой.
Затем он поднялся на ноги, подобрал стек, пересек помещение и снова встал напротив слонихи. Похлопав ее по щеке стеком, он настойчиво произнес:
- Пей!
Затем вновь протянул руку и погладил ее по хоботу:
- Вот так оно и должно быть, дорогая моя. Мне не хотелось бы тебя обижать. Но ты тоже должна хорошо вести себя, мое золотце. Ведь, если мы не поладим, тебя разрежут на куски и скормят львам. Так что, будь умницей.
Но Минг снова отшвырнула его, словно тряпичную куклу, через весь слоновник. И вновь Паки покачал головой. Когда Здоровяк поднял голову, на пол закапала кровь. Но он все равно вернулся на исходную позицию, встал перед Минг, вытирая рукавом кровь, и похлопал ее по спине стеком:
- Нет, милая, так нельзя.
Слониха застыла как вкопанная. Вилли отошел на минуту и вернулся с новой охапкой сена. Минг сначала внимательно изучила его, потом все-таки протянула хобот и приняла сено. Пока она жевала, Вилли вновь погладил ее по хоботу. Засунув в рот очередную порцию угощения, слониха медленно подняла хобот и обвила Здоровяка за плечи и талию.
Паки вскочил на ноги.
Сначала слон обвивает тебя хоботом, затем протягивает между передних ног, и наконец в ход идут бивни. Но слониха отнюдь не собиралась калечить дрессировщика - она его просто обнюхивала. Парень не показывал страха, главное - чтобы стек с золотым наконечником неизменно оставался в поле зрения животного. Минг покосилась на стек, опустила хобот и вновь принялась за лежавшее перед ней сено.
Здоровяк Вилли отправился за очередной охапкой. Когда он нагнулся, чтобы взять сено, Паки облегченно вздохнул:
- Теперь она твоя. Делай с ней, что хочешь.
- Угу. - На щеках парня блеснули слезы. - Угу. - Он поднял очередную охапку и вернулся к своей подопечной. Сколько лет прошло с тех пор.
И вот - первый догорающий закат на чужой планете. Теперь дрессировщиком Минг числится Безумный Муллиган.
Оставшиеся в живых обустраивали себе жилье в травяных хижинах и пещерах. Почувствовав, что продрог, Паки слез с забора и направился к наскоро сооруженному бараку, в котором расположился импровизированный лазарет для раненых. Где-то внутри него цеплялась за жизнь Крошка Вилл, двенадцатилетняя дочь Здоровяка. Со стороны все еще дымившегося шаттла послышались шаги. Это был Рыжий Пони Мийра, главный дрессировщик.
- Паки?
- Угу?
- Ты теперь главный начальник над слонами.
- К чему мне это теперь?
- Отказы не принимаются.
Рыжий Пони залез на забор, спрыгнул на другую сторону и направился к белым огням. Мейндж все еще зашивал хобот Квини.
Паки взглянул на последние красные отблески света на небе, затем перевел взгляд на стек с позолоченным наконечником, который вертел в руках.
- Да, сэр, упрямый, одержимый и не жилец.
После этого он зашагал к лазарету.
Глава 4
Крошка Вилл лежала в темноте и старалась не шевелиться. Она знала, что достаточно открыть глаза - и тьма уйдет. Но зато вернется боль.
Пахло костром, где-то совсем рядом потрескивал огонь. Вилл почувствовала, что кто-то держит ее за руку. Чужая рука была большой, теплой и ласковой. Девочка осторожно стряхнула с себя забытье, готовая вновь нырнуть во тьму, если вернется боль. Сильно болела голова, но мучительная агония, терзавшая девочку всякий раз, когда она открывала глаза, похоже, отступила. Вилл сбросила с себя кусочек спасительного покрывала тьмы и слегка приоткрыла глаза.
Вверху виднелись деревянные жерди и травяная крыша. Казалось, будто они подрагивают в дрожащем желтом свете. Где-то высоко над ней распростерлась чья-то тень - тень и половина лица. Знакомого лица. Седые пряди, удлиненные черты. Вилл широко открыла глаза и попыталась мысленно докричаться до этого человека.
Но глаза его были закрыты, лицо имело задумчивое выражение. Крошка Вилл попыталась переслать свои мысли прямо ему в голову, как когда-то ее учила Нхиссия. Но мысли никак не хотели приобретать законченную форму, и Крошка Вилл нахмурилась. Она напряглась еще сильнее, но в этот момент вернулась боль. Вилл сжала руку того, кто сидел рядом с ней, и погрузилась в спасительное забытье.
В полусне-полубреду она принялась искать лицо другого человека. Того, кто покинул ее. Давно, еще до того, как она произнесла первое в своей жизни слово.
В ярко освещенном гостиничном номере Вилл сидела на коленях у крупного мужчины. Обхватив ее мощными руками, словно подлокотниками, и опершись локтями о край стола, он держал перед собой карты.
Вилл заглянула в его печальное лицо, а затем перевела взгляд на того, кто сидел по другую сторону стола. Лицо того, второго, тоже было печально.
- Твой ход, Здоровяк.
Крупный мужчина наклонился вперед, взял карту и нахмурился. С нерешительным видом он взял эту новую карту в руку:
- Вако, скидывай, что хочешь. Выбор твой. Не сводя глаз с карт, смуглый мужчина удивленно поднял брови:
- Хотя вместо мозгов у тебя слоновье дерьмо, но парень ты не промах.