- Вот так я стою, да? - объяснял один мужчина другому, разводя руками
и даже приседая для образности. - А он выходит.Понимаешь?Нупростов
двухшагах.Летпятнадцатьему,небольшетого.Не,небольше.
Белый-белый. И глазом смотрит. Только, стало быть, рубашонка на нем-ни
тебе комбинезона, ни тебе маски.
- Ну, врать ты гора-азд, - насмешливо сказал второй мужчина, покрутив
головой. Шланг его противогаза мягко мотнулся в воздухе.
- Да лопнуть мне! И так, стало быть,глазомпосмотрел...ипошел.
Будто я вошь какая, понимаешь? Я просто расплакался там, уж так мне обидно
стало. Что ж это такое, думаю? Жил-жил, все как следует быть - и натебе.
Потом крикнул ему: что ж я, крикнул, по-твоему, что ли, вошь? А он,стало
быть, идет себе. Даже не обернулся. Этак легко по склону: фык-фык-фык...
- Ой, плоха примета, ой,плоха,-шустроподковылявсостороны,
ввернула бабка, волочившая засобойедванепопескучем-тонабитую
цилиндрическую молодежную сумку. - Какого дня дело-то было? А? Это важно -
какого дня. А?
- А я слышала, его повстречать - к добру, - приостановилась женщина с
розовымизавязкаминаголове.-Яслышала,еслиеговстретишь-
обязательнозавтрадойдешь,кудаонповедет,ипроживешьпотом
долго-долго...
- Ну, бабы врать горазды.
- Да сами посудите. Какая от мальчика беда? Я его встречаласмесяц
назад, не так близко, правда. Вон как до той глыбы.
- Какого дня? А? Это важно.
- Так и то сестренка моя младшая - у ней ножки не ходят, - я прихожу,
а она улыбается. Весь день улыбалась.
- Тоже радость какая, - пробормотал мужчина.
- Мне - радость, - ответила женщина, обернувшись к нему.
- А ты что ж, стало быть... тоже слыхала, чтозавтра-то?..Чтоли,
тоже слыхала?
- А кто же не слыхал, - женщина пожала плечами. - Ятольковотпро
сестренку думаю - как она-то пойдет. У ней ножки не ходят. Ну,как-нибудь
до мальчикова дома донесу на руках, а там умолю, он что-нибудьпридумает.
Мальчик добрый.
- Ну, дочка, врать ты горазда, - насмешливо сказал второй мужчина,в
то время как первый ухватил женщину за локоть, притянул к себеишепотом
засвистел под противогазом:
- А ты что ж... стало быть, знаешь, где дом?
- А что, ты не знаешь? По-моему, все знают, таятся только. УКорыта.
Там озеро, на озере вилла... Ну, озера-то давно нету, да ивилла,верно,
тоже... Говорят, там. Что, правда не слышал?
- Ну, мать, отрежут тебе язык, - пробасил второй.
Женщина засмеялась, махнув рукой.
- Ладно! Пойду я. Меня сестренка дожидается. У нейножкинеходят,
беда... Счастливо вам, - она, не оглядываясь, легко двинулась прочь.
Далеко в пустыне,забарханом,которыйветернамелнадруинами
ратуши, стояли двое военных.
Нанихбылиметаллизированные,отливающие
ослепительным серебром комбинезоны спецназначения и компактные изолирующие
противогазы последнего образца. Один -повышеипомоложе-равнодушно
прислонился спинойкперекошеннойкаменнойплите,закопченнойдавним
пожаром, увязшей в наносах, - огрызку массивной стены соборадвенадцатого
века, недоглоданному моментом ноль. Второй,грузный,выдвинувшисьиз-за
плиты, смотрел в бинокль, плотноприжавобрезиненныеокулярыкстеклу
шлема. Автомат мирно торчал у него за спиной.
- Одиночка, - сказал он и опустил бинокль. - Нормально. Будет уменя
наконец комплект фигур. Прыщавец водупросил...-Отступилнашагза
плиту, поправил немного сползший ремень автомата. - На койляднедоноску
вода, а? Самогонку он гнать наладился, что ли?
Высокий презрительно пожал плечом.
- Жалко будет агрегат бросать, если завтра куда уйдем.
- Возня это, возня, - со скукойсказалвысокийисложилрукина
короткомдесантномавтомате,висящемпоперекгруди.Грузныйвесело
хмыкнул.
- Вот такой я простой мужик. Шахматушкилюблю.Аты,сверхчеловек
долбаный, вообще ничего не любишь.
Высокий, не отвечая, нагнулся и поднял сземлиметаллический,чуть
погнутыйпрут-видимо,обрывокарматурыскаких-нибудьразвалин.
Несколько раз легко похлопал себяпогерметическомуупругомусапогус
армированным носком. Грузный косился неодобрительно.
- А если я как старший в патруле твои упражнения запрещу?-спросил
он.
Высокий насмешливо вздохнул.
- Занимайся уж шахматушками, - снисходительно произнес он затем. -А
я... я человеком хочу чувствовать себя, понимаешь? Воздействовать! Жизнь -
плесень планет! Она мне не по душе. Я...
- Я, я, - занудным голосом передразнил его грузный. - Головка от... -
он произнес неприличное слово. -Экийты...-помедлил,выбирая,как
сказать, - с идеалами. Верно, три университета кончил? Или папа - адмирал?
Когдаженщинасрозовымизавязкаминаголовеминовалабархан,
сверкающие фигуры выступили ейиз-застенынавстречумолчаипросто.
Женщина сразу остановилась, не пытаясь нибежать,низватьнапомощь.
Летел шелестящий песок, ветер стонал среди обломков на вершине.
- Миленькие... - робко, едва слышнопролепеталаженщина,обманутая
спокойствием военных. - Ой, да я что хотите!.. Вот! -онасамапоспешно
вытащила из-за пазухи так тщательно упрятанныйпакет.-Водичкитолько
оставьте... немножко. Сестренка у меня...
Протянутая с пакетом рука дрожала в тишине. Высокийнеспешазашел
женщине за спину и вдруг наотмашь, изо всех сил стеганул еепрутом.Удар
кинул женщину в песок, выбив жуткий вскрик из ее легких; высокий, раздувая
ноздри, страстно вздохнул.
- Опять, - пробормотал грузный.