Улыбка осветила ее лицо, но получилось это совсем не так, как привыкли мы все представлять, произнося эту фразу. Не выразить словами глубину и силу того внутреннего, излучаемого ее улыбкой света.
– Никаких известий для нас? – спросила она.
– Нет, – начал я и, не закончив, быстро повернул голову, краем глаза увидев, как некто, широко переставляя длинные ноги, движется в нашу сторону.
Она тоже повернулась. Наш незнакомец привлек внимание лишь потому, что оказался дорсайцем. Он был огромен. Не так огромен, как близнецы Гримы – Ян и Кейси, по контракту служившие в Гебель‑Нахаре, но заметно крупнее меня. Однако рост и ширина плеч не всегда являются отличительными чертами дорсайцев – все мы очень разные. Мы узнали его, а он выделил нас в снующей вокруг толпе по множеству мельчайших неуловимых, а потому не поддающихся описанию оттенков. На незнакомце была военная форма нахарской армии с унтер‑офицерскими нашивками. Светловолосый, с худощавым подвижным лицом юноша, которому лишь недавно исполнилось двадцать. И тут я узнал его...
К нам приближался третий сын моих соседей по кантону Большой остров, Мигель де Сандовал. О его судьбе мы не слышали вот уже шесть лет.
– Сэр, госпожа, – произнес он, застывая рядом. – Прошу извинить, что заставил вас ждать. Непредвиденные трудности с транспортом.
– Мигель, – сказал я. – Ты знаком с Амандой Морган?
– Нет, мы не встречались, – ответил он, глядя в лицо Аманды. – Сочту за высокую честь быть представленным вам, госпожа. Мне кажется, вы, должно быть, устали от тех, кто считает своим долгом сообщить вам об удивительном сходстве с прабабушкой?
– Вовсе нет, – весело отозвалась Аманда, протягивая ему руку. – А вы оказывается уже знакомы с Корунной Эль Маном?
– Наши семьи живут рядом. – Он улыбнулся мне быстрой, легкой, но какой‑то очень грустной улыбкой. – Я помню капитана с шести лет, именно столько исполнилось мне, когда вы приехали в свой первый отпуск. Пойдемте, ваш багаж уже в аэробусе.
– В аэробусе? – удивленно переспросил я, двигаясь вслед за ним к одному из выходов.
– Транспортное средство оркестра Третьего полка. Это все, что мне удалось раздобыть.
Следуя за нашим провожатым, мы вскоре дошли до маленькой, забитой всевозможным транспортом стоянки. Мигель де Сандовал подвел нас к приземистому, с обрубленным носом летательному аппарату, судя по размерам, способному принять на борт до тридцати человек. Правда, сейчас в нем находился лишь один пассажир. На переднем сиденье аэробуса, откинувшись на переборку, отделяющую салон от кабины пилота, сидел экзот в темно‑голубой одежде. У него были светлые прямые волосы и лицо человека без возраста, которому вполне можно дать и тридцать и все восемьдесят. Увидев нас, он поднялся.
– Падма, Посланник на Сете, – произнес Мигель. – Могу ли я представить господину Посланнику наших гостей с Дорсая: Аманду Морган – советника по контрактам и Корунну Эль Мана – старшего звездолетчика?
– О, я знаю об их прибытии, – ответил Падма. Он не подал нам руки и даже не поднял ее в знак приветствия. Но как и те просвещенные экзоты, с которыми судьба сводила меня на долгих дорогах странствий, Падма скорее не испытывал в этом необходимости. От него веяло миром и теплом, и всех нас захлестнуло это чувство. Как бы ни повел себя теперь экзот, все казалось естественным и единственно возможным.
Мы опустились на сиденья. Мигель, пригибая голову, нырнул в кабину пилота, и уже через минуту, мягко подрагивая всем корпусом, аэробус взлетел в воздух.
– Это большая честь познакомиться с вами, – первой заговорила Аманда. – Но гораздо большая честь – то, что вы встретили нас.
– Но гораздо большая честь – то, что вы встретили нас. Что заставило вас проявить внимание?
Падма слегка улыбнулся.
– Боюсь, что не только желание первым увидеть вас привело меня сюда, – произнес он. – Хотя Кейси Грим много рассказывал о советнике и, – он повернулся в мою сторону, – даже о Корунне Эль Мане.
– Разве существует во Вселенной то, что не известно экзотам? – удивился я.
– Многое не подвластно нам, – задумчиво произнес он, покачивая головой.
– Какова тогда та, другая причина, приведшая вас сюда? – поинтересовалась Аманда. Экзот задумчиво посмотрел на нее.
– Нечто, что не имеет отношения к вашему прибытию... Простой звонок, а аппараты в Гебель‑Нахаре не так защищены, как бы мне хотелось. И когда я узнал, что Мигель будет встречать вас, то напросился к нему в попутчики, чтобы позвонить из космопорта.
– Тогда это был звонок не от имени Конде Нахара? – спросил я.
– От его имени, – он улыбнулся, – или только от моего, я не могу вам открыться, не нарушив договора о доверии, но, надо полагать, вам известен Эль Конде – этот номинальный правитель Нахара?
– Из профессионального любопытства я знакомилась с государственным устройством колонии и читала о Гебель‑Нахаре еще до того, как возникла необходимость моего появления здесь, – ответила Аманда.
И тут я увидел, что она хочет остаться с Падмой наедине. Аманда дала мне это понять, слегка повернув голову и еле заметно выпрямив спину. Экзоты наблюдательны, но вряд ли ему открылся смысл тайных знаков.
– Прошу извинить, – произнес я, вставая. – Так давно не видел Мигеля, что не терпится поделиться нашими домашними новостями. – После этих слов осталось лишь пройти в кабину пилота и плотно закрыть за собой дверь.
Расслабленно откинув голову на спинку командирского кресла, одной рукой придерживал Мигель штурвал аэробуса; я занял место второго пилота.
– Как дела дома, сэр? – спросил он, не поворачивая головы.
– С тех пор как ты оставил отчий дом, я и сам был на планете всего однажды, – сказал я. – Но с тех пор мало что изменилось. В прошлом году умер мой отец.
– Мне грустно слышать эту печальную весть.
– Твой отец и мать здоровы. И еще только хорошее слышал я о твоих братьях и их делах на далеких звездах. Но думаю, что ты и сам об этом знаешь.
– Нет, – тихо произнес он, так и не оторвав взгляда от неба. – Долгое время я ничего не слышал об их судьбе.
Гнетущая тишина окутала нас.
– Как вышло, что ты оказался здесь? – прервал я затянувшееся молчание. Традиционный вопрос, когда дорсайцы встречаются вдали от дома.
– Случайно услышал о Нахаре. Решил взглянуть на него поближе.
– Ты знал, что эта страна – жалкая карикатура на Испанию?
– Не карикатура, – ответил Мигель. – Вернее... не совсем.
– Да, – согласился я. – Пожалуй, мне не следовало употреблять слово «карикатура». Образ жизни здесь – как и везде, – без сомнения, связан с древними корнями народа.
И тут он впервые встретился со мною взглядом. С тех пор как не стало Элизы, я научился понимать эти странные взгляды. Сейчас Мигель намеревался поведать мне такое, что никогда бы не решился открыть другому. Медленно текли секунды, юноша молчал, а потом вновь отвернулся к ветровому стеклу.
– Вы знаете, что здесь происходит? – спросил он.
– Нет. Это в основном забота Аманды. В этой прогулке я всего лишь извозчик.