I
Я слышал эти рассказы под Аккерманом, в Бессарабии, на морском берегу.
Однажды вечером, кончив дневнойсборвинограда,партиямолдаван,с
которой я работал, ушла на берег моря, а я и старуха Изергильосталисьпод
густой тенью виноградных лоз и, лежа на земле, молчали, глядя,кактаютв
голубой мгле ночи силуэты тех людей, что пошли к морю.
Они шли, пели и смеялись; мужчины - бронзовые, с пышными, черными усами
и густыми кудрями до плеч, в коротких куртках и широких шароварах; женщины и
девушки - веселые,гибкие,стемно-синимиглазами,тожебронзовые.Их
волосы, шелковые и черные, были распущены, ветер,теплыйилегкий,играя
ими, звякал монетами, вплетенными в них. Ветер тек широкой,ровнойволной,
но иногда он точно прыгал через что-то невидимое и,рождаясильныйпорыв,
развевал волосы женщин в фантастические гривы, вздымавшиеся вокруг их голов.
Это делало женщин странными и сказочными. Они уходили все дальше отнас,а
ночь и фантазия одевали их все прекраснее.
Кто-то играл на скрипке... девушкапеламягкимконтральто,слышался
смех...
Воздух был пропитан острым запахом моря ижирнымииспарениямиземли,
незадолго до вечера обильно смоченной дождем. Еще и теперь понебубродили
обрывки туч, пышные, странных очертаний и красок, тут -мягкие,какклубы
дыма,сизыеипепельно-голубые,там-резкие,какобломкискал,
матово-черные или коричневые.Междунимиласковоблестелитемно-голубые
клочки неба, украшенные золотыми крапинками звезд. Все это - звуки и запахи,
тучи и люди - былостраннокрасивоигрустно,казалосьначаломчудной
сказки. И все как бы остановилось в своем росте, умирало; шумголосовгас,
удаляясь, перерождался в печальные вздохи.
- Что ты не пошел с ними? - кивнув головой, спросила старуха Изергиль.
Времясогнулоеепополам,черныекогда-тоглазабылитусклыи
слезились. Ее сухой голос звучал странно, он хрустел, точно старуха говорила
костями.
- Не хочу, - ответил я ей.
- У!.. стариками родитесьвы,русские.Мрачныевсе,какдемоны...
Боятся тебя наши девушки... А ведь ты молодой и сильный...
Луна взошла. Ее диск был велик, кроваво-красен, онаказаласьвышедшей
из недр этой степи, которая на своем веку так много поглотилачеловеческого
мяса и выпила крови, отчего, наверное, и стала такой жирной и щедрой. На нас
упали кружевные тени от листвы, я и старуха покрылисьими,каксетью.По
степи, влево от нас, поплыли тени облаков, пропитанные голубым сиянием луны,
они стали прозрачней и светлей.
- Смотри, вон идет Ларра!
Я смотрел, кудастарухауказываласвоейдрожащейрукойскривыми
пальцами, и видел: там плыли тени, их было много, и одна изних,темнейи
гуще, чем другие, плыла быстрей инижесестер,-онападалаотклочка
облака, которое плыло ближе к земле, чем другие, и скорее, чем они.
- Никого нет там! - сказал я.
- Ты слеп больше меня, старухи. Смотри - вон, темный, бежит степью!
Я посмотрел еще и снова не видел ничего, кроме тени.
- Это тень! Почему ты зовешь ее Ларра?
- Потому что это - он. Он уже стал теперь как тень, -пора!Онживет
тысячи лет, солнце высушило его тело, кровь и кости, иветерраспылилих.
Вот что может сделать бог с человеком за гордость!..
- Расскажи мне, как это было! - попросил ястаруху,чувствуявпереди
одну из славных сказок, сложенных в степях. И она рассказала мне эту сказку.
"Многие тысячи лет прошли с той поры, когда случилосьэто.Далекоза
морем, на восход солнца, есть странабольшойреки,втойстранекаждый
древесный лист и стебель травы дает столько тени,скольконужночеловеку,
чтоб укрыться в ней от солнца, жестоко жаркого там.
Вот какая щедрая земля в той стране!
Там жило могучее племя людей, они пасли стада инаохотузазверями
тратили свою силу и мужество, пировали после охоты, пели песнииигралис
девушками.
Однажды, во время пира, одну из них, черноволосую и нежную,какночь,
унес орел, спустившись с неба. Стрелы, пущенныевнегомужчинами,упали,
жалкие, обратно на землю. Тогда пошли искать девушку, но - ненашлиее.И
забыли о ней, как забывают об всем на земле".
Старуха вздохнула и замолчала. Ее скрипучий голос звучал так, как будто
это роптали все забытые века, воплотившись в ее грудитенямивоспоминаний.
Море тихо вторило началу однойиздревнихлегенд,которые,можетбыть,
создались на его берегах.
"Но через двадцать лет она сама пришла, измученная, иссохшая, аснею
был юноша, красивый и сильный, как сама она двадцать лет назад. И, когдаее
спросили, где была она, она рассказала, что орел унес ее в горы и жил снею
там, как с женой. Вот его сын, а отца нет уже; когдаонсталслабеть,то
поднялся в последний раз высоко в небо и, сложив крылья, тяжело упалоттуда
на острые уступы горы, насмерть разбился о них...
Все смотрели с удивлением на сына орла и видели, что он ничем нелучше
их, только глаза его были холодны и горды, как у царя птиц. Иразговаривали
с ним, а он отвечал, еслихотел,илимолчал,акогдапришлистарейшие
племени, он говорил с ними, как с равными себе. Этооскорбилоих,иони,
назвав его неоперенной стрелой с неотточенным наконечником, сказали ему, что
их чтут, им повинуются тысячи таких, как он, и тысячи вдвоестаршеего.А
он, смело глядя на них, отвечал, что таких, как он, нет больше; иесливсе
чтут их - он не хочет делать этого. О!.. тогда уж совсемрассердилисьони.
Рассердились и сказали:
- Ему нет места среди нас! Пусть идет куда хочет.
Он засмеялся и пошел, куда захотелось ему, - к одной красивойдевушке,
которая пристально смотрела на него; пошел к ней и, подойдя, обнял ее. А она
была дочь одного из старшин, осудивших его.И,хотяонбылкрасив,она
оттолкнула его, потому что боялась отца.