Теперь они явились, словно полчища привидений, осаждавших
некогда Прагу, и окружили меня тесным кольцом. Необычайность того, что мы собирались предпринять, потрясла меня. Я походил на человека,
пробудившегося от сладких грез в самой ужасающей действительности. Я лежал с широко раскрытыми глазами, и наш шар казался мне все более хрупким
и жалким, Кейвор - все более сумасбродным фантазером, а все предприятие более и более безумным.
Я встал с кровати и начал ходить по комнате, затем сел у окна и стал тоскливо смотреть в бесконечное космическое пространство. Между
звездами такая бездонная пустота, такой мрак! Я старался припомнить отрывочные сведения по астрономии из случайно прочитанных книг, но они были
слишком смутны и не давали никакого представления о том, что может нас ожидать.
Наконец я лег в постель и ненадолго уснул или, вернее, промучился в кошмарах. Мне снилось, будто я стремглав падаю в бездонную пропасть
неба.
За завтраком я очень удивил Кейвора, когда объявил ему решительно:
- Я не намерен лететь с вами.
На все его попытки убедить меня я упорно отвечал:
- Затея ваша безрассудна, и я не желаю в ней участвовать. Затея ваша безумна.
Я не пошел с ним в лабораторию и, походив немного вокруг моего домика, взял шляпу и трость и отправился куда глаза глядят. Утро было
великолепное: теплый ветер и синее небо, первая зелень весны, пение птиц.
Я позавтракал бифштексом и пивом в трактире около Элхэма и удивил хозяина своим замечанием по поводу погоды:
- Человек, покидающий землю в такую прекрасную погоду, - безумец!
- То же самое сказал и я, как только услышал об этом, - подтвердил хозяин, и тут же выяснилось, что какой-то бедняга покончил
самоубийством.
Я ушел, но мысли мои приняли несколько иное направление.
После обеда я подремал на солнце и, освеженный, отправился дальше.
Недалеко от Кентербери я зашел в уютный ресторан. Домик был весь увит плющом, и хозяйка, опрятная старушка, мне понравилась. У меня хватило
денег, чтобы заплатить за номер, и я решил там переночевать. Хозяйка была особа разговорчивая и, между прочим, сообщила мне, что она никогда не
бывала в Лондоне.
- Дальше Кентербери я никуда не ездила, - сказала она. - Я не бродяга какая-нибудь.
- А не хотели бы вы полететь на Луну? - спросил я.
- Мне, знаете, никогда не нравились эти воздушные шары, - ответила она, полагая, очевидно, что это довольно обыкновенная прогулка. - Ни за
что не полетела бы на воздушном шаре, нет уж, увольте.
Это прозвучало комично. После ужина я сел на скамейку у двери трактира и поболтал с двумя рабочими о выделке кирпича, об автомобилях, о
крикете прошлого года. А на небе новый месяц, голубой и далекий, как альпийская вершина, плыл к западу вслед за солнцем.
На следующий день я вернулся к Кейвору.
- Я лечу, - сказал я. - Я просто был немного не в духе.
Это был единственный раз, когда я всерьез усомнился в нашем предприятии. Нервы! После этого я стал работать не так усердно и ежедневно
гулял не менее часа. Наконец все было готово, оставалось только нагреть сплав в печи.
Глава 4
ВНУТРИ ШАРА
- Спускайтесь! - сказал Кейвор, когда я вскарабкался на край люка и заглянул в темную внутренность шара.
Мы были одни. Смеркалось. Солнце
только что село, и надо всем царила тишина сумерек.
Я спустил вторую ногу и соскользнул по гладкому стеклу внутрь шара; потом повернулся, чтобы принять от Кейвора жестянки с пищей и другие
припасы. Внутри было тепло: термометр показывал восемьдесят градусов по Фаренгейту; при полете надо беречь тепло, и мы надели костюмы из тонкой
фланели. Кроме того, мы захватили узел толстой шерстяной одежды и несколько теплых одеял - на случай холода. По указанию Кейвора я расставлял
багаж, цилиндры с кислородом и прочее около своих ног, и вскоре мы уложили все необходимое. Кейвор обошел еще раз нашу лабораторию без крыши,
чтобы посмотреть, не забыли ли мы чего-нибудь, потом влез в шар следом за мной.
Я заметил что-то у него в руке.
- Что это у вас? - спросил я.
- Взяли ли вы с собой что-нибудь почитать?
- Бог ты мой! Конечно, нет.
- Я забыл сказать вам. Наше путешествие может продлиться... не одну неделю.
- Но...
- Мы будем лететь в этом шаре, и нам совершенно нечего будет делать.
- Жаль, что я не знал об этом раньше.
Кейвор высунулся из люка.
- Посмотрите, тут что-то есть, - сказал он.
- А времени хватит?
- В нашем распоряжении еще час.
Я выглянул. Это был старый номер газеты "Tit Bits", вероятно, принесенный кем-нибудь из наших помощников. Затем в углу я увидел разорванный
журнал "Lloyd's News". Я забрал все это и полез обратно в шар.
- А что у вас? - спросил я его.
Я взял книгу из его рук и прочел: "Собрание сочинений Вильяма Шекспира".
Кейвор слегка покраснел.
- Мое воспитание было чисто научным, - сказал он, как бы извиняясь.
- И вы не читали Шекспира?
- Нет, никогда.
- Он тоже кое-что знал, хотя познания его были несистематичны.
- Да, мне об этом говорили, - сказал Кейвор.
Я помог ему завинтить стеклянную крышку люка, затем он нажал кнопку, чтобы закрыть соответствующий заслон в наружной оболочке. Полоса
света, проникавшая в отверстие, исчезла, и мы очутились в темноте.
Некоторое время мы оба молчали. Хотя наш шар и пропускал звуки, кругом было тихо. Я заметил, что при старте ухватиться будет не за что и
что нам придется испытывать неудобства из-за отсутствия сидений.
- Отчего вы не взяли стульев? - спросил я.
- Ничего, я все устроил, - сказал Кейвор. - Стулья нам не понадобятся.
- Как так?
- А вот увидите, - сказал он тоном человека, не желающего продолжать разговор.
Я замолчал. Мне вдруг ясно представилась вся глупость моего поступка.
Не лучше ли вылезти, пока еще не поздно? Я знал, что мир за пределами шара будет для меня холоден и негостеприимен, - уже несколько недель
я жил на средства Кейвора, - но все же мир этот будет не так холоден, как бесконечность, и не так негостеприимен, как пустота. Если бы не боязнь
показаться трусом, то думаю, что даже и в эту минуту я еще мог бы заставить Кейвора выпустить меня наружу. Но я колебался, злился на себя и
раздражался, а время шло.