Но сначала, когда мы только-только установили контакт, условия были далеко не идеальные.
Вопрос: то есть?
Ответ: первый ответ Дрейфуса прозвучал через восемь часов бесплодных попыток.
— Ну и что? — усмехнется человек, не знакомый с особенностями управления телеоператором.
— Уверяю вас, это сверхутомительно. К тому же положение менялось на глазах, причем зачастую совершенно непредсказуемым образом, и было чертовски трудно не ошибиться в моделировании. Все мы понимали, что, разрушив иллюзию даже на мгновение, потеряем всякие шансы. Установление контакта с Люсьеном не венчало усилия, это было только начало, и мы даже отдохнуть не могли. Честно говоря, я был настолько вымотан, что уже хотел бросить все к черту и отправиться спать. Тут-то Люсьен наконец и увидел меня. Не забывайте, мы не знали, что с ним происходит, ведь он долгие пять лет провел в совершенно невообразимых условиях. Его восприятие времени отличалось и сейчас отличается от нашего. Я просто не смог бы объяснить ему, что позади у нас восемь часов труднейшей работы, и неплохо бы сейчас чуть-чуть отдохнуть. Мне пришлось отправиться вместе с ним и прямо на месте принимать решения — там и тогда.
Вопрос: Что вы чувствовали в те минуты?
Ответ: Всех нас занимал один-единственный вопрос: что же теперь?
Ларри Чао, интервью для «Кроличьей Норы», журнала Исследовательского центра имени Дрейфуса. Том IV, номер 6, август 2431 г.
Я есть кто? Кто? Лю-сьен Дрей-фус, да, или был и есть мертв теперь. Не могу видеть, не могу слышать, не могу шевельнуться, но делаю все время это есть. Они найти меня. Я помнить их. Я быть один их. Тело мой лежать молчать, мозг не думать быть разрушен, но проснуться, подняться, еще не сделать. Они будить меня, приходить меня. Робот Ларри приходить сюда. Я раньше долго представлять. Представлять правду, представлять в мозгу врага. Опасность. Должен говорить им. Но слов нет, почти. Мыслить потерять. Жить потерять. Но должен пытаться. Помочь, сказать. Я есть. Да или был.
СОЛНЕЧНАЯ СИСТЕМА. Луна. Северный полюс. Исследовательский центр имени Дрейфуса
Вселенная скрылась в плотном тумане, и лишь два фантома, привидение в скафандре и железный робот, медленно продирались сквозь несуществующий космос. Этот космос был порождением мозга Люсьена; образы, передаваемые в компьютер, расшифровывались в картинку — ее-то и воспринимал Ларри.
Они куда-то шли. Зачем? — этот вопрос не давал ему покоя. Ведь Люсьен мог просто-напростовообразить себе конечную точку путешествия! Внезапно мгла вновь сгустилась. «Сейчас!» — подумал Ларри, и они оказались в каком-то туннеле. Это не был туннель Лунного Колеса. Но построили его явно не люди. Такие размеры доступны только харонцам. Тогда откуда здесь тротуары, фонари и таблички с надписями и стрелочками? Ларри вгляделся в одну из надписей — знаки были ему неизвестны.
Какого черта он напялил на себя этот костюм? Моделирующий компьютер добросовестно перерабатывал сигналы, идущие из мозга Люсьена, и выдавал изображение на мониторы Ларри. После того как скафандр исчез, Люсьен некоторое время оставался абсолютно голым, покрылся гусиной кожей и наконец предстал облаченным в выходной костюм, словно собрался на встречу с любимой девушкой. Быть может, это его обычная одежда в прежней жизни? Интересно, сколько субъективного времени уместилось в эти пять лет? Пять минут? Или пять столетий?
Ларри споткнулся, чуть было не растянувшись на земле. Впрочем, какая это, к дьяволу, земля! В сознании Люсьена появилось некое препятствие, на него-то и налетел Ларри. Он смертельно устал — и физически, и душевно. Не осталось сил даже подняться на ноги.
— Люсьен, подожди, — взмолился он. — Куда мы идем?
Дрейфус вернулся к нему, на лице его было написано нетерпение. Движения резкие и неловкие.
— Место. Здесь место, — сказал он, старательно выговаривая слова. — Подойти ближе. Здесь рядом. Пожалуйста, спешить. — Казалось, он боролся за каждый звук.
— Нет, Люсьен. — Ларри примостился на корточках. — На самом деле мы не продвинулись ни на шаг. Наше путешествие — это иллюзия.
— Идем, — требовательно повторил Люсьен. — Идем. Быстрее.
Ларри даже не пошевелился в ответ.
— Люсьен, — он решил говорить без обиняков, — ты понимаешь, что с нами происходит?
— Да. Нет. Трудно, — ответил Люсьен на своем невозможном языке.
Вот так они и общались с самого момента его пробуждения. Каждая фраза Люсьена была настолько темной, что смысл сказанного оставался совершенно неясным.
Нет, он явно не собирался прислушиваться к просьбам. Махнув рукой в знак приглашения следовать за ним, Люсьен отправился дальше. О Господи, куда он его тащит? Что хочет показать?
— Идем. — Люсьен стоял на своем.
— Нет, подожди, — простонал Ларри. — Я устал, и мне нужно отдохнуть. Мне чертовски трудно.
— Трудно мне, — возразил Люсьен. — Но отдохни. Но быстро.
— Хорошо, — ответил Ларри, — я быстро. — Он прислонился спиной к стене туннеля, блаженно вытянул ноги. Все было выдуманным, ненастоящим. Но из сил он выбился по-настоящему. Голова кружилась, затылок разламывался от боли. А вдруг Ларри возьмет и по-настоящему потеряет сознание? Что тогда? Держаться, приятель! — приказал он себе и, нажав на кнопку, связался с Марсией.
— Сколько прошло времени? — спросил он.
— Шесть часов с тех пор, как он вырвался из порочного круга, — ответила Марсия. — А ты в шкуре телеоператора уже четырнадцать часов. Как ты себя чувствуешь?
— Задай вопрос полегче…
— Понятно. Я не лучше. Но контакт с ним прерывать нельзя. Если Люсьен подумает, что ты покинул его, — он уйдет. И, боюсь, больше не вернется.
— А нельзя ли позвать сюда кого-нибудь еще? Эврика! Марсия, найди Тайрона Веспасиана! — Ларри даже удивился: почему эта простая идея не пришла ему в голову раньше?
Люсьен и Тайрон были друзьями, и, конечно же, Люсьен узнает его. Да и Тайрон будет рад.
— Веспасиан уже здесь, и сам давно рвется к панели управления — мы чуть ли не силой оттаскиваем его. Мне кажется, ему еще не время появляться. Люсьен пока вроде бы собирается прервать контакт…
— Но я выдохся, — почти крикнул Ларри. — Неужели Люсьен не понимает этого? Это же элементарно. Нормальным людям временами необходим отдых.
— Не паникуй, — отрезала Марсия. — Ты слишком многого хочешь от него. И вообще ты уверен, что это настоящий Люсьен?
— Прости. Ты права, — устало сказал Ларри, внимательно глядя на выжидательно застывшую перед ним фигуру. — Иногда он Напоминает мне запись, мгновенный снимок.
— Я не совсем уловила твою мысль.
— Дело вот в чем. Обычный человек меньше всего похож на застывший памятник, он меняется всякую секунду, играет разные роли, представал вдруг перед собеседником в совершенно неожиданных аспектах. Это привычное представление о человеке не имеет ничего общего с нынешним Люсьеном. Он остался таким же, каким был в ту минуту, когда мы его потеряли. Он как будто застыл навсегда именно в том настроении, в переживании именно того чувства, обдумывании именно той мысли. Объемная личность стала плоской, и общаемся мы не с самим Люсьеном, а лишь с его проекцией. Такое у меня ощущение.
— Слушай, а если мы просто не замечаем проявлений остальных сторон его личности?
— Ты неисправимая оптимистка. Мне кажется, мы никогда не разгадаем смысла его действий. Если он вообще существует, — мрачно прибавил Ларри.
— У нас есть любопытная информация для тебя, — сказала Марсия. — Эксперты утверждают, что Люсьен получил серьезные повреждения речевых центров.