Возбужденные, они «деполяризуются», превращаясь в электрическую батарею и вызывая электрический ток. Современная наука считает, что запах определяется не химическими свойствами молекул, а их формой. На основе этой теории были классифицированы семь основных первичных запахов: камфарный, мускусный, цветочный, мятный, эфирный, острый, гнилостный. Все остальное – комбинации. Мы предположили, что существуют «нейтральные» вещества, которые приводят к деполяризации обонятельных клеток, но не вызывают ощущения запаха. Если бы удалось обнаружить молекулы соответствующей формы, то это означало бы, что мы на правильном пути.
– Какую реакцию вы рассчитывали получить? – спросил Хармони, не открывая глаз.
– Мы точно не знали. Тошнота, слюноотделение, сексуальное поведение и…
– Сексуальное поведение?
– Все обращают внимание именно на это. Еще в 1960 году были выделены два вещества – копулин и андрестерон, – служащие сексуальными сигналами для обезьян и в какой‑то степени для человека. Поведение людей определяется гораздо большим количеством факторов. Многие из них имеют социальную природу, и пока еще не найдено химическое вещество, действительно способное заставить тебя принять соответствующее решение, – он ухмыльнулся. – Но мы не оставляем попыток.
О'Брайен дрожащими пальцами достал сигарету из внутреннего кармана пиджака и прикурил. Поймав взгляд Гриффина, Хармони незаметно включил крошечный вентилятор под потолком, и дым от сигареты Скипа стал подниматься вверх.
– Мы использовали, – продолжал О'Брайен, – модифицированную модель электроолфактографа – прибора, который регистрирует электрические импульсы обонятельных нервов. В конце концов нам удалось обнаружить вещество, инициирующее деполяризацию, но не вызывающее ощущение запаха.
– Что это за соединение?
– Я не могу сказать тебе формулу, Апекс. Я и сам ее не знаю. Мне известно только, что это летучее, растворяющее жиры вещество, с солями в качестве активных агентов. После открытия этого соединения началась настоящая работа. Это было семь месяцев назад. С тех пор до меня доходили сведения, что в Сакраменто получены варианты, способные вызывать слезы, смех, рвотный рефлекс, сон, удивление и даже братскую любовь. Одному богу известно, что еще они там напридумывали. Как бы то ни было, они прислали нам для испытаний один из образцов с сопровождающей документацией. Боюсь, что это и есть наиболее вероятный объект нашей кражи.
– Каково действие этого образца? – задал вопрос Алекс.
– Точно не знаю, – развел руками Скип. – Именно поэтому они прислали его к нам. Парк Грез предоставляет дополнительные возможности для проверки. Предварительное тестирование показало, что это общий усилитель эмоций. Если это действительно так, и к тому же вещество абсолютно безопасно, на что указывают результаты предварительных испытаний, значит, мы далеко опередили конкурентов. Кража образца сводит на нет все наши преимущества.
Он сложил руки на коленях.
– Вот, собственно, и все.
Хармони выпрямился в кресле и повернулся к Гриффину.
– Ну, Алекс? Что ты об этом думаешь?
– Думаю, что мои предположения были верны. Промышленный шпионаж. Сколько человек знало о том, что образец здесь?
– Вероятно, пять, включая меня. В Сакраменто раза в два больше.
– Благодарю. Ты предвосхитил мой второй вопрос. Совершенно очевидно, что произошла утечка информации. Не могу сказать, был ли это человек, или удалось проникнуть в базу данных компьютера. Поскольку в Сакраменто об этом знало в два раза больше людей, то и вероятность утечки там в два раза больше. Ловкий трюк – подождать, пока образец перевезут сюда.
Ловкий трюк – подождать, пока образец перевезут сюда. Не нужно быть семи пядей во лбу, чтобы понять, почему я считаю этот вариант наиболее вероятным, – он вздохнул. – Но я не думаю, что нанесенный ущерб невосполним.
– Почему? – встрепенулся Хармони.
– Полагаю, что вор еще не покинул сцену.
О'Брайен казался обеспокоенным.
– Но здание осматривали. Если вор остался внутри, это один из своих – охранник, персонал лаборатории психологии или кто‑то еще, кто находился здесь.
– Несколько инженеров были на пятом этаже.
– Хорошо. Нас всех обыскали, значит, вор не держит украденное вещество при себе. Оно может быть спрятано где‑то внутри здания.
– Возможно. Мы проверяем это, – Гриффин кивнул, собираясь с мыслями. – Хотя я не думаю, что это так. В подвале я обнаружил следы, указывающие на то, что вор пришел из игрового поля А. Это самое слабое звено в нашей системе безопасности. У нас превосходная охрана по периметру, но между игровым полем А и подвалом…
Он пожал плечами.
– Игроки настолько далеки от реальности, что мы никогда не ожидали угрозы с этой стороны. Но вор использовал пластырь. У каждого игрока есть аптечка… Скип, когда доставили экспериментальный образец?
– Три недели назад.
Гриффин размышлял вслух:
– Так… Лучше, если… Скип, а когда стало известно об этом?
– Еще за месяц.
– Вот где следует искать. Времени было более чем достаточно, чтобы информация попала к конкурентам. Они располагали временем, чтобы изучить нашу систему безопасности, нащупать слабое место и выяснить, какая игра будет проходить в нужное время в нужном месте. Потом… они изучили Мастера и определили людей, на которых он, скорее всего, остановится. Оставалось лишь сделать выбор из этого списка. Сложно, но за семь недель вполне возможно.
– Как ты себе представляешь, Алекс, что здесь произошло? – за спокойным голосом Хармони чувствовалось колоссальное напряжение.
– Прошлым вечером, примерно в девять часов, один из игроков в игровом поле А отделился от остальных и направился к северо‑западной части здания исследовательского комплекса, стараясь не столкнуться с рабочими, готовившими аппаратуру к следующему игровому дню. Он проник в технологический туннель и попал на нижний этаж здания, а затем по ступенькам или на лифте поднялся наверх. Там путь ему преградил Райс. Вор «отключил» Райса, либо придушив его, либо пережав сонную артерию, связал охранника, заткнул ему рот и без помех закончил свое дело.
– Значит, смерть Райса была случайной?
– Думаю, да. Зачем связывать мертвеца и затыкать ему рот? Главное, что убийца по‑прежнему участвует в игре. Если начать сейчас, то еще до утра мы можем собрать всех игроков и начать допрос.
Хармони поднял вверх толстый указательный палец.
– В данной ситуации возникают несколько проблем. Во‑первых, мы не можем допросить этих людей без их согласия и не привлекая представителей официальных властей. Они вправе потребовать своих адвокатов, и тогда появится возможность передать украденный образец. Если вору станет известно, что мы знаем о его участии в игре, то он вполне способен спрятать флакон с веществом на семистах сорока акрах игрового поля. Возможно, это уже произошло и мы никогда ничего не найдем. Кроме того, нельзя не принимать во внимание саму игру. Мы понесем огромные убытки, если лишимся этого химического вещества, но мы также потеряем… – он взглянул на лежащие на столе документы, – полтора миллиона долларов, уже вложенных в игру «Сокровища южных морей». Не говоря о двадцати двух миллионах прибыли, которые мы планируем получить от продажи фильма, книги, кассет.