– Не спит она, а в туалет ушла.
– Я ударила ящера крылом, но он успел пустить в ход когти. Дверь не хлопала, Шаллах не в туалете.
– Сбежала? Чудо в перьях! Идем искать, пока не натворила чего.
Катрин отложила работу, стряхнула с себя костяную пыль.
– Вы работайте, а мы с Фаустой ее разыщем.
Включила общий свет в зале, разбудила девушку, объяснила ситуацию. Фауста оделась за несколько секунд. Распределяя участки поиска, направились к выходу. У бассейна Фауста оглянулась и отчаянно завизжала. Катрин тяжело, всем телом бросилась в воду.
– Мрак, помоги! – крикнула она. Жалобно заскулила Лобасти. Перебрав варианты, она уже поняла, что произошло.
Шаллах утопилась. Каким-то чудом она сумела бесшумно донести до воды череп цератозавра, сбросила его на дно и использовала как груз. Мрак перекусил прочную веревку, проходящую через глазницы черепа, Катрин положила девушку на бортик. Шаллах скорей не утопилась, а удушилась. Веревка на шее была затянута так туго, что никак не удавалось распустить узел.
– За врачом, быстро! – приказал Мрак, сорвав наконец ее с шеи. Фауста, искусственное дыхание!
Но девушка, округлив глаза, смотрела на вытаращенные глаза Шаллах, на распухший, торчащий изо рта язык. Пен оттолкнула ее, двумя пальцами отвела в сторону язык, начала вдувать в легкие воздух. Мрак ритмично нажимал кончиками пальцев на левую половину груди.
– Врача! – рявкнул он в ухо Фаусте. Девушка наконец-то вышла из ступора и убежала по коридору. Пен оттолкнула лапу Мрака и прижалась ухом к груди.
– Бьется! – радостно сообщила она. Шаллах издала чуть слышный стон, захрипела и выгнулась дугой.
– Непосредственной угрозы жизни нет, – сказал эскулап, последний раз взглянув на приборы. – Но пять ребер сломаны, а это не шутка. Кончик языка приживется. Первое время с дикцией будут проблемы, но потом пройдет. Как это произошло?
– У нее начались судороги, челюсти свело. Хорошо, я уже пальцы изо рта вынула, – объяснила Пенелопа.
– Да, такое иногда бывает, – согласился врач. – Ну вот, приходит в себя.
Шаллах открыла глаза.
– Ты меня слышишь? – спросил Мрак. Девушка опустила веки. – Еще раз так сделаешь, руки-ноги оторву и из стаи выгоню. Дура ты безмозглая. Наказание мое. Камень на шее. Тридцать три несчастья. Чудо в перьях. Цветок мухомора. – Голос предательски сорвался. – Сейчас я тебе пять ребер сломал, завтра остальные доломаю. Ты Пенелопе чуть пальцы не откусила. Обещала вести себя хорошо. Обещала? Обещала! А на деле – что? На неделю остаешься без сладкого. Хватит с меня твоих фокусов.
Шаллах попыталась улыбнуться.
– Все, уходите. Больной нужен покой. – эскулап принялся настойчиво подталкивать Мрака к выходу. За дверью спросил:
– Скажите, вы действительно приняли ее в свою стаю?
– Драконы не живут стаями. Только не говорите это Шаллах.
Мрак очнулся и прислушался к себе. Никаких неприятных ощущений. Блейз на самом деле сумел доработать аппаратуру. Лобасти и Катрин напряженно ловили его взгляд.
– Что?
– Порядок. Смальтус. Учусь летать. Стыдоба, да и только. Языка в упор не понимаю. Странно это.
– Так и должно быть, папа.
Мрак попытался пошевелиться, но тело было плотно примотано и привинчено к лежаку. Драконы, девушки и Дирак принялись освобождать зажимы. Мрак поднялся на ноги и потянулся.
Очнулся Кербес. Попросил чего-нибудь от головной боли.
– Эксперимент прошел успешно? – спросил Блейз.
– Смотря что считать успехом. Тамтамы в голове не стучат, и я остался самим собой. Ползать за драконами по полу не тянет. Вот и весь успех. В остальном – провал. Сначала – темнота и тишина. Долго-долго-долго. Потом вспышка света и звука. Такая сильная, что голова раскалывается.
– Информация шла сначала по нулям, а потом канал зашкалило.
Мы сканеры остановили, – прокомментировал Блейз.
– Вы мне чуть мозги не выжгли. Когда снова стал видеть и слышать, учусь летать. Рядом зеленый дракон. Говорит со мной на тарабарском языке. Я ничего не понимаю, но отвечаю такой же тарабарщиной.
– Можете припомнить какие-нибудь слова?
– Конечно. Зеленая самка мне говорит, – Кербес произнес длинную фразу.
– Горе ты мое луковое. Сам учил Лобастика – хвост для равновесия служит. Что ты его все время вверх задираешь? Хоть флаг вешай, – перевел Мрак. – А зеленая самка – это Катрин. Если скажешь о ней хоть одно плохое слово, я тебе голову сверну.
– Понял, – серьезно ответил Кербес. Катрин встревоженно и с подозрением посмотрела на мужа.
– Ты тогда казалась мне ужасной, – пояснил Мрак.
– А сейчас? – Катрин крепко взяла его за локоть.
– Сейчас лучше тебя на свете нет. – Катрин блаженно расслабилась и отпустила его лапу. – Если не считать Лобасти! – скороговоркой закончил фразу Мрак. Однако, на такое добавление Катрин не обиделась. Зато Лобасти засветилась как лампочка.
– Две жены – не одна жена, понимающе улыбнулся Кербес.
– Ну а дальше, дальше что?
– Все. Я взрослый дракон. Учусь летать. Конец сеанса.
– Наверно, память неравномерно распределяется по секциям мозга, – предположил Блейз, потрогал бинт на голове, поморщился и отдернул руку.
Вот кого Шаллах шлемом приласкала. Кажется, это и называется "ошеломить", – подумал Мрак. – Кто же остальные двое?
– Очень может быть, – согласился он.
– Но с Лобасти все получилось, – возразил Кербес.
– Не равняйте нас с Лобасти. У малышки уникальная, феноменальная память. Она помнит все, в отличии от нас, грешных, – возразил Мрак. – Попробуйте читать из другой секции. Только сначала сделайте защиту от перегрузки канала.
– Это просто, – согласился Блейз. – Сигнал превышения порога завести на остановку сканеров. Дайте нам полчаса, и все будет готово.
Техники справились даже быстрее. Пока двое возились в пульте, третий передвинул сканирующее устройство на шлеме дракона. Лобасти везде совала свой любопытный нос. Потом, задумчивая, замерла у стены. Блейз придирчиво проверил монтаж. Мрак снова занял место на лежаке. После первой же команды погрузился в сон.
– Ну как?
Мрак открыл глаза.
– Учусь летать, – ответил он.
Очнулся Кербес.
– Что это было за помещение, где я проснулся?
– Инкубатор, – ответил Мрак. Черт, как же перевести? Ну, больница, что-ли.
– Понятно. Такая слабость во всем теле, что умереть хочется.
– Удача? – спросил Блейз.
– Нет, все то же самое. Лишь начальный участок не смазался. Языка не понимаю, учусь летать.
– Ну а эмоциональный фон какой?
– В первый, самый тяжелый период над всем довлеет чувство долга.
– О-о-о, папа! Недаром твоим именем площадь назвали, – восхитилась Лобасти. Катрин насторожила уши. У драконов это очень выразительно получается.
– А позднее?
– Далее, во время обучения, сначала страх и усталость, потом восторг. Этот сеанс кончился даже немного раньше предыдущего.
– Кроме вас там драконы есть?
– Конечно, есть. Их довольно много. Чувствуется, что идет какая-то серьезная работа. Все очень доброжелательны, отзывчивы. Лобасти там все знают и очень рады видеть. Лобасти знакомит всех со мной и Катрин. Нам тоже рады. Но черт возьми, что можно понять без языка? Да, за все время видел только одного ребенка. Он сидел на стуле, свесив хвостик, и играл на компьютере в какую-то аркадную игру. Очень эмоционально играл. Для него была сделана специальная детская клавиатура. Точно такая же, как взрослая, но в три-четыре раза меньше по размерам. Вообще, детскими клавиатурами оснащены практически все компьютеры. Факт поразительный. Ради одного ребенка тысячи компьютеров оснащены практически бесполезной деталью.