Оставлять мыслящих людей в рядах Экипажа значит сеять ересь. Это недопустимо. Однажды так случилось, и род человеческий чуть было не погиб. Ты выделился из общей массы своими дарованиями. Теперь твое мышление следует направить на путь истинный, открыть секреты чудес, дабы ты стал охранителем устоев, а не источником смуты и беспокойства.
Вошел посыльный, нагруженный узлами, и сложил их в углу.
- Да это же мои пожитки! - воскликнул Хью.
- Совершенно верно,- подтвердил Нельсон.- Я за ними послал. Теперь ты будешь жить здесь, заниматься под моим наблюдением, если, конечно, у тебя на уме нет чего-нибудь другого.
- О нет, сэр, что вы! Должен сознаться, я просто немного растерян. Скажите, я теперь... Ну, то есть вы против моей женитьбы?
- А, вот ты о чем...- безразлично ответил Нельсон.- Если хочешь, просто возьми ее себе. Отец теперь возражать не посмеет. Но позволь предупредить: она скоро тебе надоест.
Хью пожирал одну за другой древние книги, которые давал ему наставник, ему не хотелось больше лазать по верхним уровням, да что там - не хотелось даже выходить из каюты Нельсона. Часто ему казалось, что он напал на след какой-то тайны, но каждый раз Хью оказывался в тупике и чувствовал себя еще более запутавшимся, чем раньше. Постичь премудрости науки и тайны Ученых было более трудным делом, чем он предполагал.
Однажды, когда он ломал голову в размышлениях о непостижимо странных и непонятных характерах предков и пытался разобраться в их запутанной риторике и непривычной терминологии, в его комнатушку вошел Нельсон и отеческим жестом положил руку на плечо:
- Как идет учеба, мальчик?
- Да пожалуй, нормально, сэр,- ответил Хью, отложив книгу в сторону.- Но кое-что я не совсем понимаю. А сказать по правде, не понимаю совсем.
- Чего и следует ожидать,- невозмутимо ответил Нельсон.- Я умышленно оставил тебя наедине с мудростью, чтобы ты увидел ловушки, расставленные для природного ума, не вооруженного знанием. Многое из того, что ты прочел, не понять без разъяснений и толкований. Чем ты сейчас занят? - Он взял книгу и посмотрел на обложку: - "Основы современной физики". Это одно из самых ценных древних писаний, но непосвященному не разобраться в нем без помощи. Прежде всего ты должен понять, мой мальчик, что наши предки при всем их духовном совершенстве придерживались иных взглядов на мир, чем мы. В отличие от нас, рационалистов до мозга костей, они были неисправимыми романтиками, и те незыблемые истины, которые оставлены нам в наследство, часто излагались у них аллегорическим языком. Возьми, например, Закон всемирного тяготения. Дошел ты уже до него?
- Да, я о нем читал.
- Понял ли ты его? Мне кажется, что нет.
- Я не увидел в нем никакого смысла,- робко сказал Хью.- Прошу прощения, сэр, но все это показалось мне какой-то белибердой.
- Вот блестящий пример того, о чем я тебе говорил. Ты воспринял этот Закон буквально, так же, как законы, управляющие работой электрических приборов, которые записаны в другом месте той же книги. "Два тела взаимно притягиваются с силой, прямо пропорциональной произведению их массы и обратно пропорциональной квадрату расстояния между ними". Это звучит как правило, описывающее простые физические факты. Но нет! Ничего подобного! Перед нами не что иное, как древнее поэтическое изложение закона близости, лежащего в основе чувства любви. Тела, о которых идет речь,- это человеческие тела. Масса - это их способность к любви. У молодых потенциал любви намного выше, чем у стариков; если их свести вместе, они влюбятся друг в друга, но, если разлучить, чувство любви быстро проходит. "С глаз долой - из сердца вон". Все очень просто. А ты пытался найти какой-то скрытый глубокий смысл там, где его нет.
Хью усмехнулся:
- Такая трактовка мне в голову не приходила.
Теперь понятно, что мне не обойтись без помощи.
- Если тебе что-либо неясно, спрашивай.
- У меня много вопросов, так сразу я с ними даже и не разберусь. Но вот что я хотел бы знать, отец мой. Можно ли считать мьютов людьми?
- Так... Вижу, ты наслушался праздной болтовни... И да, и нет. Верно то, что мьюты когда-то произошли от людей, но они ведь давно уже не относятся к Экипажу, ведь они согрешили и нарушили Закон Джордана. О, это очень сложный вопрос,- продолжал учитель, увлекшись,- здесь можно спорить и спорить. Дискутируется даже этимология слова "мьют". Некоторые Ученые считают, что было бы более правильным называть эти существа "мяты", поскольку - и это, безусловно, верно - начало их роду было положено избежавшими Конвертера мятежниками. Но верно также и то, что в их жилах течет кровь многочисленных мутантов, расплодившихся в Темные века. Отсюда и "мьют" - "мутант" В те давнишние времена, как ты сам понимаешь, не существовало еще нашего мудрого обычая - осматривать каждого новорожденного и отправлять в Конвертер тех, кто отмечен печатью греха, а значит, родился мутантом.
Хью обдумывал услышанное, потом спросил:
- А почему же среди нас, людей, все еще появляются мутанты?
- Это как раз легко понять. Семя греха все еще живет в нас и временами воплощается в людей. Уничтожая этих паршивых овец, мы оберегаем стадо и тем самым приближаемся к осуществлению великого Плана Джордана - завершению Полета в нашем доме небесном, далеком Центавре.
Хойланд напряженно свел брови.
- Это мне тоже не совсем ясно. Многие из древних писаний говорят о Полете как о действительном процессе движения куда-то. Как если бы сам Корабль был какой-то тележкой, которая может двигаться из одной деревни в другую. Как это понять?
Нельсон хмыкнул:
- Как понять? Вот уж действительно вопрос. Как может двигаться то, внутри чего движется все остальное? Ответ ясен. Ты опять спутал древнюю аллегорию с реальностью. Само собой разумеется, что Корабль неподвижен. Корабль - это Вселенная. Но, конечно, она движется в духовном смысле слова. С каждым нашим праведным поступком мы продвигаемся все ближе и ближе к божественному предначертанию Плана Джордана.
- Я, кажется, понимаю,- кивнул Хью.
- Видишь ли, Джордан мог создать Вселенную и не в виде Корабля. Он мог придать ей любую форму. На заре человечества, когда наши предки были более поэтичными, чем мы, святые соперничали друг с другом, строя гипотезы о возможных мирах, которые мог бы создать Джордан, будь на то Его воля. Существовала даже школа, разработавшая мифологию о перевернутом вверх дном мире, состоящем из бесчисленного множества пустых пространств, в которых только кое-где мерцали огоньки и жили бестелесные мифологические существа. Они называли этот вымышленный мир "небом" или "небесным миром", видимо, по контрасту с реальной действительностью Корабля. Ученые этой школы неутомимо обсуждали свой вымышленный мир, изобретали различные подробности его устройства, даже изображали на картинках, как они его себе представляли. Я думаю, что все это делалось к вящей славе Джордана. И кому дано судить, по нраву Ему были эти мечты или нет? Но в наш просвещенный век на нас возложена более серьезная работа, чем на наших предков.
Астрономия Хью не интересовала. Даже его нетренированному уму было ясно, насколько она нереальна и метафизична. Он же был занят вопросами более практическими.
- Если мыоты - плод греха, то почему же мы не предпримем попыток уничтожить их? Разве такое деяние не ускорит выполнение Плана?
После короткой паузы Ученый ответил:
- Ты задал прямой вопрос и заслуживаешь прямого ответа. Кроме того, ты будешь Ученым и тебе нужно знать этот ответ.