Откуда она знает? Водительский глаз. Она тридцать лет ездит, с войны.
Так мы разговаривали, и вдруг она сказала:
-Ложись и закрой глаза. Дыши ртом, глаза не открывай. Приехали, кажется…
-Глаза для чего?
-Для больного вида.
«Уй-ди, ох, уй-ди…» - выговаривал гудок. Потом провизжали тормоза, и Анна Егоровна крикнула:
-Попутных не беру - инфекционный больной!
Ответил мужской голос:
-Проезд закрыт. На дороге авария.
-Я объеду. Ребенок в тяжелом состоянии.
-Проезд закрыт до семнадцати часов.
Вмешался второй мужской голос:
-Извините, доктор, - служба. Мы бы с милым сердцем пропустили, так начальство нас не помилует…
Первый голос:
-Что разговаривать, возвращайтесь! В Тугарине хорошая больница. Пока проговорите, мальчишка и помрет.
Анна Егоровна:
-Покажите ваше удостоверение, сержант. Я должна знать, на кого жаловаться в область.
Второй голос:
-Пожалуйста, пожалуйста! Мы бы с милым сердцем!
Новый мужской голос:
-Доктор, не подхватите до города? Они меня задержали, и мое моточудо испортилось от злости.
-Не могу, голубчик… - флегматично проговорил бас Анны Егоровны. - У меня больной. Жиклер продуйте… Сержант, гарантирую вам взыскание.
Кто-то отошел от нашего «Москвича» - стало светлее. Тогда третий голос зашептал:
-Доктор, я знаю объезд через Березовое… В район требуется, хоть вешайся… Возьмите, я иммунный.
-А машину бросите?
-Жениться еду, не до машины. Отбуксируют эти же, я им трояк дам! - торопился голос.
-В детстве чем болели? - спросила Анна Егоровна. (Я чуть не прыснул.)
-Свинкой, ветрянкой, этой… Коклюшем…
-Договаривайтесь о машине, только быстро! - И после паузы: - Алеша, ты лежи. Если я чихну, начинай стонать… Давайте, давайте!
Передняя дверца хлопнула, солнце с моих ног перебралось на голову - мы ехали обратно.
-Что с мальчиком? - спросил новый попутчик.
-Свинка, - отрезала докторша.
-Ай-яй-яй… Очень плох?
Она промолчала. Потом спросила:
-Поворачивать на Березовое, говорите? Там бревно, шлагбаум.
-Объедем, ничего. Отличный грунт. Я на рыбалку там проезжал две тысячи раз. Или чуть поменьше.
-Резвитесь, жених?
-Мое дело жениховское, доктор. Почти молодожен.
-Значит, объезд через Березовое тоже запрещен? И там авария?
-Это почему? - спросил попутчик.
-Не знаю. Вы-то не сказали при милиции об этом варианте. В город просились…
Молчание. Я осторожно приоткрыл глаз и увидел, что попутчик внимательно смотрит на докторшу. У него был вздернутый нос и рыжие ресницы.
-Вот и бревно, - сказала она. - А вы для жениха не староваты, юноша?
Тогда он выпалил:
-Ох, доктор! В Тугарине творится неладное.
- А вы для жениха не староваты, юноша?
Тогда он выпалил:
-Ох, доктор! В Тугарине творится неладное.
Машина остановилась. Нас обогнал грузовик. Анна Егоровна прищурилась на попутчика.
-У вас ангина, - сказала она. - Господи, где моя зажигалка?
-Доктор! - застонал попутчик. - Какая ангина?
-Покажите горло… Ну? (Он испуганно открыл рот.) Хорошо. Алеша, ты можешь сесть. Мы едем на Березовое. Что вы заметили неладного в городе?… Осторожно, ухаб… И как ваше имя-отчество?
Понимаете, дядька тоже ехал в район, чтобы поднять тревогу. Он знал чепуху: что телефон междугородный не работает, автобусы отменены до семнадцати часов и что заводу тракторного оборудования запретили отправлять продукцию на железную дорогу - ближняя станция тоже в райцентре. Он говорил, путаясь от волнения:
-Я мальчуганом оставался в оккупации, под фрицами. Вы небось военврач. Майор медицинской службы? Ну, вы страха не знали…
-Как сказать…
-Извиняюсь, конечно, - поспешно сказал попутчик. - Вы того страха не знаете. Словно бы воздух провонял - отовсюду страшно. От приказов страшно, от всего… И сейчас завоняло. Кто же тут виноват? - Он испуганно смотрел на Анну Егоровну. - Авария - это действительно. Сорвало мост, конечно, столбы повалило… - Он вертелся на сиденье, глядя то на меня, то на докторшу. - И телефон порван. Доктор! - вскрикнул он. - Я вам говорю. Точно! Фактов нет, только воняет. Туда нельзя, сюда…
-Что же вы поехали без фактов?
-С испугу, - жалким голосом признался дядька. - Польза будет, и ноги унесу. Страшно. Меня в гестапо били.
-Вот как, - сказала докторша. - Однако же чутье вас не обмануло. Подчас и с испугу действуют правильно.
-Не обмануло? И факты есть? - вскинулся он. - То-то я смотрю - мальчик и не болен вовсе.
-А вы не смотрите, - сказала докторша.
Я не помню, как звали попутчика - то ли Николаем Ивановичем, то ли Иваном Николаевичем. Мы расстались очень скоро. В Березове, у брода.
Березовский деревянный мост сгорел незадолго перед нашим приездом - сваи еще дымились. Шипели уголья, падая в воду. Откос перед радиатором машины застилало дымом.
-Чистая работа, - сказала Анна Егоровна. - Парома здесь не держат?
Мальчишки завопили, набегая на машину:
-Тетенька, за старицей брод! Хороший, грузовики перебираются!
Один, маленький, прошепелявил:
-Овшы тоже перебираются.
Другой малыш развесил губы сковородником, заревел и припустил наутек - испугался белого халата. Попутчик сказал:
-Правильно, хороший брод! В малую воду тормоза будут сухие.
-Едем. - Она тронула машину в объезд старицы.
Я тоже знал эти места - чуть выше по реке водились крупные раки. До города отсюда не больше пяти километров, и с высокого старого берега можно было рассмотреть телескоп. Я с самого начала не хотел уезжать, и теперь, когда мы начали крутиться, не удаляясь от города, мне стало паршиво. Пускай теперь рыжий трус изображает больного! И я страшно обрадовался, когда Анна Егоровна спросила:
-Отправить тебя домой, Алексей?
Она курила и хмуро посматривала на темный склон противоположного берега.