– Это моя транка.
– Что такое транка? – не отставал таможенник.
– Ну‑у… – Вопрос, по мнению Хуареса, был настолько элементарным, что он не сразу нашелся с ответом: – А как же иначе определить, кто перед вами – благородный гаучо или простой вакеро?
Инспектор недоверчиво усмехнулся, забрал у Зорро транку, долго разглядывал со всех сторон, потом отнес к технику и поместил перед экраном:
– Проверьте‑ка эту штуку, да поживее!
– Все чисто, синьор, – сообщил оператор через несколько секунд. – Дерево, очень прочная кожа, немного резины и совсем мало металла.
Инспектор вернул транку владельцу, но его все еще одолевали сомнения.
– Что вы с ней делаете? – спросил он с любопытством.
– Что я с ней делаю? – растерялся Хуарес – Я ее ношу, только и всего! Я гаучо и джентльмен, к вашему сведению! – Он оскорбленно выпрямился и с вызовом произнес: – Или вы сомневаетесь в моем слове, синьор?
Инспектор тоже выпрямился во весь рост.
– У меня и в мыслях не было подвергать сомнению ваши слова, но если синьор считает, что его честь затронута…
Двое таможенников шагнули вперед и заняли места справа и слева от начальника. Один из них сказал:
– Если синьор инспектор нуждается в услугах секундантов…
– Успокойтесь, джентльмены, прошу вас! – поспешил вмешаться доктор Хорстен. – Вне всякого сомнения, вы оба люди чести, просто у каждого мира свои традиции и обычаи. Я уверен, что это маленькое недоразумение легко разрешить без всякого кровопролития.
Джерри внезапно охватил приступ безудержного смеха. Все присутствующие разом повернулись к нему. Взоры фьорентийцев были холоднее льда, в глазах Дорна Хорстена читалось отчаяние.
– Вас что‑то развеселило, синьор… э‑э… Родс? – нарушил затянувшееся молчание инспектор.
– Прекрати смеяться над тем, как я меняю Гертруде трусики, дядя Джерри! – возмущенно воскликнула
Элен.
Родс поперхнулся и умолк, растерянно обводя слегка расширенными глазами окружающих, но быстро сориентировался и склонился над кукольной коробкой.
– Извини, крошка, – сказал он, – у тебя действительно очень забавно получается.
Инспектор разочарованно отвернулся и вновь обратился к Зорро Хуаресу.
– Я в любое время к вашим услугам, синьор, – произнес он формальным тоном. – Если вы полагаете, что честь ваша требует сатисфакции, ваши спутники, я уверен, не откажутся представлять ваши интересы.
– Послушайте… – начал Хорстен.
Что‑то негромко звякнуло. Все присутствующие автоматически опустили глаза и увидели лежащую на полу бляху. Это была простая бронзовая бляха, в центре которой крупными буквами было выбито: «Секция джи». А если напрячь зрение, можно было прочесть опоясывающую ее по периметру надпись мелким шрифтом: Межпланетный департамент юстиции.
Инспектор выпучил глаза:
– Это еще что такое?
Элен молниеносно сграбастала своей ручонкой бронзовый диск, пронзительно вереща:
– Никому не отдам мою бляху юного агента «секции джи»!
Возможно, ей и это сошло бы с рук, если бы не один из таможенников, все это время не сводивший глаз с Джерри Родса.
– Готов поклясться, что эта штука выскользнула из… – начал фьорентиец, но договорить так и не успел.
– Спасайтесь! Землетрясение! – заорал во всю глотку Дорн Хорстен, раскорячившись в дверном проеме. – Прячьтесь под столы, под кресла, под любое прикрытие! Элен, девочка моя, сюда!
Зорро Хуарес среагировал первым и принялся размахивать руками и направлять опешивших таможенников в укрытия.
– Полезайте под столы или встаньте в дверях и держитесь за стояк, – напутствовал он. – Если крыша обрушится, у вас еще будет шанс!
Хорстен раскачивался из стороны в сторону, крепко ухватившись руками за вертикальные стояки.
– Землетрясение! – снова взревел он дурным голосом. – Элен, где же ты?!
Комната заходила ходуном. Висящий на стене портрет какого‑то важного государственного деятеля с дребезжанием раскачивался из стороны в сторону со все увеличивающейся амплитудой. На лицах парализованных шоком фьорентийцев наконец‑то появились первые признаки осознания опасности.
– Прячьтесь быстрее! – опять закричал Зорро. – Если рухнет крыша, всем конец!
Элен, метнув быстрый, проницательный взгляд на «папулю», издала оглушительный вопль и ринулась прямо в объятия к тому самому чересчур внимательному таможеннику, который собирался в чем‑то обвинить Джерри Родса. Она крепко обхватила его за шею и обвила своими пухлыми детскими ножками талию фьорентийца. Непрерывно визжа: «Спасите меня! Спасите!», она незаметно извлекла из складок платьица миниатюрную булавку.
Ученый обиженно надул щеки:
– У меня восемь докторских степеней, чтоб вы знали, инспектор! А диплом доктора медицины я получил совсем еще молодым в Венском университете. Как врач, рекомендую немедленно уложить этого человека в постель и хорошенько согреть. Лучше всего влить ему в глотку двойную дозу… Не знаю, что здесь пьют, да это и не имеет значения. Главное, чтобы там присутствовал алкоголь. К завтрашнему утру проснется свеженьким, как огурчик.
– Во имя Святого Предела, что здесь произошло? – раздался вдруг чей‑то строгий, начальственный голос.