На осторожные расспросы по поводу странного замка он получил ответ, что жила там давным-давно не то колдунья, не то вообще Нездешняя, но уже лет двести как сгинула (произнося это слово, любой из говорящих обязательно поднимал палец вверх - о! - и делал многозначительное лицо). А что там творится сейчас, так этого мирные жители не знали, и знать не желали, и ему не рекомендовали...
Постепенно им овладевала тревога. Он устал играть в кошкимышки со здешней непростотой, когда самые обычные вещи ни с того ни с сего начинают казаться причудливо-странными. И неотвязной болью колотился в виски вопрос: КАКОВО ЖЕ МОЕ НАРЕЧЕННОЕ ИМЯ? Он прекрасно помнил все - кроме этого, и с каждым днем это беспокоило сильнее и сильнее.
В один прекрасный день он сделал попытку уйти в родной мир по Закону Цели - и холодея от ужаса, понял, что не может. Ни в свой родной, ни в какой иной - ткань мироздания, раньше легко разрывавшаяся по его слову и желанию, теперь попросту не реагировала на него. При этом он четко осознавал, что не утратил ничего из своих сил и способностей мотальца - прочитал ведь он вывеску трактира в первом же селении, никогда доселе не видав таких письмен... И сразу же понял, еще не говоря с людьми, что Силлек расположен в южном полушарии, и потому здесь чем севернее, тем теплее...
Но если дело не в нем - тогда в чем же?
Неужели в том, что он неизвестно как и где утратил ИМЯ?
А если потерял - надо не поднимать панику, а искать. Ищите да обрящете.
Имя... Пустая, казалось бы, формальность, набор звуков, этикетка... Здесь его знали как Гинтабара-менестреля, и слава его уже бежала по Силлеку, опережая его самого. В конце концов, чем это имя хуже любого другого? И красиво, и почетно, и дадено, а не крадено!
А вот у мироздания на этот счет свое мнение...
...- Эй, менестрель, молодой да обаятельный, кудри как золото, чего смотришь-то так? Тоже небось хочешь, чтоб я погадала?
- Да вот пытаюсь понять, шарлатанка ты или вправду что-то можешь, - машинально ответил Гинтабар не столько гадалке, сколько собственным мыслям.
- Кто шарлатанка? Это я-то шарлатанка?! - Гадалка вскочила со стульчика, всплеснула руками, призывая толпу в свидетели: Я в землю на три руки вижу, все про всех знаю! Скажите, люди добрые - разве говорила Сатрэнна хоть раз неправду? Ну хоть кому-нибудь?
Он пристально посмотрел на нее и внезапно решился:
- Говоришь, все знаешь? Извини, не верю! Вот... имя назовешь, тогда поверю!
- И назову! Думаешь, не сумею?! - повинуясь кивку своей вроде бы бабки, мальчишка быстро начал заполнять блюдо новой порцией песка.
Гинтабар опустился на колени рядом с Сатрэнной, чувствуя, как замирает сердце в груди. Гадалка взяла его руку своей и плавно повела над песком. Хотелось зажмуриться, но он буквально заставлял себя смотреть на то, как стекается в узоры разноцветный песок...
Внезапно гадалка выронила руку менестреля и проницательно заглянула ему в глаза.
- А ведь хитришь ты, южанин, - сказала она так серьезно и спокойно, что толпа вокруг них словно перестала существовать. Остались только они двое - менестрель из другого мира и толстая гадалка.
- Ты ведь не из Силлека родом, и наш язык тебе не родной. А я всю жизнь только здесь и жила, другим языкам не обучена. Небо и янтарь в имени твоем, а как звучит, не скажу, и не проси - сама не ведаю!
Небо и янтарь...
- А не темнишь ли ты, ведьма? Про небо сочинила, а янтарь в моем имени и без песка нетрудно найти. Слыхала небось, как я пел на площади, да народ меня окликал - Гинтабар?
- Не слыхала, веришь ли, - так же серьезно ответила гадалка. - Не была я сегодня на площади. Но и небо есть в твоем имени, я вижу, не могу я так обмануться... Был бы ты из Силлека, так звучало бы это где-то как Мэйрил Хьеннту... или Хьенно. А как оно по-твоему...
По-моему...
Значит, осталось только перевести?
И в этот миг он понял, что перевести не в состоянии. Бывший еретик и подстрекатель даже не заметил момента, когда стал думать по-силлекски, и родной язык, подобно туманной дымке под лучами утреннего солнца, истаял в его памяти...
Он лихорадочно попытался вспомнить ту песню, которую пел на площади: "Танцуй, легконогая, с чашей вина..." Он же это у себя сложил, давно, еще до участия в мятеже Сур-Нариана! А что здешние понимали, так, ясное дело, транслировал, как и положено менестрелю в чужом мире...
А если не транслировал? Если сам не заметил, как перевел на здешний, а исходный текст забыл, как стер?
В ужасе он осознал, что его родного языка для него просто не существует. Остались, конечно, имена друзей и врагов, но теперь это были просто звуки, не наполненные смыслом в отрыве от тех, кто их носил.
Это удар не чета предыдущим - прямо в солнечное сплетение!
Но он не был бы Гинтабаром, если б не сумел скрыть за улыбкой то, что было у него на душе.
- Твоя взяла. От тебя и вправду ничего не скроешь, смеясь, он вынул из кошелька монетку из честно заработанных на площади, и кинул мальчишке: - Что ж, ведьма, гадай, я слушаю...
* * *
Да что такое вообще эта магия?!
Интересный, конечно, вопрос. Из разряда тех, которых не вполне умный человек может задать столько, что десять мудрецов не ответят...
Простой народ считает, что магия - это любовные зелья и порча с помощью иголки и глиняной фигурки. Или умение когда надо, пролить дождь над жаждущими влаги полями, а когда не надо, разогнать облака. Или представление - на городской площади ли, во дворце владыки - когда прямо из камня мостовой растут чудесные деревья с ароматными хрустальными плодами, вода в промышленных масштабах превращается в вино, а цветок оссы - в маленькую прелестную танцовщицу в голубом платьице...
Презрительно посмееется над этим настоящий маг и назовет все вышеизложенное игрушками для детей и дураков. А того, кто может только это, заклеймит страшным ругательством - ВОЛШЕБНИК!
Не миром и пространством овладевает настоящий маг - это под силу и великому королю или военачальнику, и ученому с беспокойным разумом. И оба они знать не знают о том, как увлекательна игра со стихиями...
Настоящий маг овладевает людьми - телами и волей, разумом и душой. Тем, что жрец и священник только хранит, маг пытается овладеть, независимо от того, как он себя при этом называет. И хотя далеко не всегда такое овладение несет зло - но как просто оступиться, сойти с узкой тропы Меры ради упоения властью! Ибо не бывает магии без власти и ее символа - светящегося жезла в руке...
Настоящий маг знает закон - для того, чтобы вседневно его нарушать. Ведомо ему - что наверху, то и внизу, и каждая из стихий мироздания имеет отражение в душе человеческой. Постигнув сущность соответствий, назовет он мысль - ветром, чувство - водой, волю и упорство рутинной работы - камнем, а огнем - внезапное озарение... Он проницает единство символа и Сути, он вступает в схватку с неукрощенными силами, он пытается сам устанавливать правила восхитительной игры, именуемой бытием. Путями ритуала и артефакта, слова и собственной энергии идет он к достижению своей Цели...
Слово, вы сказали? Стойте-стойте! Вот об этом надо немного подробнее!
Ибо сказала досточтимая Ивэлла, а поскольку была она не только магом, но и жрицей, мы вправе ей верить: "...ничего не дается нам без того, чтобы что-то не было отнято взамен." И за волю, не знающую преград, зачастую расплачивается маг неумением всегда ясно и четко отделять Суть от плоти, сокровенное от внешнего. И внятна ему логика соответствий, но не прихотливо вьющаяся тропа ассоциаций, что проложена через подсознание.
Но у слова нет плоти.