Или вот ей скармливается, – Шестернев постучал по бронированному стеклу аквариума перед носом лениво шевелящей плавниками барракуды. Та никак не отреагировала, глядя куда-то выпученными тупыми глазами. – Колдуны. Шаманы. Бубен. Точно каменный век! М-мутанты решили сбросить шелуху цивилизации.
– Сейчас увидим.
У меня на сей счёт было иное мнение…
Он появился через пятнадцать минут после назначенного срока. На вид колдуну было лет двадцать. Худой нервный молодой человек. Аура блестящая, переливающаяся как фейерверк. В нём ощущалась та самая СИЛА. Но не такая, как у супера – иная. Возможно, не меньшая, но совершенно иная, чем-то схожая с биением недр Марса. Как бы то ни было – Сергей Андерсон колдуном был настоящим, без дураков.
Он поздоровался и сел в кресло напротив, бесцеремонно рассматривая нас… Точно, это ощущение его присутствия посещало меня два раза. Он наверняка приценился за время нашего пребывания в ските к нам и теперь принял какое-то решение.
– Вы иные, – сразу взял он быка за рога. – Вы не похожи на «кротов» и «земельников».
Насколько я узнал, мутанты называют «кротами» обычных поселенцев, зарывающихся в пещерах, прячущихся в куполах от Марса. «Земельники» – соответственно, земляне. Что тут скажешь? Промолчим из вежливости,
– Асгард? – осведомился Андерсон. Я пожал плечами.
– Асгард! – Это было уже утверждение, с которым смешно спорить.
– Это основание держать нас здесь? – спросил я.
– Опасность. Вы несёте её с собой. Она – в биении вашей «джи», – он посмотрел на меня.
«Джи» в понятии м-мутантов, а также многих других, изначальная вселенская энергия, основа всех видов полей и вещества, а также первичного духа, жизни.
– Тебе есть, что сказать? – спросил я. – Так говори, Моё слово будет потом.
– Вы знаете, кто мы? – неожиданно спросил Андерсон.
– М-мутанты.
– Название, данное нам «кротами». Уничижительное название. Мы – марселены.
Слышал. Марсианские поселенцы – сокращённо марселены. М-мутанты предпочитают, чтобы их называли так.
– Марс – наша Родина. Здесь уже растут поколения, ни разу не бывавшие на Земле и не стремящиеся туда. Мы строим своё общество. Нас сегодня пятнадцать тысяч. Мы стараемся строить справедливое общество, лишённое излишней агрессии, насилия. Это не получается, потому что мы всего лишь люди, хоть и имеющие, в отличие от большинства «кротов» и «земельников», свою цель. Мы строим рациональное общество, не обременённое излишками – как материальными, так и духовными. Мы учимся слушать голос «джи» Марса и Вселенной.
Секретные доклады социологической комиссии ОССН, которые мне как-то довелось читать, говорили о растущем изоляционизме м-мутантов, о противопоставлении себя остальному человечеству. Пока лишь как теоретический вариант рассматривалась возможность, что однажды м-мутанты не захотят делить с нами Марс. Теперь мне подумалось, что это случится скорее, чем мы думаем.
– Нам не нравится, когда нечто неизвестное вторгается в нашу жизнь. Мы находим общий язык с администрацией, шахтёрами, преступниками. С ними бывают конфликты, порой кровавые. Нам не привыкать к ненависти и недоверию со стороны «кротов». Но… Но тогда к нам вторглось нечто гораздо более худшее. Вторгся разрушитель полотна бытия. И он был похож на вас.
– Что ты имеешь в виду? – напрягся Шестернев.
– Он пришёл к нам по пустыне, Его привели марселены со скита «Сиреневый». Он шёл через пустыню с откинутым шлемом скафа. Его приняли за марселена. Он не отвечал на вопросы. Он молчал. В «Сиреневом» пробыл семь часов. Когда ушёл, туда пришёл кошмар.
Андерсон щёлкнул пальцами.
– Развёртка. Блок «Сиреневый», со второй минуты.
В воздухе возник СТ-проем.
– Запись сильно повреждена всплеском ЭМ-поля. Всё, что удалось восстановить.
Полосы. Рябь. Через неё с трудом прорывалось изображение. Слышался свист ЭМ-очередей. Чьё-то яростно оскаленное лицо. Опускающийся окровавленный нож… Катящаяся по полу отрубленная улыбающаяся голова.
– В «Сиреневом» проживало восемьдесят марселенов, – пояснил происходящее Андерсон. – Тридцать пять погибло. Вспышка ярости. Оставшиеся в живых ничего не помнят.
– Почему тот пришелец похож на нас? – спросил я.
– Что-то общее в полевой структуре, – колдун перешёл на научный язык. – Я же сказал – он обладал сильным «лжи»,
– Ты тоже обладаешь «лжи».
– Иным «лжи». Он нёс разрушение.
– Что это значит?
– Для каждого своё, – туманно пояснил Андерсон.
– Назад провернуть, – приказал я. СТ-запись потекла в обратном направлении,
– Стоп. Вперёд… Ещё раз назад… Так, вперёд. Теперь стоп. Видишь, Володя?
– Синее ожерелье, – хлопнул в ладоши Шестернев.
– Точно.
В начале плёнки на шее одного из марселенов я различил синее ожерелье.
– Ты слышал о «голубике»? – спросил я Андерсона.
– Никогда.
– Значит, услышишь. Когда всё это произошло?
– Восемь месяцев назад. Мы переглянулись с Шестерневым.
– Откуда он шёл?
– Карта 12, сектор 8, – приказал Андерсон. – Вот здесь его видели в первый раз.
На карте в СТ-проёме возникла пульсирующая точка.
– А здесь его подобрали марселены из «Сиреневого».
Мне стало не по себе, когда я прикинул, откуда может вести стрелка маршрута.
– Я не знаю, что это было, – сказал я. – Возможно, воздействие какого-то нового наркотика, – в моём голосе не было большой уверенности. – Но мы разберёмся. По Земле прокатился вал подобных происшествий. И, кстати, этот вал нарастает. Мы пытаемся понять, что происходит… Теперь что?
– Мы доставим вас в любое удобное место.
– Сменили гнев на милость, – усмехнулся я. – Ваши подозрения развеяны?
– Я не вижу в вас семени разрушения. Вы похожи на того. Но не он.
– Кстати, его описание, СТ-изображение?
– Ничего не осталось. Люди описывают его по-разному.
– Можем мы рассчитывать на вашу помощь в дальнейшем?
– Можете.
Андерсон рассказал, как связаться с ним по коммуникатору.
– Я боюсь, как бы это не повторилось вновь. Я не хочу, чтобы марселены убивали друг друга.
– Мы тоже не хотим, чтобы лилась кровь. Закончилось всё рукопожатиями. Возможно, мы приобрели союзника, который ещё понадобится нам.
– Следуйте за мной, – произнесла Изабелла. Вскоре мы сидели в кабине марсохода.
– Какое-то дерьмо, – покачал головой Шестернев, глядя на марсианский пейзаж: за куполом марсохода – Ему показалось. Нам показалось. Что за чепуховина? Все на каких-то неясных ощущениях, которые не проверить. Это не расследование, а написание поэмы.
– Привыкай доверять ощущениям так же, как СТ-записям, – сказал я.
– Какой-то пришелец без скафа, – пожал плечами Шестернев. – А нам не морочат голову?
– Если бы. Ты знаешь, откуда он шёл?
– Откуда-то из пустыни. Может, тоже сломался марсоход.
– Эх, если бы.
– Ты что-то знаешь?
– Предполагаю. Всему своё время. Дай собраться с мыслями.
Шестернев покосился на меня. И откинулся в жёстком кресле, прикрыв глаза.
* * *
Мы с трудом уворачивались от снующих везде стай журналистов, затеявших на нас охоту по всем правилам, проникнувших в помещение Главной Администрации поселений Марса. Как же такое им упустить. "В лапах «Красного ифрита». «В последний миг им привиделась Дева Мария». «В плену у м-мутантов». Какие ещё будут заголовки? Наверняка будоражащие кровь, поскольку журналисты получили широкий простор для фантазии – ведь давать комментарии мы им отказались напрочь. Мне меньше всего хотелось, чтобы наши лица мелькали на СТ.