Пухов стоял наверху и глядел на "Марс".
-- Чего они там бесятся?-- спросил он у комиссара.-- Тонут,
что ли, или испугались чего?
-- Должно быть, течьуних,--ответилкомиссар,--надо
как-нибудь помочь!
Красноармейцеввтрюмебылонеудержать. Они стояли на
палубеитожечто-токричалина"Марс",позоряиспуг
несчастных.
Вся "Шаня" терзалась за отряд и команду "Марса"; командир в
бешенствекричалнакапитана,комиссартоже ему помогал, а
капитан никак не мог подойти к "Марсу".
Когда "Шаню" подшвырнуло к "Марсу",тооттудазакричали,
что вода уже в машинном отделении.
Еще послышалась с "Марса" гармоника -- кто-то там наигрывал
перед смертью, пугая все законы человеческого естества.
Пухов это как раз явственно услышал и чему-то обрадовался в
такой неурочный час.
В затихшую секунду, когда "Марс" подскочил к "Шане", чистый
голос, поверх криков, вторил чьей-то тамошней гармонике:
Мое яблочко
Несоленое,
В море Черное
Уроненное...
-- Вот сволочь!-- с удовольствием сказал Пухов про веселого
человека на "Марсе" и плюнул от бессильного сочувствия.
--Спускайлодку!--крикнулкапитан,потому что "Марс"
торчал одной палубой, а корпус его уже утонул.
Лодка,елеопущеннаянаводу,сейчасжетрижды
перевернулась, и два матроса на ней исчезли невидимо куда.
Вдруг крутой взмах шквала схватил "Марс" и швырнул его так,
что он очутился над "Шаней".
-- Сигай вниз!-- заорал усердней всех Пухов.
Людина"Марсе"вздрогнули, помертвели до черноты лица и
бросились как попало вниз -- на палубу "Шани". Падая на "Шаню",
они валились, как дохлые тела, и ломалирукиловившимих,а
Пухова совсем сшибли с ног. Это ему не понравилось.
--Легче!--шумелон.-- На Врангеля шли, черти, а чистой
воды боятся!
Через несколько секунд весь"Марс"сгрузилсяна"Шаню",
только двое пролетели мимо, промахнувшись в морскую прорву.
На"Марсе"что-тогулкозаныло,ионразлетелсяот
внутреннего взрыва в щепки и железки.
Пухов ходил среди спасенных людей и каждого спрашивал:
-- Это не ты пел там?
-- Нет, куды там петь!-- отвечал красноармеец или матросс
"Марса".
--Даты и не похож на того!-- говорил недовольно Пухов и
шел дальше.
Так ни одного и не нашлось -- никто, оказывается, не пели
нагармоникенеиграл.А ведь слышался звук -- и даже слова
песни Пухов запомнил.
А ведь слышался звук -- и даже слова
песни Пухов запомнил.
Вечерело уже, а шторм лютовал и не собирался отдыхать.
-- И откудаон,дьявол,выходит,--посмотрелбыято
место!-- говорил себе Пухов, качаясь вместе с машиной в трюме.
Вечером начальство на "Шане" долго совещалось. "Шаня" имела
большуюперегрузкуиккрымскомуберегублизко подойти не
могла. К тому же норд-ост все время отжималсудновоткрытое
море, и десант высадить все равно нельзя. А долго задерживаться
вмореочень опасно -- первый сторожевой крейсер белых пустит
"Шаню" на дно.
Совещалисьдолго.Матросынесдавалисьисоветовали
переждать шторм, а там видно будет.
-- Ну, вернемся в Новороссийск,-- говорил командир разведки
матросШариков,--атамчто?Во-первых,жары нагонят, что
самовольно вернулись, а во-вторых,чтоже,--всепо-дурному
пойдет: ведь Врангель цел останется!
-- Ты, Шариков, забыл,-- сказал ему военный комиссар,-- что
от "Марса"твоегооднищепкиплавают, истребитель пропал,--
тоже, должно,купается,--а"Шаня"кирпичомворочаетсяот
нагрузки!..Чтож, по-твоему, обязательно ему и "Шаню" на дно
пустить?..
-- Ну, как хочешь!-- сказал Шариков.-- Только иворочаться
дюже срамно!
Однакокночипорешили,чтонадоуходитьобратнона
Новороссийск.
Кполуночинорд-остначалслабеть,номореносилось
по-прежнему. "Шаня" кое-как влекла себя домой.
ВКерченскомпроливе ее нащупали береговые прожектора, но
стрельбы из крепостных орудий белыенеоткрыли.Можетбыть,
потому,чтона"Шане"ещеболталсяобрывок врангелевского
флага.
----
Под утро "Шаня" выгружалась в Новороссийске.
--Срамотачертова!--обижалиськрасноармейцы,собирая
вещи.
--Чегожсрамота-то?--урезонивал их Пухов.-- Природа,
брат, погуще человека! Крейсера и товбереговыхзагогулинах
стояли!
--Ничего,--говорилнедовольныйматросШариков,-- вот
Перекоп прошибут, тогда без нас, без сопливых, обойдутся!
Так оно и случилось: Шариков как в озеро глядел.
В тот же вечер Реввоенсовет приказал повторить десант.
Отряд в ночь снова погрузился, и "Шаня" подняла пары.
Шариков радостно металсяпосуднуикаждомучто-нибудь
говорил.Авоенныйкомиссарчувствовал свою дурость, хотя в
Реввоенсовете ему ничего плохого не сказали.
-- Ты -- рабочий?-- спрашивал Шариков у Пухова.
-- Был рабочий, а буду водолаз!-- отвечал Пухов.
-- Тогда почему ж ты не в авангардереволюции?--совестил
егоШариков.--Почемужтыворчун и беспартиец, а не герой
эпохи?.