Доктор Керн с белозубой улыбкой, как на рекламе зубной пасты "Одоль", Смайли с поднятым над головой пистолетом, скучающий Корнхилл и завистливый Барнс: "А почему все достается Смайли и Керну?", недовольный Рослов и обрадованная мирным оборотом Янина, а позади закованный в смокинг, как бы несуществующий лорд Келленхем. Шпагин оглядел их всех и понял, что поезд пресс-конференции пора переводить на другой путь.
- Я понимаю, - сказал он, воспользовавшись первой же паузой, - что значимость открытия не под силу определить нашей дружеской, но не полностью компетентной конференции. Подождем дополнительной научной инспекции. Я понимаю также, что беседы с неведомым и невидимым чудом на необитаемом коралловом острове, как бы они ни проводились - через трансляцию или телепатически, - можно посчитать слуховой иллюзией. Но пиратский спектакль Смайли - это уже зрительная иллюзия, причем необычайной чистоты и реальности. Так не слишком ли много иллюзий, господа?
- Что вы хотите этим сказать? - спросили из зала.
- То, что сказал. Раз иллюзия, два иллюзия, а три - простите, не верю. Даже в рулетке номер не выходит три раза подряд. Речь идет о реальности виденного и слышанного, о наведенной галлюцинации, гипнотическом мираже с очень точно моделированной ситуацией.
- Значит, были и другие миражи? Какие?
Шпагин мигнул Смайли, тот отрицательно покачал головой: вспоминать о Кордоне ему не хотелось. Рослов демонстративно отвернулся. Пришлось самому Шпагину рассказать о встрече с римским наместником Сирии.
Долгая пауза завершила рассказ. Каждый раздумывал, может быть, даже не рисковал с вопросом, понимая, что газетная дешевка тут не пройдет. Наконец кто-то спросил:
- Вы оба видели одно и то же?
- Одновременно оба.
- Все как в жизни?
- Абсолютно.
- И вы верите, что историческая ситуация была подлинной?
- А почему бы нет? - вмешался Рослов. - Для нас, безбожников, антиисторичность Христа бесспорна.
- И для Невидимки? - Рыжеволосый репортер отхлебнул из бутылки и засмеялся.
- Не смейтесь, - сказал Шпагин. - Думаю, что для Невидимки она еще бесспорнее, чем для нас. Он только хотел проверить, как создавался и воспринимался современниками миф, доживающий второе тысячелетие.
- Пропаганда, - бросил рыжий.
- Неужели вы думаете, - еле сдержался Шпагин, - что с чужой звезды или планеты был послан гость на Землю для антирелигиозной пропаганды? Предположение более чем смелое, даже для журналиста.
Смех не смутил рыжего.
- Я не верю ни в пришельцев, ни в телепатию, ни в летающие тарелки, сказал он. - Но я верю, что можно сочинить сказку, чтобы скрыть правду, если ее хотят скрыть.
Неожиданно поднялся надменный сэр Грегори. Он пожевал губами, уверенный, что его не перебьют. И не ошибся.
- Мне очень жаль, господа, - сказал он, - что среди вас нет корреспондентов английских газет. Мои соотечественники не допустили бы подобной выходки. Я мог бы и сейчас прервать конференцию, но думается, что выходка эта все же случайна и у допустившего ее хватит мужества, чтобы извиниться за грубость.
Но рыжий и тут нашелся:
- Не знаю, можно ли считать грубостью сомнение в том, что тебе выдают за истину. Я не знаю, кто ваш Невидимка, может быть, его и вовсе нет, может, все вы жертвы галлюцинаций, для которых не находите объяснения. С таким же успехом можно уверять, что ваш таинственный собеседник антихрист, сошедший на Землю, чтобы отторгнуть верующих от сына Божьего. Такое допущение не в моем вкусе, но убежден, что его примут как должное миллионы наших читателей.
- Есть и другое, - сказал доктор Керн. - Один из моих пациентов, осчастливленный такой беседой из заоблачных высей, считает, что это Бог.
Кто-то свистнул.
- Ваша специальность, док?
- Психиатр.
- Тогда понятно.
В общем смехе едва не затерялся мечтательный возглас сотрудницы женского журнала для домашнего чтения:
- А вдруг и вправду Бог? Вы разрешите сделать такое предположение? Оно пришлось бы по вкусу моим читательницам.
- И Папе Римскому, - добавил Рослов. - Очень жаль, мадам, но мы не в детской.
- Тогда разрешите совсем уже не детский вопрос. Как относится ваш Невидимка к проблеме пола?
- Как электронно-вычислительная машина.
Журналисты-мужчины оценили ответ, но представительница прекрасного пола не собиралась отступать.
- Обращаюсь к единственной среди вас женщине. Ведь вы же не только математик, мадам Желенска. Неужели вас не заинтересовало, кто говорит с вами из космоса - мужчина или женщина?
- Не заинтересовало, - согласилась Янина. - Мне достаточно мужчин на Земле, чтобы не искать их в космосе.
Дружные аплодисменты не смутили амазонку с магнитофоном: ведь это были аплодисменты мужчин!
- Жаль, - вздохнула она. - Жаль вас и вашего Невидимку. Кстати, что за имя? Неужели нельзя было найти покрасивее?
- Уже нашли, - раскланялся Рослов. - Селеста.
Почему Селеста? Объяснили. Почему русское звучание? Тоже объяснили. Почему женское имя?
- Не надо объяснений, - потребовала пропагандистка домашнего чтения. Женское имя - и все! Как обрадуются мои читательницы!
- Боюсь их огорчить, мадам. Философ Акоста, например, был мужчиной.
Рослов был верен себе: он не терпел глупости ни в брюках, ни в юбке.
В холл вошел молодой полицейский и, найдя Корнхилла, пошептал ему что-то на ухо.
- Когда? - спросил Корнхилл.
- Час назад. Нам сообщили по радио.
- Есть раненые?
- Двое. Один из них отставной инспектор Смэтс.
- Что?! - гаркнул Корнхилл. - Какого черта он оказался в вертолете?
- Его наняли сопровождать группу, сэр.
- Что случилось, Корнхилл? - закричали в зале. - Не томите!
- Могу сообщить нечто, имеющее прямое отношение к нашей беседе, отчеканил Корнхилл: наконец-то и он попал в зону объективов фото- и кинокамер. - Полчаса назад группа юнцов из отеля "Альгамбра" пыталась подойти на вертолете к острову привидений. Мощным электромагнитным ударом вертолет был отброшен от острова на несколько сот метров. Упав в океан, он моментально затонул. Пострадавшие, в том числе двое раненых, были подобраны патрульным полицейским катером. Вертолет шел на значительной высоте и проскользнул к острову, когда катер огибал риф с другой стороны.
- Откуда же узнали об острове и, следовательно, о Невидимке ребята из "Альгамбры"? - спросил кто-то в зале.
Корнхилл только пожал плечами.
- Вы понимаете теперь, что Невидимка реальность? - вместо ответа спросил он.
- Почему же он благоволит к одним и вышвыривает других?
- Спросите его самого, когда это удастся.
- Но когда, когда?
Через час на аэродроме Рослов сказал ожидавшему посадки на самолет профессору Мак-Кэрри:
- Боюсь, что мы еще не скоро сможем ответить на этот вопрос.
- Какой?
- Когда. Последний вопрос пресс-конференции.
- Кто же помешает вашей встрече с Селестой?
- Я не о нас. На днях мы прогуляемся на остров с епископом. Я о другом. О встрече Селесты с человечеством.
Мак-Кэрри оглянулся на беседовавшего поодаль губернатора: не слышит ли.
- Вы не верите в мою миссию? - спросил он тихо.
- Честно говоря, я боюсь, - сказал Рослов. - Я знаю ученый мир. Он примерно одинаков во многих странах. Архаисты и новаторы. И почему-то всегда архаистов оказывается больше и упрямство их ожесточеннее. Боюсь, что наша пресс-конференция отражает в миниатюре любое из предстоящих вам совещаний ученых мужей. Только вопросы будут каверзнее и скептицизм насмешливее.
Мак-Кэрри усмехнулся с тем же упрямством, какое Рослов предвидел у его оппонентов.
- Пусть съезжаются сюда одни архаисты. Селеста переубедит любого.
13.