Довечера
онаходила по бульварам и по берегу Москвы-реки, чувствуя один
ветер сентябрьской мелкойнепогодыинедумаяничего,как
пустая и усталая.
Ночьюонахотелазалезтьна ночлег куда-нибудь в ящик,
найти порожнюю пищевую будку Мостропаилиещечто-либо,как
поступала она прежде в своем бродячем детстве, но заметила, что
давносталабольшая и не влезет незаметно никуда. Она села на
скамью в темноте позднего бульвараизадремала,слушая,как
бродят вблизи и бормочут воры и бездомовные хулиганы.
Вполночьнатужесамуюскамьюселнезначительный
человек, с тайной и совестливой надеждой, чтоможетбытьэта
женщинаполюбитеговнезапносама,посколькуон не мог по
кротости своих сил настойчиво добиваться любви; онвсущности
не искал ни красоты лица, ни прелести фигуры -- он был согласен
навсеинавысшую жертву со своей стороны, лишь бы человек
ответил ему верным чувством.
-- Вам чего? -- спросила его проснувшаяся Москва.
-- Мне ничего! -- ответил этот человек. -- Так просто.
-- Я спать хочу, и мне негде,-- сказала Москва.
Человек сейчас же заявил ей, что у него естькомната,но
воизбежаниеподозренийвегонамерениях -- лучше ей снять
номер в гостинице и там проспать в чистой постели,закутавшись
водеяло.Москвасогласилась,и они пошли. По дороге Москва
велела своему спутнику устроить еекуда-нибудьучиться--с
пищей и общежитием.
-- А что вы любите больше всего? -- спросил он.
-- Ялюблюветер в воздухе и еще разное кое-что, сказала
утомленная Москва.
-- Значит -- школа воздухоплавания, другое вам не годится,
-- определил сопровождающий Москву человек. -- Я постараюсь.
Он нашел ей номер в Мининском Подворье, заплатил вперед за
трое суток и дал напродуктытридцатьрублей,асампошел
домой, унося в себе свое утешение.
ЧерезпятьднейМоскваЧестнова посредством его заботы
поступила в школу воздухоплавания и переехала в общежитие.
2
В центре столицы,наседьмомэтажежилтридцатилетний
человекВикторВасильевичБожко. Он жил в маленькой комнате,
освещаемой одним окном; гул новогомирадоносилсянавысоту
такогожилищакак симфоническое произведение -- ложь низких и
ошибочных звуков затухала не выше четвертого этажа.Вкомнате
былобедноесуровоеубранство,неотнищеты,аот
мечтательности:железнаякроватьэпидимическогообразцас
засаленным,насквозьпрочеловеченнымодеялом,голыйстол,
годный для большойсосредоточенности,стулизширпотребного
утиля, самодельные полки у стены с лучшими книгами социализма и
девятнадцатого века, три портрета над столом -- Ленин, Сталин и
докторЗаменгоф,изобретатель международного языка эсперанто.
Ниже трех портретов виселивчетырерядамелкиефотографии
безымянныхлюдей,причемна фотографиях были не только белые
лица, но также негры, китайцы и жители всех стран.
До позднего вечеракомнатаэтабываетпуста;уставшие
опечаленные звуки постепенно замирают в ней, скучающее вещество
потрескиваетиногда,светсолнцамедленнобредетпополу
четырехугольником окна и стушевывается настеневночь.Все
кончается, одни предметы томятся в темноте.
Приходит живущий здесь человек и зажигает технический свет
электричества.Жилец счастлив и покоен, как обычно, потому что
жизнь его не проходит даром; тело егоусталозадень,глаза
побелели,но сердце бьется равномерно и мысль блестит ясно как
утром. СегодняБожко,геометригородскойземлеустроитель,
закончилтщательныйпланновойжилой улицы, рассчитав места
зеленых насаждений, детских площадок и районногостадиона.Он
предвкушал близкое будущее и работал с сердцебиением счастья, к
себе же самому, как рожденному при капитализме, был равнодушен.
Божковынулпачкуличныхписем,получаемыхимпочти
ежедневновадресслужбы,исосредоточилсявнихсвоим
размышлениемзапустымстолом.ЕмуписалиизМельбурна,
Капштадта,изГонконга,Шанхая,снебольшихостровов,
притаившихсявводянойпустыне Тихого океана, из Мегариды --
поселкауподножиягреческогоОлимпа,изЕгиптаи
многочисленныхпунктовЕвропы.Служащиеирабочие, дальние
люди, прижатые кземленеподвижнойэксплуатацией,научились
эсперантоипобедилибезмолвиемежду народами; обессиленные
трудом, слишком бедные для путешествий, они сообщалисьдругс
другом мыслью.
Вчислеписем было несколько денежных переводов: негр из
Конго перевел 1 франк, сириец из Иерусалима 4 амдоллара,поляк
Студзинскийкаждыетримесяцапереводилпо10 злотых. Они
заранеестроилисеберабочуюродину,чтобыимбылогде
приютитьсяна старости лет, чтобы дети их могли в конце концов
убежать испастисьвхолоднойстране,нагретойдружбойи
теплом.
Божкоаккуратновносилэтиденьги на заем, а облигации
отсылал невидимым владельцам с обратной распиской.
Изучивкорреспонденцию,Божкописалответнакаждое
письмо,чувствуясвое преимущество как деятель СССР. Но писал
он не гордо, а скромно и с участием:
"Дорогой, отдаленный друг. Я получил вашеписьмо,унас
здесьделаетсявсеболеехорошо,общеедобротрудящихся
ежедневно приумножается, у всемирногопролетариатаскопляется
громадноенаследствоввидесоциализма.Каждый день растут
свежиесады,заселяютсяновыедомаибыстроработают
изобретенныемашины.