– О чем? – осведомился эльф.
– О чем угодно, не важно. За нами следят.
– Вы уверены?
Мэллори молча кивнул.
– А я и не догадывался. Должно быть, сказывается ваш обширный опыт детектива.
– Сказывается мой обширный опыт увиливания от налоговой инспекции, – возразил Мэллори. – Начинай говорить о единорогах. Неизвестный приближается.
На лице Мюргенштюрма появилось выражение полнейшей растерянности.
– Я не знаю, что говорить.
– Десять минут назад я не мог заставить тебя заткнуться! – прошипел Мэллори. – А теперь говори!
– Я как‑то глупо себя чувствую.
– Ты почувствуешь себя не в пример хуже, если не скажешь что‑нибудь!
– Ну, хоть намек какой‑нибудь дайте, – в отчаянии вымолвил эльф.
Мэллори чертыхнулся и вдруг метнулся во тьму.
– Есть! – торжествующе выкрикнул он и через миг появился с царапающейся, изворачивающейся, фыркающей девицей в руках.
– Пусти! – зарычала она.
Ощутив, что она вот‑вот вывернется, Мэллори разжал хватку. Девица зашипела на него и легко вспрыгнула на ограду, присев там на корточки.
– Кто ты? – решительно спросил Мэллори.
– Я ее знаю, – подал голос Мюргенштюрм. – Это Фелина.
– А что ты здесь делаешь? – не унимался Мэллори.
– У меня не меньше вашего прав находиться здесь! – вскинулась Фелина.
– А то и побольше!
– Да небось просто шныряла по дому в поисках всякого мусора, – предположил Мюргенштюрм.
– Тогда чего ж она пряталась?
– А я людей на дух не переношу!
Приглядевшись к ней повнимательнее, Мэллори, к собственному удивлению, обнаружил, что Фелина вообще‑то не совсем человек, во всяком случае, не слишком похожа на остальных девушек: молодая и стройная, но конечности покрыты нежным рыжим мехом с тонкими черными полосками, хотя лицо, шея и грудь, виднеющаяся над вырезом платья, – телесного цвета. Глаза оранжевые, с вертикальными зрачками, как у кошки, клыки выражены очень явно, а на верхней губе растут усы – только не человеческие, а кошачьи. Уши чересчур круглые, лицо слишком овальное, длинные ноги выглядят довольно угрожающе. Единственное одеяние Фелины – короткое бежевое платьице – выглядело так, будто она нашла его во время одной из своих мусорных экспедиций.
– Кто ты такая? – спросил Мэллори с искренним любопытством.
– Felinis majoris, – с вызовом бросила она.
– Одна из человекокошек, – пояснил Мюргенштюрм. – Их осталось не так уж много.
– А почему ты не любишь людей? – продолжал Мэллори.
– Они никого не любят, – сообщил Мюргенштюрм, прежде чем она успела ответить. – Собаки на них охотятся, люди от них шарахаются, настоящие кошки не обращают на них ни малейшего внимания.
– Я могу сама за себя ответить, – высокомерно бросила Фелина.
– Тогда начинай, – проговорил Мэллори. – Что ты здесь делаешь?
– Ищу чего поесть.
– А человекокошки едят единорогов?
– Нет. – Вдруг ее глаза широко распахнулись, и Фелина очень по‑кошачьи ухмыльнулась. – Так это вашего единорога тут сперли!
– Его. – Мэллори ткнул большим пальцем в сторону эльфа. – Я только помогаю его найти.
Фелина обернулась к Мюргенштюрму, сказав:
– Тебя на рассвете прикончат, – таким тоном, будто это ее весьма забавляет.
– Нет, если мы найдем его прежде, – возразил Мэллори.
– Не найдете.
– С чего ты взяла?
– С того, что знаю, кто его украл, – заявила девушка‑кошка.
– Кто же?
Она с мурлыканьем лизнула запястье:
– Я голодна.
– Скажи мне, кто его украл, и я куплю тебе любой обед, какой только ни пожелаешь.
– Я никогда не покупаю обедов. – Она томно потянулась. – Это не так весело, как охотиться за ними.
– Тогда назови свою цену.
– Цену? – переспросила Фелина, словно эта идея была ей в диковинку. И вдруг усмехнулась. – Моя цена такая: я хочу видеть его физиономию, – она указала на Мюргенштюрма, – когда скажу.
– Отлично, – согласился Мэллори. – Смотри на него хорошенько.
– Твоего единорога, малютка эльф, – произнесла Фелина, следя за Мюргенштюрмом, как кошка за мышкой, – похитил Гранди.
Мюргенштюрм стал бледно‑салатным. Его будто обухом огрели.
– Нет! – шепнул он, обессиленно съезжая спиной по ограде, пока не оказался сидящим на земле, скрестив ноги по‑турецки.
Фелина ухмыльнулась и склонила голову.
– Да в чем дело? – не утерпел Мэллори. – Кто такой этот Гранди?
– Это самый могущественный демон в Нью‑Йорке! – простонал Мюргенштюрм.
– А то и на всем Восточном побережье, – подкинула Фелина, восхищенная реакцией эльфа.
– Он пользуется колдовством? – испытывая мрачные предчувствия, поинтересовался Мэллори.
– Никакого колдовства на свете нет, Джон Джастин, – тусклым голосом проронил Мюргенштюрм. – Вам это прекрасно известно.
– Так что же делает его демоном?
– Ничего не делает его демоном. Просто он и есть демон.
– Ну ладно, – проронил Мэллори. – А что такое демон?
– Злокозненное существо, обладающее несравненным могуществом.
– То же самое можно сказать о налоговом инспекторе, – раздраженно буркнул детектив. – Нельзя ли поконкретнее? Как он выглядит? Есть ли у него рога? Хвост? Выдыхает ли он дым и изрыгает ли пламя?
– Все вышеперечисленное и даже более того, – вымученно исторг из себя Мюргенштюрм.
– Намного больше, – жизнерадостно подсказала Фелина.
– А ты уверена, что это именно Гранди украл единорога? – обернулся к ней Мэллори. – Ты сама видела, как он это сделал? – Она кивнула, ухмыльнувшись от уха до уха. – Может, изложишь мне, что именно тут случилось?
– Гранди и Липучка Гиллеспи подошли к забору…
– Минуточку! – перебил Мэллори. – Гранди и кто?
– Липучка Гиллеспи, – повторил Мюргенштюрм. – Это лепрехун, работающий на Гранди. А прозвали его так, потому что вещи буквально липнут к его рукам.
– Какого рода вещи? – уточнил Мэллори.
– Портмоне, драгоценности, ювелирные украшения и всякое такое, – сообщила Фелина.
– Продолжай.
– Гранди открыл калитку, указал на единорога и сказал: «Вон он. Ты знаешь, что делать», – а Липучка Гиллеспи сказал, что еще бы, он знает, что делать, а потом Гранди исчез, а Липучка Гиллеспи отвязал единорога и повел его прочь. – Фелина помолчала. – Вот и все.
– Ты уверена? – настойчиво осведомился Мэллори.
– Да.